Сборник Наше отечество - Опыт политической истории (Часть 2) - неизвестен Автор

альную, Сталин отмечал: это был скачок, по времени охвативший три довоенные пятилетки начиная с 1928 г.

Ограничив названный скачок периодом примерно в 13 лет, Сталин тем самым еще раз подтвердил, что на практике политика индустриализации была всецело связана с массовым строительством новых предприятий, предназначенных прежде всего и главным образом для выпуска средств производства. Реальное развертывание этого процесса он справедливо относил к 1928/29 хозяйственному году, а не ко времени XIV съезда. Остается добавить, что по отмеченным выше причинам вопрос о конкретном плане индустриализации, о путях и методах осуществления структурных перемен в народном хозяйстве, мобилизации средств, об организации массового соревнования и других подобных мероприятиях в 1925 году еще не рассматривался.

Но поворот в сторону разработки такого курса вскоре произошел. В апреле 1926 г. проблемы хозяйственной политики специально рассматривались на Пленуме ЦК ВКП(б). Основной доклад делал А. И. Рыков, который предварительно с помощью анкет опросил ряд видных экономистов, партийных работников, практиков. Оказалось, и теперь часть из них твердо высказывалась в пользу форсированного развития сельского хозяйства, считая, что такой путь требует наименьших затрат, сулит расширение хлебного экспорта и возможностей закупки за рубежом оборудования и сырья для подъема промышленности. Напротив, Е. А. Преображенский считал намеченное расширение индустрии недостаточным, обрекающим промышленность на отставание от запросов деревни и всего народного хозяйства. По его мнению, ассигнования из госбюджета на новое строительство были "позорно малы".

В пользу аграризации на Пленуме никто не высказывался. Более того, все единодушно подчеркивали прямую связь между курсом на социализм с борьбой за промышленное преобразование страны. Спор шел о темпах и масштабах индустриализации, о формах и методах получения средств для сооружения новых предприятий. О концессиях уже не говорили, весьма слабыми оказались надежды и на иностранные кредиты. Характерно и другое: все выступавшие отмечали важность смычки между рабочим классом и крестьянством. Однако выводы делались порой прямо противоположные.

Рыков подробно рассмотрел сложности предстоявшей

индустриализации в "наиболее аграрной и отсталой стране в Европе". Успех политики, отмечал он, зависит от размеров накоплений внутри самой промышленности и от помощи, оказываемой ей другими отраслями народного хозяйства, прежде всего деревней. Глава правительства признавал, что при эквивалентном обмене между промышленностью и земледелием индустриализация не получится; деревня -- главный источник, но нельзя брать с крестьян столько, сколько забирали до 1917 года. Одобряя расчеты Госплана СССР, Рыков считал приемлемым прирост выпуска валовой продукции промышленности на 23 процента в 1926/27 году, на 15,5 процента в 1928/29 году, на 14,7 процента в 1929/30 году. Такая перспектива трактовалась как быстрое, форсированное развитие индустрии.

Троцкий, который на XIV съезде не выступал, на апрельском Пленуме сделал, по существу, содоклад. Лейтмотив его рассуждений был однозначен: продолжается недооценка возможностей ускоренной индустриализации. В противовес "минималистским установкам" Госплана Троцкий предложил увеличить объем капитальных работ в предстоявшем году до суммы более 1 миллиарда рублей, а в ближайшее пятилетие до таких размеров, которые позволили бы уменьшить диспропорцию между сельским хозяйством и промышленностью до минимума. Солидаризируясь с Преображенским, он отмечал, что страна находится в периоде первоначального социалистического накопления и это предполагает высшее напряжение сил и средств для индустриализации. Как молодая буржуазия в соответствующий период первоначального накопления жилы из себя тянула, пуритански урезывала себя во всем, отказывая каждую копейку на промышленность, так должна действовать и Советская Россия. Это поможет преодолеть бедность и передвинуть средства на увеличение промышленных программ. Аналогичные суждения высказали Каменев, Зиновьев, Пятаков и ряд других участников Пленума.

