Природа фантастики - Татьяна Чернышева

Обобщая результаты дискуссии в Бюракане, И. С. Шкловский вынужден был признать, что, несмотря на блестящее остроумие, тонкость и глубину анализа, проявленные участниками дискуссии, они не приблизились «к пониманию удивительнейшего феномена; каким образом возникающая на планете жизнь становится разумной»[86].

Что же касается продолжительности существования технической цивилизации (L по формуле Ф. Дрейка), то, как сказал К. Саган, «к счастью для нас, но к несчастью для дискуссии», здесь «нет вообще ни одного примера»[87].

И все-таки, несмотря на неподготовленность современной науки к решению этой проблемы, мы не считаем интерес к ней ни случайным, ни бесполезным. Он отвечал какой-то внутренней потребности общественного развития. В результате создан «образ окружающего мира», включающий и братьев по разуму, и космическое бытие самого человека. Но образ этот трудно приравнять к научной теории. В жарких спорах и дискуссиях 60 — 70-х годов рождалась не новая наука, как считал И. С. Шкловский — рождались новые мифы. Пытаясь разобраться в проблеме внеземных цивилизаций, читатель попадает в волшебное царство аналогий и субъективных мнений.

Р. Брейсуэлл приходит к выводу, что, если бы в Галактике была более развитая цивилизация, то она нашла бы нас, на основании аналогии с плаванием Колумба — там ушедшая вперед цивилизация открывала более отсталые[88]. Он же предлагает начать обсуждение способов связи с внеземными цивилизациями с рассмотрения наших собственных планов. На этой основе он и высказывает мысль о связи с помощью зондов.

К. Саган видит проблему космических путешествий в свете аналогии с европейскими странами эпохи Возрождения — обмен товарами, идеями и информацией приведет, как считает этот энтузиаст космических полетов, к процветанию общающихся таким путем цивилизаций[89].

Ф. Моррисон решает вопрос о том, может ли быть опасен для нас контакт с чужим разумом, тоже на основе весьма сомнительной аналогии. Он считает, что высокоразвитая цивилизация не захочет причинить вред своей «младшей сестре», а в доказательство приводит следующий «аргумент» в одной из своих лекций: «Если бы я посмотрел в микроскоп и увидел группу бактерий, пропевшую, как институтский хор: „Не наливайте на нас йода, пожалуйста. Мы хотим поговорить с Вами!“ — мне вовсе не захотелось бы скорее сунуть их в стерилизатор»[90], хотя едва ли правильно мерить мораль «чужих» земными мерками.

А один из участников дискуссии в Бюракане в 1964 г. Д. Я. Мартынов обосновал правомерность постановки проблемы связи с внеземными цивилизациями следующим рассуждением: «Вероятно, всем цивилизациям (в том числе и нашей) свойственно стремление заявить о своем существовании по мотивам, составляющим сложный комплекс из любознательности (научного интереса), тщеславия и альтруизма»[91].

Даже практический проект «Озма» вырос из аналогии — уровень технологического развития цивилизации, от которой исследователи собирались получить сигнал, молчаливо предполагался приблизительно равным нашему, на что указал впоследствии И. С. Шкловский[92].

Н. С. Кардашев свое предположение о могуществе цивилизации, опередившей нас на миллиарды лет, высказывает, тоже исходя из современных темпов развития цивилизации на Земле: «за такие космогонические сроки возможна едва ли не полная сознательная реорганизация вещества в нашей части Вселенной»[93].

Столь же сильна власть субъективного мнения. Мы уже ссылались на статью Фаина, где он говорит, что на современном уровне решения проблемы внеземных цивилизаций речь можно вести только о субъективной вероятности, а не о статистической, которую можно вычислить.

У. Салливан пишет: «Идеи о внеземной жизни неизбежно отражают личные симпатии авторов. Многие надеются, что жизнь существует еще где-нибудь во Вселенной; увлеченные их энтузиазмом другие придумывают новые формы внеземной цивилизации, которые трезво настроенным ученым представляются абсурдными»[94].

Симпсон, профессор Гарвардского университета, в одной из своих статей даже назвал экзобиологов «эксбиологами», поскольку во всех подобных гипотезах явно ощутим тенденциозный подход.

