Природа фантастики - Татьяна Чернышева

Массовое, в том числе мифотворческое сознание во многом направляет усилия науки и искусства. На первый взгляд, это звучит нелепо и даже оскорбительно. Искусство еще куда ни шло, особенно если речь идет о научной фантастике. Да к тому же у искусства вообще более тесные связи с обиходным сознанием. Но наука… И тем не менее обращение науки к той или иной проблеме бывает подчас спровоцировано обиходным мышлением, потребностями мифотворчества.

Это в первую очередь относится к проблеме внеземных цивилизаций. Долгое время строгая наука не касалась этой темы и не без оснований: у нее не было фактов, материала, над которым можно работать, ибо никакой прямой информации о внеземных цивилизациях или даже жизни на других космических телах не было. Нет этого материала и теперь, хотя прошли уже конференции и семинары, посвященные этой проблеме, написаны сотни работ. Наука просто еще не готова своими методами решать эту проблему, разумеется, захватывающе интересную. И доказательств тому немало. Остановимся на некоторых из них.

Б. Оливер считает «предположение, что в необозримом космосе существует жизнь где-то, кроме Земли», «правдоподобным, но ненаучным»[73], поскольку нет конкретных фактов, его подтверждающих. И. С. Шкловский соглашается, что «эта основная гипотеза (о существовании внеземных цивилизаций. — Т. Ч.), вообще говоря, может быть неверной», так как «доказательств существования разумной жизни на других мирах пока еще нет»[74]. И все же И. С. Шкловский писал, что рождается новая наука, которой еще нет названия.

Наука, в основе которой лежит ненаучное предположение и о предмете которой мы даже не знаем, существует ли он на самом деле, выглядит довольно странно. Не случайно организаторы первой конференции в Грин Бэнк в 1961 г., одиннадцать ученых с мировыми именами, держали в строгой тайне тему своего совещания и отчетливо сознавали, что, несмотря на потенциальную важность проблемы, обращение к ней ученого ставит его доброе научное имя почти на грань дискредитации.

А. Дж. У. Камерон считает, что раньше проблеме внеземных цивилизаций не хватало научной состоятельности и что такая состоятельность появилась с работой Коккони — Моррисона[75]. Но не исключено, что предложение искать сигналы внеземных цивилизаций на волне 21 см или на волне гидроксила (18 см) немногим совершенней уже выдвигавшихся в прошлом проектов посылать на Марс солнечные зайчики или засеять пшеницей большое поле в форме геометрической фигуры…[76] Да и сам А. Дж. У. Камерон соглашается, что этот предмет пока еще имеет «нулевое количество непосредственных данных»[77]. В. А. Амбарцумян и через 10 лет отмечает, что «нет еще прямых свидетельств… существования внеземного разума»[78]. На ежегодных чтениях, посвященных разработке научного наследия К. Э. Циолковского, едва ли не каждый доклад начинается с утверждения этого факта. Если сопоставить три книги — сборник статей «Межзвездная связь», отражающий состояние проблемы в начале 60-х годов, в период организации первой конференции в США, книгу «Проблема CETi (связь с внеземными цивилизациями)», являющуюся стенограммой конференции в Бюракане в 1971 г., и сборник статей «Проблема поиска внеземных цивилизаций» (М.: Наука, 1981), отражающий положение дел в этой области накануне всесоюзной конференции в Таллине в декабре 1981 г., то придется признать, что за двадцать лет изучение проблемы практически не продвинулось вперед. Конкретных фактов нет по-прежнему, если не считать отрицательного пока результата проекта «Озма». Предположений и фантазий масса.

В последние годы ученые и журналисты-комментаторы стали все чаще говорить о том, что, дескать, дело не в космических цивилизациях, что мы таким образом глубже познаем себя, свою собственную цивилизацию и пр.

Так-то оно так. Познаем, конечно. И несомненно, что под флагом поисков внеземных цивилизаций проведен целый ряд интересных и ценных исследований, возможно, наметились даже новые направления в различных отраслях науки. Но сама-то проблема внеземных цивилизаций как таковая и через 20 лет остается практически на той же отметке, как в 1961 г., когда все начиналось, и энтузиастам все еще приходится облизываться, умильно глядя на зеленый виноград.