Большинство, включая Сталина, Микояна, Калинина, Орджоникидзе, Дзержинского, Рудзутака, поддержало Рыкова и резко критиковало Троцкого. Наиболее полно это сделал Сталин. Его основной тезис был предельно ясен: "Индустрия должна базироваться на постепенном подъеме благосостояния деревни". Не считаться с наличными средствами, разъяснял он, значит, впадать в авантюризм. "Тов. Троцкий думает подхлестывать наши центральные

учреждения расширенными планами, преувеличенными планами промышленного строительства. Но преувеличенные планы промышленного строительства -- плохое средство для подхлестывания. Ибо, что такое преувеличенный промышленный план? Это есть план, составленный не по средствам, план, оторванный от наших финансовых и иных возможностей". Сталин несколько раз возвращался к мысли о "предельном минимальном темпе развития индустрии, который необходим для победы социалистического строительства".

Зная, как развернутся события в дальнейшем, когда Сталин будет настаивать на максимальных темпах индустриализации любой ценой, трудно поверить, что именно он в 1926 г. произносил такую речь. Впрочем, ни тогда, ни после войны, когда началось издание его сочинений, Сталин не счел нужным ее опубликовать.

Сейчас, по прошествии десятилетий, нельзя, однако, не заметить, что сторонники и тех и других подходов еще не имели достаточно ясной, глубоко, комплексно и до конца продуманной программы превращения страны в мощную индустриальную державу, создания индустрии, способной реорганизовать на социалистических началах жизнь советской деревни. Например, Микоян, критикуя позицию Троцкого, уверял, что в первые годы диктатуры пролетариата "нужно строить такие предприятия, которые дают ближайший, скорейший экономический и политический эффект". Поэтому, говорил он, не нужен Днепрострой, а лучше намечаемые средства выделить на сооружение в Украинской ССР сотни крупных заводов. Говорил, явно не зная, во что обойдется Днепрогэс, какова стоимость "сотни заводов"... Калинин в пылу полемики против Троцкого пошел еще дальше. Из его слов следовало, будто Ленин завещал: "Быстро не пересаживайтесь на пролетарского рысака, подольше задержитесь на крестьянской кляче". А посему, продолжал Калинин, "если мы лишний год отстанем в индустриализации, это еще не так страшно..."

Не опирались на точные расчеты и те, кто ратовал за укрепление плановых начал вообще, за усиление внимания к промышленности, за ужесточение режима экономии, совершенствование налоговой политики и т. п. Так, еще в конце 1925 г., когда обнаружились просчеты в хозяйственной политике, Каменев выдвинул по отношению к промышленности лозунг: "Реже шаг". Теперь же, в 1926 г., в рамках, по существу, прежней ситуации

он настаивал на решительном повороте к промышленности, главный резерв которого видел в крестьянском хозяйстве. Он предложил взять в деревне дополнительно 30--50 миллионов рублей, хотя обсуждался вопрос о развертывании политики, требующей миллиарды рублей капитальных вложений.

Нарком финансов Сокольников считал, что подъем промышленности зависит либо от получения заграничных займов, либо от экспортных операций, но ничего конструктивного не предложил. А Троцкий, который советовал брать пример с буржуазии, конечно, знал, какими путями шло первоначальное капиталистическое накопление. Повсеместно решающую роль играла эксплуатация трудящихся: из них тянула буржуазия жилы, а не из себя.

Объективно оценивая споры середины двадцатых годов, нельзя, как это делалось в течение десятилетий, воспринимать разные точки зрения упрощенно: одни, дескать, чуть ли не обладатели абсолютной истины, другие -- сугубо злонамеренные лица, противники социалистического строительства. При самых существенных различиях во взглядах все они были членами руководства правящей партии, участниками напряженных поисков, коллективных раздумий, выявления альтернатив и их тщательного обдумывания. И пока преобладал именно такой подход, удавалось принимать взвешенные решения, накапливать опыт, углубляя представления о путях и методах превращения СССР в индустриальную державу.

Если в первой половине двадцатых годов подъем народного хозяйства связывали главным образом с возрождением промышленности, улучшением работы действовавших предприятий, то во второй половине на первый план все более властно выходила задача массового строительства новых заводов, шахт, нефтепромыслов и т. д. Соответственно иное звучание приобретал вопрос о размерах накоплений, о роли госбюджета, о соотношении плана и рынка. Мнение о том, что главные трудности позади (оно исходило прежде всего от Сталина и Бухарина), становилось анахронизмом. Так же как и идея Троцкого и Пятакова, считавших возможным за пять лет ликвидировать товарный голод.