Дело оперское. Рокировка - Алексей Суконкин

Бандиты кивнули. Фикса сел за руль своей машины. Лимон — рядом с ним, остальные на заднее сиденье. Фикса повел машину в сторону городского парка, где недавно азербайджанцы открыли шашлычную.

— Если так дело пойдет, через месяц вы все на собственных тачках ездить будете, — радостно сказал своим сотоварищам Фикса.

Те повеселели. На перекрестке их остановили «гаишники». К машине подошел сержант. Все, кроме Фиксы, насторожились. Серж незаметно вытащил из кармана нож и бросил его под ноги, надеясь, что если начнется досмотр машины и их самих, остаться как бы не при чем.

— Инспектор ДПС прапорщик Гавриков, ваши документы!

Фикса подал прапорщику права, доверенность и пятисотку. Прапорщик сделал вид, что смотрит документы, потом вернул их уже без денег. Обмен интересов состоялся.

— Счастливого пути!

— Спасибо!

Фикса тронулся и, переехав перекресток, заржал:

— Вот так вот, пацаны, надо с этими козлами общаться. Сейчас их прикармливать, а потом в случае чего можно будет их использовать. Думаю, можно будет потом под прикрытием гаишников наркоту в город возить. Или еще чего там. Эти менты — лохи. Это вам не Ваня Шилов из шестого отдела…

— А что такое «шестой отдел»? — спросил Джон.

— Это то, с кем тебе в этой жизни не стоит пересекаться никогда… тебе их нужно бояться…

— А ты их боишься?

Это был стоящий вопрос. Отвечать на него Фиксе не хотелось — удар по авторитету просматривался довольно прозрачно. Но и не отвечать было нельзя. Сейчас на него смотрели три «быка», которых Фикса решил воспитать в послушных бригадиров. Послушание определялось авторитетом, который должен быть просто незыблемым. А уклонение от ответа, то же что и положительный ответ.

— Я с ними сталкиваюсь постоянно. Но бояться их мне не пристало. Положение обязывает. Поэтому я их только опасаюсь. Может быть, и вы потом будете их только опасаться, но сейчас, чтобы не напороть косяков, вы должны избегать их. Поверьте, так будет лучше, пока вы не наберетесь опыта. А то они вас упакуют как за здравствуй.

Бандиты тягостно замолчали.

Операция в шашлычной прошла по уже хорошо накатанному сценарию — удар в челюсть, разъяснение сути вещей, определение расценок, мгновенный уход. Наглость делала свое дело. Люди становились сговорчивей и уступчивей. Азербайджанцы что-то там вякали, что их прикрывает национальная община, но Фикса и слушать их не хотел. Никого он не боялся, никакие авторитеты для него авторитетами не являлись…

После того, как объехали ряд торговых точек и пообщались с частными предпринимателями, Фикса распустил по домам своих парней, а сам поехал в бильярдную, где у него была намечена встреча с Колесовым, который на днях обещал познакомить его с председателем совета предпринимателей города господином Ершовым.

Колесов и Ершов уже сидел за столиком в углу бильярдной, и курили. Фикса подошел к ним и поздоровался:

— Здравствуйте…

— Здравствуй, Дима, — сказал Колесов. — Вот, познакомься…

— Григорий Николаевич! — Ершов чуть привстал, протягивая руку.

— Дмитрий, — представился Фикса, пожимая Ершову руку.

— Коньяк будешь? — спросил Колесов.

— Не откажусь, — ответил положенец.

Фиксе было приятно чувствовать себя человеком, которого сейчас так уважали и боялись все, в том числе и представители верхушки городской власти и коммерции.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — спросил Фиксу Ершов.

— Я предлагаю сделку, — без предисловий отозвался Фикса.

— Какую? Что я буду с этого иметь?

— Я обещаю тебе полную поддержку со стороны городского «общака» по всем вопросам, в том числе на предстоящих выборах мэра, если ты убедишь своих коммерсов не обращаться в шестой отдел по поводу моих скромных требований…

Просто так Фикса не пошел бы на эту встречу, но он хорошо был информирован о прошлой неоднозначной жизни Григория Ершова.

— Ну что, предложение дельное… — Ершов почесал затылок. — И у меня есть к тебе встречное предложение: надо отработать одного моего должника. Но должен предупредить, что он работает под крышей спортсменов, и получить с него деньги не так просто. Макар, например, отказался даже за половину суммы работать по этой теме.

— А что в ментовку не подался с этим вопросом? — ухмыльнулся Фикса.

