Библейские пророки и библейские пророчества - Моисей Рижский

ВЫХОД ИЗ КРИЗИСА ТЕОДИЦЕИ

ОТКРЫТИЕ ПОСМЕРТНОГО ВОЗДАЯНИЯ

КНИГА ДАНИИЛА

Слабые стороны великой Персидской державы обнаружились еще в V в. до н. э. при ее столкновении с греческим миром. Дарий I сделал попытку подчинить себе богатые города Балканской Греции, но потерпел неудачу в сражении при Марафоне в 490 г. С этого времени началась длительная, растянувшаяся почти на пол столетия полоса греко-персидских войн, большей частью неудачных для Персии. А во второй половине IV в. македоняне и греки уже сами перешли в наступление против Персидской державы. Разноплеменные войска последнего Ахеменида, Дария III Кодомана не выдержали ударов намного лучше организованной и обученной армии Александра Македонского. В 330 г. до н. э. царь Дарий III во время своего бегства в Среднюю Азию был убит одним из сатрапов, Бессом, и Александр стал наследником его державы.

Размеры империи Александра Македонского были огромны: от Ионического моря до бассейна Инда, от Ливийской пустыни до Каспийского моря. Но эта колоссальная держава， как и разгромленное Персидское царство, представляла собой насильственное объединение множества стран и народов，которое удерживала только военная сила. Она не могла быть долговечной. Уже через 20 лет после смерти Александра (в 323 г.) произошел ее окончательный распад, и на ее развалинах образовалось несколько самостоятельных государств, которые прибрали к рукам бывшие военачальники и сподвижники Александра. Так, в Египте утвердил свою власть и объявил себя царем Птолемей Лаг, от которого пошла династия лагидов, а в Сирии образовалась монархия другого бывшего полководца Александра， Селевка Никатора, владения которого перво начально простирались от Сирии до Индии. Между преемниками Александра, а затем между их потомками происходили бесконечные войны, каждый старался отнять у другого часть его владений. И маленькая Иудея вновь оказалась зажатой между двумя могущественными соседями: птолемеевским Египтом и селевкидской Сирией и стала постоянным яблоком раздора между ними.

При первых Птолемеях вся Палестина, а также Финикия и даже Южная Сирия оказалась под их властью. Но в начале II в. до н. э. селевкидскому царю Антиоху III удалось отвоевать эти области. А после его смерти к власти над ними пришел его сын Антиох IV Епифан (175–164). При нем в 167 г. до н. э. в Иудее произошло восстание против греко-македонских завоевателей и примкнувшей к ним иудейской господствующей верхушки, светской и жреческой аристократии. Восстание возглавили братья Хасмонеи, из которых особенно выделился Иуда по прозвищу «Маккавей» (точнее «Маккаби» — евр. «молот»). После длительной борьбы и тяжелых потерь восставшим удалось добиться изгнания завоевателей. На некоторое время Иудея добилась относительной независимости при правлении царей-первосвященников из династии Хасмонеев.

Восточный поход Александра Македонского положил начало так называемой эпохе эллинизма в древнем мире. Более развитые по сравнению с восточными формы греческого рабовладельческого строя распространились на обширные области Востока. Происходило активное взаимодействие и взаимовлияние греческих и восточных элементов в хозяйственной, политической и культурной жизни народов, вошедших в состав империи Александра Македонского, а позже — эллинистических монархий. Поскольку правящий слой в них состоял из греков и македонян, а также приближенной к ним части местной знати, эллинистическое влияние коснулось главным образом этой господствующей верхушки местного населения. Среди этих слоев широкое распространение получили греческий язык и обычно поверхностные элементы греческой культуры и религии.

Не избежала эллинизации в этот период также и Иудея. Из разных источников мы знаем, насколько велико было это влияние в Палестине, особенно на социальные верхи иудейского общества. Необходимость бывать при дворах эллинистических монархов, под властью которых оказалась Палестина, вступать в контакты с греческой администрацией, устанавливать торговые связи — все это побуждало иудейскую знать активно усваивать культурные достижения греческого мира. Неудивительно, что в Иерусалиме и в других городах Палестины появились греческие школы и стадионы, в которых иудейская молодежь по примеру греков занималась спортом, и притом, к ужасу ортодоксов, в обнаженном виде. Кстати говоря, из источников мы узнаем, что некоторые из этих гимнастов для того, чтобы поменьше отличаться от эллинов, подвергали себя довольно мучительной операции с целью замаскировать следы «священного завета» — сбрезания. От светской верхушки не отставала и жреческая. Даже первосвященники предпочитали менять свои иудейские имена на греческие: Иошуа на Ясон, Ония на Менелай и т. п. Примечательно, что один из наиболее знаменитых иудейских «книжников» и богословов III в. до н. э. носил также греческое имя Антигон. Человек этот, надо полагать, усвоил от греков не только имя, он был, вероятно, знаком также с греческой религией и философией. Во взглядах этого Антигона из Сохо можно обнаружить нечто общее с учением греческих стоиков, так же как в произведении другого иудейского мудреца того же времени, в Книге Екклесиаста, усматривают влияние философии Эпикура.

Но народными массами эллинизация должна была восприниматься с известной долей враждебности хотя бы уже потому, что она исходила от греческих и своих угнетателей. В оппозицию к эллинистическим тенденциям встала также часть рядового жречества, особенно неиерусалимского, и некоторые ученые «книжники», ревнители Яхве, блюстители и учителя Закона, которые в этот период стали называться «хасидеями» (евр. «благочестивый»).

В начале II в. до н. э. среди верхушки иерусалимского жречества шла ожесточенная борьба за власть и за пост первосвященника — верховного жреца иерусалимского храма Яхве. В конце 70-х гг. его занимал Ония III, неодобрительно относившийся к столь неумеренным проявлениям эллинизации, чем и не замедлили воспользоваться его враги. С помощью клеветы и подкупа они добились от сирийских властей казни Онии III (в 171 г.), после чего власть с помощью сирийцев захватили «отступники от завета». Первосвященником стал соперник Онии Ясон, который в свою очередь был смещен с этого поста Менелаем. Забрав из сокровищницы иерусалимского храма часть золотых священных сосудов, Менелай пожертвовал их на устройство священных игр в честь языческого бога Геракла — Мелькарта Тирского. В это время сирийские власти обложили Иудею тяжелой данью, сбор которой также осуществляли первосвященник и его служители. Царь Антиох IV Епифан решил провести религиозную реформу — учредить во всех своих владениях общегосударственный культ греческого бога Зевса Олимпийского; этот культ должен был слиться с культом самого царя: на монетах, выпущенных при Антиохе IV, чеканилось изображение царя в виде Зевса Олимпийского.

Для Иудеи Антиох вовсе не посчитал нужным делать исключение. В декабре 168 г. в иерусалимском храме, к ужасу и отчаянию ревнителей Яхве, на месте его жертвенника была поставлена статуя Зевса, а жертвоприношения Яхве, праздники, соблюдение субботы и обрезание были запрещены.

Но иудейская религия к этому времени уже приняла черты, которые стали существенно отличать ее от других, политеистических религий древности, — черты монотеизма. В Пятикнижии, которое для иудеев послепленной эпохи стало не только священным писанием, но словом божьим и Торой — Законом Яхве, от имени самого бога категорически предписывалось: «Я Яхве, бог твой… да не будет у тебя других богов… Не делай себе кумира и никакого изображения…» (Исх. 20:2–4). На тех, кто отказывался подчиниться указу Антиоха, власти обрушились с жестокими репрессиями, их подвергали пыткам и казням. В истории Иудеи это был первый случай, когда приверженцы Яхве испытывали столь жестокие преследования за веру. И результатом был сильнейший взрыв фанатизма. Многие иудеи, не желавшие изменить своему богу, бежали в пустыню, предпочитая погибнуть от голода и жажды, чем предать веру отцов. Другие стали собираться в отряды повстанцев, которыми командовал Иуда Маккавей, чтобы с оружием в руках вступить в борьбу против нечестивого царя, против своих угнетателей, иноземных и примкнувших к ним своих «отступников от завета». Были и такие, кто добровольно отдавал себя на пытки и на казнь за веру Яхве. И все же страх и чувство безнадежности должны были проникнуть и в души тех верных, которые уже решились принять ту же судьбу, но не могли примириться с этим.

Такие настроения очень ярко отразились в одном из псалмов, который, по мнению ученых, относится именно к этому времени: «Для чего, боже, отринул нас навсегда? возгорелся гнев твой на овец пажити твоей… Все разрушил враг во святилище… Совсем осквернили жилище имени твоего… сожгли все места собраний божиих на земле. Знамений наших мы не видим, нет уже пророка, и нет с нами, кто знал бы, доколе это будет. Доколе, боже, будет поносить враг? вечно ли будет хулить противник имя твое?» (Пс. 73:1 —10). Гонимые за веру в отчаянье смотрели вокруг. Где спасение? Кто укажет выход? Кто знает, что будет с ними и с верой Яхве?