Звёзды - это блюдо, которое подают холодным - Евгения Духовникова

Переехать на время куда-нибудь? Снять квартиру на другом конце города, где-нибудь на далёкой окраине, в том же Кентоне.

Бессмысленно. Выследят. Найдут.

А не выследят — тем хуже. Если она вообще перестанет появляться дома — сразу заподозрят неладное.

Когда сидеть в пустом кабинете стало совсем невмоготу, Клементина решила-таки уйти. Не ночевать же в офисе, в самом деле, по примеру трейдеров-трудоголиков с товарно-сырьевой биржи.

Предварительный мониторинг парковки и близлежащих улиц показал: всё чисто. Если Шарк и отрядил кого-то из своих шестёрок следить за ней, то соглядатаи не очень-то усердствуют. Осторожно крутанув двери, Клементина вышла на улицу, с наслаждением вдохнула аромат сирени, растущей у фасада.

Куда угодно, но только не домой. Хоть в паб, хоть в кино, хоть на край света, хоть…

— Ну наконец-то. Я тебя уже три часа караулю. Думал, ты никогда не появишься.

Голос Фау, прозвучавший над правым ухом, пробудил в ней одновременно радость и страх, отчего сердце подпрыгнуло к самому горлу и забилось в темпе быстрого фокстрота.

— Признаться, я заподозрил, что начальство загрузило тебя работой и уже начинал подумывать, чтоб взять это здание штурмом и вызволить тебя из плена, — усмехнулся Фау.

— Я…

— Идём, — флойд нетерпеливо потянул её за собой. — Пока сюда не сбежалась толпа зевак. Не хватало ещё попасть в вечерний выпуск новостей.

Его автомобиль обнаружился за углом. Не кэб, обычный седан, разумеется, оснащённый автопилотом. К счастью, прохожих, что могли бы их заметить, вокруг не наблюдалось.

Клементина безропотно села в машину и даже дала взять себя за руку. Внутри всё цепенело от мысли, что если она сейчас расскажет ему то, что должна рассказать, Фау больше никогда не дотронется до неё.

Утаить правду не получится: он ведь чувствует ложь.

— Ты даже не спрашиваешь, куда мы едем, — флойд первым нарушил молчание.

— На каток? — предположила Клементина, стараясь, чтоб голос звучал ровно.

Рассказать. Сейчас или никогда.

— Клементина, что случилось? — Фау нахмурился. — У тебя неприятности на работе? Поэтому ты задержалась?

Она мотнула головой, до боли стиснув зубы.

— Мы не виделись всего лишь сутки. Что успело произойти за это время?

Клементина открыла рот, чтобы ответить, но из горла вырвался только хриплый прерывистый вздох.

— Ты сильно расстроена и напугана, но почему-то боишься рассказать мне, — Флойд прозорливо прищурился, сканируя её внимательным взглядом. — И… что? Ты считаешь, что я могу рассердиться? О небо, во что ты умудрилась вляпаться?

— Если я расскажу, может пострадать дорогой мне человек, — прошептала она, и, заметив, как напрягся Фау, торопливо добавила: — Мой брат. А если не расскажу, будет ещё хуже, наверное. Я не знаю, как быть.

— Я тебе обещаю…

— Не надо, — перебила Клементина, яростно замотав головой. Она не хотела причинять боль Фау, но выбора не было. — Не обещай ничего. Ты ведь ещё не знаешь, на какое чудовищное предательство меня вынудили согласиться…

Клементина рассказала всё, умолчав лишь об одном: что она уже была знакома с Чесси и знала о причастности своего брата к "Открытому небу". Флойд слушал молча, но чем дальше, тем сильнее хмурил длинные брови.

— Рыжий тип называет себя Шарком, — добавила она в конце, избегая смотреть Фау в глаза. — Но это больше похоже на прозвище или позывной, чем на настоящее имя. Это за ним ты гнался тогда на катке.

— И не догнал, — Фау помрачнел и надолго задумался.

— Что мне теперь делать? — через минуту Клементина не выдержала. — Если "Открытое небо" не добьётся желаемого, страшно даже представить, что они сделают со Стефаном. Да, Стеф нарушил закон. Но пойми, Фау, пока действует вето на космические программы, будут несогласные и недовольные. Люди и без того чувствуют себя ущербными по сравнению с флойдами, — а запрет только укрепляет эти чувства! Вот если можно было бы хоть немного ослабить…

— Ослабить, говоришь? — глаза флойда угрожающе вспыхнули. — Едем. Я покажу тебе кое-что. — Он с силой захлопнул дверь, нажал кнопку, переводящую автомобиль на ручное управление, и тронулся так стремительно, что колёса жалобно взвизгнули.

Когда они выехали на шоссе, ведущее за город, Клементина отважилась на вопрос:

— Что ты хочешь мне показать?

— Увидишь, — последовал исчерпывающий ответ.

До самого заката они мчались на скорости под полторы сотни миль в час — и урбанистический ландшафт сменился пасторальным пейзажем сонного пригорода, затем — лесополосой, которую, в свою очередь, оборвал серый бетонный забор высотой футов в тридцать. Притихшая Клементина молча наблюдала, как они поравнялись с воротами, бесшумно открывшимися при их приближении, и въехали внутрь.

Вопрос, что это за место, отпал сам собой, когда она вышла из машины и огляделась. На идеально ровной площадке, размеченной на правильные шестиугольники, стояло с дюжину флаеров. И хотя они были очень похожи на тот, который она видела в Консульстве (и даже летала!), второго, чуть более внимательного взгляда хватило, чтобы понять: это не атмосферные летательные аппараты, а межзвёздные корабли. Не грузовые, конечно, как те, что садятся и взлетают в Кингорди, — у этих размеры были куда скромнее. Но тем не менее это были именно звездолёты: от них пахло открытым космосом, солнечным ветром и абсолютной свободой.

Заметив, что Фау твёрдым шагом направляется к одному из них, Клементина невольно попятилась, но он успел перехватить её руку, не давая улизнуть.

— Я не знала, что к югу от Лондона есть космодром.

— Разве ж это космодром? — Фау рассмеялся. — Так, парковка для легковушек. Ни гасителей гравитации, ни станции диагностики. Даже разгонника нет. Впрочем, большегрузы здесь не появляются.

— Куда мы полетим?

Её вопрос в очередной раз был благополучно проигнорирован.

Изнутри устройство корабля тоже мало чем отличалось от аэромобиля, во всяком случае, с виду. За исключением чуть удлинённой хвостовой части, где Клементина заметила несколько дверей (санузел? каюты? двигательный отсек?), он выглядел почти так же. Проследив, что его пассажирка надёжно зафиксирована в одном из кресел, Фау занял место пилота и принялся за работу.

Примерно через четверть часа томительного ожидания (флойд так и не проронил ни слова), они взлетели. И на этот раз Клементина не проморгала взлёт. Скорее наоборот, впечатление от старта на "легковушке без разгонника" были столь яркими, что запомнились на всю жизнь и вряд ли сумели бы когда-нибудь стереться из памяти.

Сначала корабль тряхнуло так, что девушка грешным делом подумала, не провалились ли они в преисподнюю. Затем их с нечеловеческой силой потащило куда-то вверх, и она уже готова была попрощаться со своим скромным обедом, как надтреснутый баритон бортового компьютера отчуждённо произнес: "Формирование локальной гравитационной сферы завершено" — и перегрузка перестала скручивать её