— Сам понимаешь, что в этих вопросах от них толку ноль. Скажут, обращайся в суд, а у меня нет никаких легальных документов на этот долг.

— Ну ладно, черкани мне адресок. Мои пацаны на него жути нагонят, а потом я с ним поговорю. Думаю, что через пару-другую месяцев в этом городе мне никто не сможет отказать.

Фикса даже не поинтересовался, про кого идет речь. Он считал, что в этой жизни для него уже нет неразрешимых проблем.

— У меня такое впечатление, что Фикса уже успел везде побывать, — сказал Женя.

— Да, — кивнул Иван. — Если в первый день его временного правления народ еще обращался в милицию за помощью, то сейчас просто тишина.

— Наверно Фикса научился, в отличие от Макара, находить к людям ключик, — усмехнулся Вадим.

— К нужным людям, — уточнил Иван.

— И ведь гад, что делает! — Вадим схватился за голову: — Если в первые дни за деньгами посылал своих «торпед», то сейчас коммерсы сами к нему бегут. Умеет же убедить людей!

Юрьев привез с городского узла связи распечатки телефонных переговоров, которые велись за последний месяц с телефонов, предположительно доступных Фиксе. Почти весь месяц не был отмечен какими-нибудь активными переговорами, но последняя неделя, когда Фикса «встал на пост», была просто насыщенной. Всего было отмечено двести восемь звонков на телефоны, установленные в различных офисах, организациях, компаниях, частных квартирах. Большинство контактов значилось за представителями криминальных структур, но были разговоры с одним депутатом Государственной Думы, с двумя депутатами краевой думы, с чинами таможенного управления, с инспектором налоговой инспекции. Запись переговоров не велась, но даже по контактным номерам можно было судить об активизации деятельности бандита в продвижении поближе к должности не временного положенца города, а настоящего, «законного».

Только за одну неделю он провел девять переговоров с дальневосточным криминальным авторитетом Джеком общей продолжительностью сорок минут и двенадцать переговоров с приморским авторитетом Трофимом общей продолжительностью час двадцать. Больший интерес к Трофиму был на лицо, но Джек не считался человеком многословным, а потому можно было предположить, что продолжительность разговоров и их частота большого значения не имели.

Учитывая то, что Фикса всем своим передовым «быкам» купил сотовые телефоны и пейджеры, следовало прочитать огромную массу сообщений, прослушать много часов записей переговоров. За несколько дней в Семеновск неоднократно приезжал сам Санин, который чутко контролировал все действия своих подчиненных. Когда потребовалось усилить мощности по прослушиванию телефонных переговоров, Санин мгновенно выбил аппаратуру у начальника краевого УБОП и привез ее в Семеновск. Как оказалось, переговоры Фиксы слушали и парни из госбезопасности…

— Еще пару дней и состоится сходка, — сказал Иван давно вертевшуюся на языке фразу.

Словно по заказу в дверь постучали, и вошел Чебоксаров.

— Здорово, бандиты…

— Здорово, шпион…

— Скучаете? А к нам едет Джек!

— Когда? — хором спросили опера УБОП.

— Через два дня.

Фикса поставил машину так, чтобы она на узкой владивостокской улице не особенно мешала движению, и с двумя телохранителями вошел в здание, принадлежащее закрытому акционерному обществу, с ничего не говорящим названием «Восток». На входе его встретил огромного роста «секьюрити» и попросил сдать оружие. Фикса еще не обнаглел до такой степени, чтобы носить при себе оружие, и поэтому, чуть удивившись, ответил, что такового не имеется. Его и телохранителей проверили металлоискателем и лишь после этого пропустили дальше.

На третьем этаже располагался нужный ему офис. Телохранители присели на диван в коридоре, а Фикса, взяв у Сержа кейс, подмигнув секретарше с ярко выраженными сексуальными данными, вошел в дверь кабинета.

— Ну здравствуй, братан!

Из-за стола привстал Трофим и протянул Фиксе руку.

— И вам здравствуйте…

Поздоровался и толстяк, сидевший на стуле сбоку стола.

Фикса присел на край стула и раскрыв кейс, начал выкладывать пачки денег на стол. У Трофима и толстяка загорелись глаза.

— Это мой скромный вклад в наше общее дело, — сказал Фикса. — Мои извинения, что купюры мятые! Уж извините, по безналу мы по понятиям не работаем…

Несколько мгновений в кабинете стояла полная тишина. Фикса, насладившись произведенным эффектом, как бы между прочим произнес: