Звёзды - это блюдо, которое подают холодным - Евгения Духовникова

— Выходит, теперь у флойдов будут проблемы с шер-нуа?

— Не беспокойся, не будут. У нас нештатная ситуация. — флойд сел рядом и ободряюще добавил: — Всё будет хорошо. По моим расчётам, через сутки-другие за нами прилетят.

Клементина вздохнула.

— Значит, будем ждать?

— Будем ждать.

Стуча зубами от холода, она засунула руки под мышки. Высокотехнологичный скафандр, может, и защищал от радиации или ещё от чего-то, но вот от холода почти не спасал. Заметив это, флойд расстегнул свой костюм, притянул её к себе и плотно обхватил руками, делясь теплом.

— Может, развести огонь? — Клементина попыталась воскресить в памяти небогатый опыт турпоходов: пара простеньких маршрутов во французских Альпах, один раз на Байкале — тогда она чуть не сорвалась со скалы, плюс несколько вылазок в горные районы Шотландии в студенческие годы.

— Нам лучше не привлекать к себе внимание. Я смог посадить корабль в нейтральной зоне — здесь почти никто не живёт, кроме кочевников и пастухов. Но траекторию полёта могли отследить их радары или спутники.

— Мы же замерзнём!

— У скафандров есть встроенные генераторы тепла. Но максимальная температура, которую можно выставить, — шестнадцать градусов. Ваших градусов Цельсия. Для флойдов вполне достаточно, но не для тебя. Да и аккумуляторы лучше поберечь — без солнца их не подзарядить.

Клементина завозилась, устраиваясь поудобнее. Её не отпускало странное назойливое ощущение, что она очутилась в какой-то жуткой альтернативной реальности своего собственного мира. Ей пришлось дважды напомнить себе, что это не Земля, а далёкая Раффелия. Несчастная Раффелия, глупостью своих аборигенов погружённая в беспросветный мрак ядерного апокалипсиса.

— Фау, скажи мне… Шер-нуа остановили бы войну, если бы у них была такая возможность?

— Полагаю, что да. Разумные цивилизации, тем более развившиеся до такого уровня, — слишком большая редкость. Но, увы, Раффелия была обнаружена слишком поздно. А обращать время вспять не дано никому.

— А местные… киахо — они знают о вашем существовании?

— Насколько мне известно, нет.

— Это запрещено?

— Это политика цивилизации-куратора. Впрочем, аборигены наверняка о чём-то догадываются: ведь начисто скрыть все следы попросту невозможно. Обрывки сигналов на доступных частотах, беспилотные модули, сошедшие с безопасных орбит, атмосферные разведывательные зонды, у которых барахлит маскировка… Иногда случаются и более серьёзные аварии. Вспомни двадцатый век. Человечеству уже тогда следовало бы догадаться, что вы не одиноки во вселенной. Глупо игнорировать очевидное.

Клементина задумалась.

— У нас было очень много авантюристов, желающих снискать дешёвую славу или разбогатеть на этом поприще. Публиковали вымышленные истории, а за НЛО выдавали метеоры, искусственные спутники и даже игрушечные радиоуправляемые вертолёты. Сложно поверить в правду, когда вокруг неё — многослойная шелуха лжи… Даже когда вы в открытую явили себя миру, многие долго ещё не могли в это поверить. До последнего не верили. Считали прямые включения постановкой, а репортажи — мистификацией, — проведя случайную аналогию, она невольно содрогнулась. — К счастью, у нас до ядерной войны не дошло. А вот бедным киахо не повезло… Почему так, Фау? Почему разумные существа не способны решать проблемы миром?

— Сейчас ты задаёшь правильные вопросы, — удовлетворённо проговорил Фау. — Вопросы, на которые мы ищем ответы очень и очень давно. Мы — это не только флойды, но и другие высшие расы. Такие, как шер-нуа, например. Правда в том, что подобных нам цивилизаций могло бы быть гораздо больше. Но, увы, подавляющее большинство не способно развиваться гармонично: слишком часто духовный прогресс безнадёжно отстаёт от прогресса технического. В итоге мы получаем совершенно неуправляемую толпу злобных агрессивных существ с нейтронными бомбами за пазухой. Как бедолаги киахо. А затем всё идёт как по нотам: бесконтрольное потребление невосполнимых ресурсов, междоусобицы, гонка вооружений, кризис, мировая война — и юная цивилизация либо уничтожает себя, либо откатывается в каменный век, — он вздохнул глубоко и печально. — Но иногда — крайне редко — становление цивилизации протекает иначе. Эволюция морали идёт рука об руку с научно-техническим прогрессом, а в отдельных случаях и обгоняет его. Военных конфликтов удается избежать. Диктатура постепенно уступает место прогрессивному либерализму, а Круг высших рас получает ещё одного претендента на членство в клубе.

— Разве у морали существуют стандарты?

— Существуют. Вполне конкретные и всем известные, человечеству в том числе. Загвоздка в том, что как общество в целом, так и каждая отдельно взятая личность должна принять эти стандарты добровольно. Навязанная мораль бессмысленна. Мораль не должна восприниматься как оковы, мешающие делать то, что хочется. Человечество сейчас именно на этой стадии. Большинство законопослушных людей соблюдает закон, потому что опасается последствий в виде наказания — а не потому, что им претит сама мысль совершить что-то гнусное.

Поразмыслив, Клементина вынуждена была признать, что это действительно так.

— Кто-то из философов сказал однажды, что стремление к совершенству — естественный процесс. Так же, как и стремление к знаниям.

— Да, но не во всём. Разум способен постичь истину. С духовными и морально-этическими ценностями, увы, всё не так просто. Добросердечие, великодушие, взаимопомощь, милосердие, сострадание, умение идти на компромисс, умение любить не только себя, но и тех, кто рядом, — эти качества не заложены природой, не порождаются базовыми инстинктами и не вырабатываются сами по себе. Их нужно культивировать принудительно, воспитывать сначала в себе самом, а потом — в своих наследниках. Процесс это тяжёлый и длительный. Несколько поколений должно смениться, чтобы стали заметны хоть какие-то сдвиги… За двести лет наблюдений человечество стало лучше. На малую толику. Но вы — лишь в самом начале пути.

Некоторое время они сидели в абсолютной тишине. Клементина пыталась представить себе мир двухсотлетней давности с полным букетом тогдашних проблем — погрязшие в коррупции власти, жесточайшее расслоение общества, разгул преступности, войны всех мастей и калибров, в том числе религиозные — это в эпоху нанотехнологий и нейросетей! Картинка вырисовывалась безрадостная.

Похоже, Фау всё-таки прав: флойды и их гегемония для человечества — благо…

— Значит, высших рас мало? Тех, что смогли постичь истину и достигнуть просветления?

— Меньше, чем ты думаешь. В большинстве случаев сценарий неизменен: энергия порождает жизнь, жизнь обретает разум, разум строит цивилизацию. Но почти всегда разумной расе не удаётся вовремя побороть внутренние противоречия, а отдельным её представителям — искоренить в себе деструктивное начало: злобу, жестокость, лицемерие, алчность, корысть, тягу к сиюминутным благам, стремление разрушать, а не созидать. — Флойд кашлянул. — Есть лишь одна раса, сравнявшаяся в техническом развитии с Кругом высших, но при этом не сумевшая — или не посчитавшая нужным победить в себе низменные страсти и пороки. Тенри.

Клементина сдавленно охнула.

— В "Открытом небе" считают, что тенри способны помочь людям… отвоевать свои