Фон Хорнер говорит, что при оценке продолжительности жизни технической цивилизации или возможных кризисов на ее пути анализ остается честным до тех пор, пока дело идет о формулах, когда же «мы начинаем принимать численные значения для средней продолжительности Li и для вероятности каждого случая Pi… то он становится делом индивидуального мнения»[95].

Да и И. С. Шкловский соглашается с тем, что во всех подобных количественных оценках исходные данные произвольны[96].

Разумеется, ученые отдают себе отчет в опасностях этого рода, и наука, как всегда, пытается оградиться от мифотворчества с двух сторон — поставив барьер в защиту от неоправданных аналогий, с одной стороны, и от безудержного прожектерства, с другой.

К. Саган, рассматривая проблему жизни и условий ее возникновения предупреждает об опасности «планетного», «жидкостного» и «водного шовинизма»[97], т е. об опасности решать проблему целиком на основе земных аналогий.

Стремясь избежать этого, ученые ищут функциональное определение жизни, разума и цивилизации[98]. Защитой же от прожектерства служит предложенный И. С. Шкловским и принятый всеми участниками совещания 1971 г. принцип «презумпции естественности», соответствующий общему принципу научных исследований — так называемой бритве Оккама.

Но вот что интересно. Рядом с этим принципом в сознании наших современников живет и активно действует никем не названный и не утвержденный принцип, который можно, назвать «презумпцией искусственности». Согласно этому принципу всякое необычное явление — вновь открытый в космосе объект с нестандартным «поведением», давно известные и вновь открывающиеся загадки земной истории — невольно примеряются к идее внеземных, или, как сейчас стали говорить, космических цивилизаций: не маяк ли это, сооруженный старшими братьями по разуму, не свидетельство ли это палеоконтакта?

В популярной прессе, падкой на сенсацию, таких предположений не перечесть. Для научной фантастики принцип «презумпции искусственности» оказывается одной из основных творческих установок. Всякий, кто читает научно-фантастические произведения, может припомнить многочисленные повести и рассказы, в которых боги античного Олимпа, Мефистофель и другие герои старых мифов, преданий и легенд превращались в космических пришельцев, а земные обитатели, в том числе и разумные, — в роботов, созданных неизвестной цивилизацией для некоего эксперимента.

Однако принцип «презумпции искусственности» действует не только в научной фантастике и не только на уровне разговоров о Бермудском треугольнике. Он оказывает влияние и на творческую мысль ученых.

Еще в 1969 г. проф. Н. С. Кардашев высказал предположение «не является ли факт расширения наблюдаемой части Вселенной результатом сознательной деятельности суперцивилизации»[99].

В декабре 1981 г. в Таллине прошел очередной симпозиум, посвященный проблеме внеземных цивилизаций. 1981 г. это не 1964-й — время проведения первой всесоюзной конференции по проблеме внеземных цивилизаций в Бюракане и не 1971-й, когда в том же Бюракане проходила уже международная конференция по этой проблеме. С тех пор многое изменилось — излишне горячие головы поостыли, энтузиазма несколько поубавилось, а скептицизма прибавилось. Однако и на этом симпозиуме был прочитан доклад, который назывался «Некоторые астрономические явления как возможный результат деятельности высокоразвитых цивилизаций» (В. Л. Страйжис). Судя по этому докладу, под подозрение попадал довольно длинный ряд астрофизических объектов[100].

Профессор же Н. С. Кардашев предлагает по сути дела узаконить в науке принцип «презумпции искусственности», когда пишет, что «на современном этапе наиболее целесообразно для объектов неизвестной природы одновременно держать в голове обе возможности — „естественное“ объяснение объектов, возникших в результате эволюции безжизненной Вселенной, и объектов, которые можно было назвать „космическим чудом“, которые могли бы возникнуть как следствие длительной эволюции разумной жизни во Вселенной»[101].

Мы вовсе не хотим упрекнуть Н. С. Кардашева, его позиция вполне понятна: ведь если не искать, то можно никогда и не найти. В своей статье «Стратегия и будущие проекты CETi» он прямо говорит, что астрофизики весьма искусны в придумывании новых и новых объяснений, и конечно, естественных.