Показательно, что большинство ученых предпочитают высказывать свои предположения, касающиеся братьев по разуму, не в научных статьях, а в фантастических повестях и романах. Дорогу здесь указал еще К. Э. Циолковский, который, будучи в первую очередь ученым, не обладая большим писательским талантом, взялся за написание фантастических произведений, где изложил многие свои проекты, догадки, мечты, для которых в области точного знания не было пока места. Так же поступают сейчас и многие крупные ученые, авторы научно-фантастических произведений.

Своеобразным доказательством неподготовленности современной науки к решению проблемы внеземных цивилизаций является эволюция взглядов И. С. Шкловского, перешедшего от защиты идеи множественности обитаемых миров[79] к мысли о возможной уникальности земной цивилизации[80]. Разумеется, ученым нередко приходится менять взгляды, отказываться от заблуждений, но столь контрастные утверждения сами по себе весьма показательны.

Еще одним доказательством неподготовленности науки в этой области является следующее обстоятельство. Хотя проблема внеземных цивилизаций вовсе не сводится к связи с ними, на конференции советских ученых в Бюракане в 1967 г. как раз этот вопрос занял центральное место. Это и понятно. Здесь можно было оставаться на твердой почве фактического материала, поддающегося количественному анализу, — говорить о мощности передатчика, о способах преодоления радиошума, о наиболее выгодных длинах волн и пр. Кроме того, решение этой проблемы — установление связи хотя бы с одной внеземной цивилизацией — может дать в руки ученых необходимый фактический материал. Ведь, как пишет С. А. Каплан, «ни одна наука, в том числе и экзосоциология, не может развиваться на основе чисто теоретических, „космософских“ построений. Необходимы опыт, эксперимент, наблюдения. На данном этапе экзосоциология может использовать лишь опыт развития единственной известной нам цивилизации — земной. Но действительной, настоящей наблюдательной основой экзосоциологии должен стать анализ сигналов внеземных цивилизаций если, конечно, их удастся обнаружить»[81]. Пока не удалось.

Интересно, что последняя книга, обобщающая состояние проблемы к началу 80-х годов XX в., носит название «Проблемы поиска внеземных цивилизаций». Н. С. Кардашев выдвигает как ключевую проблему стратегии таких поисков[82]. Нет, нельзя сказать, что проблема внеземных цивилизаций остается совсем, без движения, но в главном, определяющем это двадцатилетие мало что принесло ученым.

Отсутствие прямой информации о внеземных цивилизациях и необходимость опираться на опыт нашей планеты и цивилизации ощущается на всех уровнях решения проблемы. Даже на космогоническом уровне ученые сталкиваются при решении проблемы с подобными же трудностями, ибо, как писал А. Дж. У. Камерон, солнечная система — «единственная планетная система, знания о которой можно обобщить»[83]. По мнению Т. Голда, потеря момента количества движения у многих звезд является «самым сильным аргументом» в пользу существования других планетных систем[84], однако и этот аргумент косвенный и не абсолютный. Практически то же можно сказать и о других важных моментах в обсуждении этой проблемы. Ф. Крик приходит к выводу, что «в данный момент наши знания биохимии не позволяют нам сделать разумную оценку фактора fe в уравнении»[85]. То же самое отмечают все исследователи относительно вероятности возникновения разума.

Обобщая результаты дискуссии в Бюракане, И. С. Шкловский вынужден был признать, что, несмотря на блестящее остроумие, тонкость и глубину анализа, проявленные участниками дискуссии, они не приблизились «к пониманию удивительнейшего феномена; каким образом возникающая на планете жизнь становится разумной»[86].

Что же касается продолжительности существования технической цивилизации (L по формуле Ф. Дрейка), то, как сказал К. Саган, «к счастью для нас, но к несчастью для дискуссии», здесь «нет вообще ни одного примера»[87].

И все-таки, несмотря на неподготовленность современной науки к решению этой проблемы, мы не считаем интерес к ней ни случайным, ни бесполезным. Он отвечал какой-то внутренней потребности общественного развития. В результате создан «образ окружающего мира», включающий и братьев по разуму, и космическое бытие самого человека. Но образ этот трудно приравнять к научной теории. В жарких спорах и дискуссиях 60 — 70-х годов рождалась не новая наука, как считал И. С. Шкловский — рождались новые мифы. Пытаясь разобраться в проблеме внеземных цивилизаций, читатель попадает в волшебное царство аналогий и субъективных мнений.