Пятый арлекин - Владимир Тодоров

Роуз сидел в своем массивном, отделанном дорогими породами дерева кабинете, и никого не принимал. Утреннее совещание он отложил. Час назад ему позвонили и сообщили о гибели его секре­таря Артура Дэзи где-то на Канарских островах.

— Черт его туда понес,— ворчал в сердцах Роуз,— а если уж поехал, так нечего было топиться. Где я возьму такого секретаря, чтоб не был слепым исполнителем, умел вовремя подсказать, пре­дупредить, предугадать эту проклятую политику. Дэзи умел. Без секретаря мне больше недели не обойтись. Из своих поставить не­кого. Трусы и рабы. Нужен такой малый, чтоб был пройдохой, но с головой на плечах. И не продавал секретов концерна.

Похороны Артура Роуз обставил с необычайной роскошью. На кладбище, к специально построенному из черного и цветного мра­мора склепу, гроб с телом Дэзи нес сам Роуз с руководителями совета управления. Были приглашены состоятельные люди Далласа: сенаторы, один из бывших кандидатов в президенты, прочие влия­тельные лица.

Гроб, отделанный серебром, величественно плыл к склепу, построенному в классическом стиле. Роуз не любил модерн в архитектуре. Потом были речи. Бизнесмены выражали свою скорбь, дамы не могли сдержать слез, соблюдая, впрочем, осторожность, и време­нами проверяя, не растеклась ли тушь на ресницах.

Жена Дэзи не плакала и даже не старалась изобразить горе: она не любила мужа и сейчас смотрела на него, как на чужого ей человека, с трудом представляя, что это ее муж, утонувший на каких-то диких островах. К тому же, она была занята расчетами и старалась не очень шевелить губами, подсчитывая сумму страховки за усопшего. Получалось около двухсот тысяч. С учетом сумм, леж­авших в банке, выходило не меньше миллиона.

После похорон вдова Дэзи пригласила Роуза и близкий к нему круг лиц разделить с ней горе и помянуть Дэзи в ее особняке.

Опять были речи, но черту подвел Роуз, сказав, что искренне сожалеет об утрате такого делового и дальновидного секретаря, ка­ким был Артур Дэзи.

После поминокРоуз вернулся домой. Старый слуга, остава­вшийся еще с довоенных времен, помог Роузу облачиться в свобод­ный домашний костюм. На вопрос, не пришел ли Рой, слуга ответил, что за последний месяц мистер Рой едва ли ночевал дома более трех раз. «Возможно, он уехал в Европу»,— предположил семидесяти­летний старик.

— Возможно, все возможно,— передразнил старика Роуз. Он поднялся в верхнюю залу и включил свет. Все стены были увешаны старинными полотнами, на столе и в углах залы виднелась фигурная золоченая бронза, фарфор лучших изготовителей мануфактур 18-го столетия. Особое место занимали импрессионисты, которыми Роуз увлекался последние годы.

Сейчас он стоял перед недавно приобретенным полотном Ван Гога и всматривался в сочные яркие краски гениального сумасшед­шего художника.

— Надо не забыть послать человека в Лондон на аукцион, в проспекте есть Модильяни. Модильяни как раз поместится в том углу.— И Роуз нетерпеливо потер руки.— Чтоб только этот чертов князь, с какой-то идиотской фамилией, не упредил, как это было с Манэ. Но уж на этот раз я пришибу князя. Он — князь, а у меня доллары,— усмехнулся Роуз.

— Вас приглашает к телефону сенатор Нэшвилл,— послышался голос слуги.

— Хорошо,— Роуз поднялся к параллельному телефону, находившемуся в зале.

— Грэг,— послышался голос сенатора,— я нашел тебе секрета­ря. Его зовут Альберт Мондейл. Рекомендации самые отличные. К тому же, как его аттестуют, у него большой жизненный опыт и хорошее чутье, словом, то, что ты ценил в Дэзи.

— Спасибо,— тепло ответил Роуз,— пусть завтра к десяти часам придет ко мне. Расскажи ему, как найти меня.

— Грэг, он только через неделю приедет из Европы. Тебя уст­роит это?

— Через неделю? Хорошо. Тогда — в следующий вторник, в это же время.

8. НОВЫЙ СЕКРЕТАРЬ РОУЗА

Итак, Альберт Мондейл после длительного разговора с Роузом приступил к своим обязанностям. К нему приставили двух спе­циалистов, которые должны были ввести его в курс дела, и теперь он сидел в бывшем кабинете Дэзи, просматривая его записи.

