Три восхода солнца - Ирина Омельченко

раньше. Только все равно не помогло, чернота людей изнутри съела, как только я ее вытянуть попытался, и вроде как я виноват, и ты плакала, а я не знал, что еще можно было сделать. Убежал тогда, испугался, к наставнику повинился, да только успокоил он меня, сказал, что черная сила, подобно этой, мне не по плечу. А я еще долго маялся, места себе не находил, после смерти наставника искать тебя решился, чтобы убедиться, значится, что все в порядке у тебя, что ты на меня зла не держишь.

Долго искал, словно зверь, а не девица, следы путала, а когда нашел, не сразу подойти решился, со стороны наблюдал. Только вот плохи стали дела, девочка та злом и черной силой пропиталась, куда не придет, везде горе и чернь страшная, грязь ползучая, мерзость отстойная. Чернота внутри корни распустила, в самые адовы дебри затянула, ан не сама ли девочка та родителей сгубила? Понял я, что долг мой исправить поступок прошлый, силой своей противостоять демону…

Глава двадцать вторая

– Ой, не могу… – Я вытирала слезы, продолжая истерично похихикивать. – Уморил…

Нет, то, что говорил этот наивный и простой как пробка громила, было печально, конечно же, а вовсе не смешно. Значит, не соврал сон – то были мои детские воспоминания. Но выводы инквизитора рассмешили меня до слез. Я – и вдруг порождение тьмы? Ха-ха-ха.

– Я же потому и появлялась в таких местах, что помочь пыталась, дубина ты, деревенская! Работа у меня такая, понимаешь? Мне за нее люди деньги платили.

– А? – Вид у горе-чародея был растерянный и смущенный. Видно такая мысль даже не приходила ему в голову. Покраснев, он предпринял последнюю попытку оправдаться. – Но я же вижу, эту черноту, она на тебе. Только что, когда ты говорила о крестике, стоило только упомянуть того рыжего кота, как… Вот! Опять!

– Хм… – Над этой мыслью стоило подумать основательно. Я начала рассуждать вслух, скорее для себя, чтобы разложить факты по полочкам, но и пленнику мой голос позволил отвлечься, не впадать в истерику.

– Смотри, как выходит интересно. Чернота – и родители, добрые, хорошие, превращаются в каких-то зомби, пытаются убить меня, ведомые вороном. Чернота – и я начинаю презирать и ненавидеть своего единственного (что уж скрывать!) друга, настолько, что даже чуть не осталась навечно в санктуме. И, опять же, ворона я видела, и даже не раз. Сон, интуиция, нюх, если позволите, подсказывает мне, что именно в черноте причина ссоры двух демониц, веками живущих в согласии и вдруг развязавших войну без причины. Думаю, если поспрашивать вездесущих агентов Нергала, ворона видели и здесь. Мы должны найти его и понять, зачем он устроил этот переполох!

Семен согласно кивает. Кажется, мне удалось его убедить в собственной положительности. Развязать его, что ли? Помощь инквизитора и просто сильного парня может быть полезной. Решаюсь, и полностью освобождаю чародея от пут.

– Послушай, тебе необходимо найти Фера, он где-то здесь во дворце, спроси слуг. Только не приводи его сюда, а то, боюсь, я не настолько себя контролирую: еще сделаю с ним что-нибудь ненароком. Побудь пока мостом между нами, прошу. Путь он свяжется с тем хозяином, что из «демонической разведки», который брат поучатника, расспросит про ворона, наведет справки, зачем кому-то понадобилось будить Левиафана. И, главное, предупредит Нергала, чтобы не спугнули нашего преступника раньше времени. А я, тем временем, пообщаюсь с Великим Герцогом, есть у меня одна идейка… В общем, ищем любой способ выманить лису из норы, а заодно снять дурацкое проклятие. На нервы уже действует! – И действительно, жуть как раздражает, скоро чесаться начну, словно псина блохастая.

Семен вылетел из комнаты, как сдуло. То-то сейчас весь дворец на уши поставит! Как бы кого из рогатиков кондрашка не схватила, при виде Ван Хельсинга этого доморощенного.

Так, Мона, пора включать мозг. С самого начала мутная история с войной, казалось, утаивала в темноте мотивы и некое действующее лицо. Кто мог наслать проклятие? Кому вообще в голову могла прийти мысль уничтожить два мира? Неужели чей-то замысел был так тщательно и заранее спланирован: убрать меня еще в детстве, чтобы не существовало полу-жутика Моны, способной помешать коварным планам; попытаться задержать приход в Нижний мир, насколько это вообще возможно? Кто-то действительно мечтает об уничтожении устоявшегося порядка, разрушении миров, и готов сделать все, но кто? Мысленно перебираю всех знакомых и встреченных, составляю, список подозреваемых.

Нет-нет-нет, это не детектив, а жизнь. Здесь не бывает замкнутых пространств и четкого осознания «преступник среди нас»: как всегда самый неприметный, на кого точно не подумают. Но… все, кого я знаю, либо не хотят умирать и преспокойно живут там, где их дом (пусть даже в Нижнем мире), либо помогали мне.

Самым подозрительным показался мне Сраоша – почему-то была стойкая уверенность, что рухни Дерево, а он и посреди Апокалипсиса будет все так же невозмутимо сидеть на воздухе, махая палочкой: уж не эту ли самую тьму колдует? Но я все же отбросила мысль об его причастности. Друг Элигоса не может быть плохим человеком, да и не каждый белобородый старик – Саруман.

Значит, есть некий N, до сих пор держащийся в тени. Таинственный неизвестный, которого предстоит не только найти, но и обезоружить.

Сажусь за стол и начинаю писать послания – служки-гормункулы разнесут их по адресатам, и уже через пару часов я буду знать наверняка.

Не знаю, что спасло меня в этот момент. Шестое чувство? Должно быть. Или просто инстинкт, как у дикого животного. Или легкий шорох за спиной? Стук чужого сердца, тяжесть мыслей?

Еще не осознавая опасности, я дернулась в сторону и с удивлением уставилась на то, как стол разлетается на кусочки, превращаясь в гору мелких щепочек.

–Э? Эээ! – Даже слов от возмущения подыскать не смогла, а беловолосая демонесса (та самая, уже знакомая) вновь замахивалась оружием в мою сторону. – Эй, ты чего?!

Я едва успела увернуться, в этот раз лезвие прошло совсем рядом, срезая прядь черных волос. Нет, так дело не пойдет. И вопрос даже не в том, что нападать на безоружного человека нечестно, тем более прямо в его комнате, тем более на спасительницу Нижнего мира Мону. А в том, что я даже достойно ответить не могу! Когти – зубы сравняли бы наш счет, так ведь мне же нельзя никого убивать! Пока остается хоть минимальный шанс на спасение души, я буду держаться за него всеми четырьмя конечностями. Нельзя