Роуз благожелательно встретил Мондейла. Магнату понравилась его манера разговаривать, непринужденность во время беседы. Роуз только усмехнулся при виде рыжеватой бороды Мондейла, и копны густых рыжих волос. Внешность у нового секретаря была экзотиче­ская. «Впрочем, и деятельность у него в основном тоже будет связана с экзотикой Ближнего Востока, если не получит пулю в лоб от какого-нибудь араба»,— подумал Роуз.

Секретарь был сметлив, ловок, на вопросы Роуза отвечал быстро и обстоятельно. Видно, что его немало поносило по свету, а знание языков явно склонило Роуза в пользу Мондейла. Характеристики и бумаги Мондейла были в полном порядке, за него ручались весьма влиятельные дельцы из Европы, где Мондейл выполнял для них различные поручения в разных частях Света.

— А в искусстве вы разбираетесь?— спросил Роуз Мондейла,— как вы относитесь к импрессионистам и постимпрессионистам? Дело в том, что я в последнее время увлекся этими мастерами и собираю их работы.

Мондейл высоко ценил эти имена и прекрасно разбирался в живописи. Такой секретарь был находкой для Роуза, потому что Дэзи в этом вопросе был далек от понимания. Это окончательно утвердило Роуза во мнении оставить Мондейла, определив ему ист -тательный срок.

— Входите в курс событий и поскорее. Через месяц поручу вам кучу дел, и меня не устроит объяснение, что вы не успели освоиться.

Этот месяц был для Мондейла необычайно напряженным: он пропадал на бирже, просматривал сводки, поступающие с разных концов Европы, Африки, Южной Америки и Ближнего Востока. Мондейл легко усваивал эту науку, она отвечала его склонностям к авантюре и игре. В большой финансовой политике, как быстро убедился Мондейл, элементов блефа было не меньше, чем в ма­хинациях, которые практиковал он в своей предыдущей жизни. Но какой здесь был размах! И никакого риска угодить в тюрьму, все узаконено.

Вечерами Роуз приглашал Мондейла в свой громадный особняк, и с удовольствием показывал новые приобретения для своей кол­лекции, знакомил с прежними. Альберт с охотой выслушивал разъ­яснения Роуза, вставляя иногда замечания.

Вскоре представился случай, который вознес Альберта в вопро­сах искусства в глазах Роуза. Рассматривая летний пейзаж Коро, он вспомнил, что аналогичное полотно в свое время подделывал один крупный специалист по фальшивкам, которого Мондейл хорошо знал: этот художник в свободнoe от фальшивой живописи время рисовал доллары с изображением Капитолия и Авраама Линкольна.

Рассматривая полотно и убедившись, что эта работа сделана его другом лет десять назад, а теперь продана Роузу за приличную сумму как оригинал, Мондейл смекнул, какую выгоду сможет при­нести ему этот случай.

— Мистер Роуз, я сомневаюсь, что это оригинал Коро. Где-то  мазок не совсем характерен и фон более тусклый. Похоже, что это подделка.

— Ну, что вы, Мондейл. После заключения специалистов ваше мнение вряд ли прибавит что-нибудь существенное.

— Мистер Роуз, если вы согласитесь, я сам отвезу это полотно в Нью-Йорк, и там проведут химический анализ структуры красок, чего в Далласе не делают.

Ради любопытства Роуз согласился, и Мондейл слетал с фальшивым Каро в Нью-Йорк. Экспертиза, которая обошлась в три тысячи долларов, подтвердила, что полотно фальшивое, хотя на­писано на холсте конца девятнадцатого века. Роуз был потрясен. Он учинил грандиозный разнос маклеру, через которого приобрел кар­тину, и вернул ее, чем подорвал благополучие конторы-посредника. Теперь все приобретения должны были проходить через контроль Мондейла. Тот дважды вылетал в Европу: один раз в Лондон, дру­гой — в Брюссель, закупая для Роуза восточное оружие, русские иконы, французский и немецкий фарфор, лиможские эмали и, ко­нечно же, импрессионистов. Во время поездок Мондейл чувствовал постоянный надзор за собой. Он не видел этого человека, но знал, что он есть и, возможно, не один.

В Брюсселе у него состоялась обстоятельная беседа с Кроком. Тот передал удовлетворение Макса тем, как проходит служба Мон­дейла, посоветовал больше вникать в суть деятельности производ­ства всех звеньев компании Роуза, на что Мондейл ответил, что и там его знания расширились и Роуз доволен. А поездки на аукцио­ны — это больше дружеская услуга Роузу и не входит в круг обязанностей секретаря.