Ребро медали - Виктор Викторович Емский

class="p">– Тут выяснилось, что у Ромы Пахомова левый диплом…

Подслушивавший под дверью Славик понял, что остался без напарника. Командир роты тем временем продолжал:

– Так что можешь считать – Тропая я спас.

– А как же Рома? Ведь он платит тебе до непотребной матери?

– Надо же кем-то жертвовать.

– Вот так у тебя всегда. По головам ходишь.

– Такова жизнь. Пусть Тропай зайдет завтра ко мне и вернет уведомление.

Раздался топот ног и Славик спрятался за углом здания, пробежав несколько быстрых шагов по галерее, опоясывавшей второй этаж. Распахнулась дверь и в ее проеме показался Батон. Он неожиданно замер на пороге, обернулся и громко сказал:

– Не дай бог ты с него завтра за восстановление хоть копейку возьмешь!

В кабинете что-то булькнуло, как будто Царь поперхнулся, и раздался хриплый кашель. Абакумов хлопнул дверью и легко сбежал по лестнице вниз.

* * *

На следующий день Царь торжественно забрал уведомление у Тропая и так же торжественно выдал фигуральный пинок под зад Роме Пахомову. Тот совсем не огорчился, уволился спокойненько и ушел комиссарить в страховую компанию.

После разгромного поражения, понесенного от Батона, Царь решил самоутвердиться в борьбе с так называемым «еврейским экипажем». По окончанию развода второй смены он зашел в кабинет командиров взводов и выгнал из него всех, за исключением Кузнецова и Завалова. Как только они расположились за столами, Царь уселся за самый большой из них.

Продумав план сражения, он спросил у Кузнецова:

– Где ведомости работы за месяц? – и полез в стол, за которым сидел.

Рука его, выдвинувшая верхний ящик, тут же вляпалась во что-то густое и вязкое. Это был пластиковый судок с недоеденным чесночным соусом. Царь вытащил ящик до конца и обнаружил в нем обгрызенный кусок колбасы, полузасохший соленый огурец и початую пачку презервативов. Растопырив пальцы и показав их Кузнецову, он, еле сдерживая ярость, поинтересовался:

– Это что такое?

– Судя по запаху – чесночный соус, – ответил Петрович.

– Чей это стол?! – заорал Царь.

– Дрозда, – сказал Завалов.

Командир роты вывалил содержимое ящика на стол. Соус растекся обширной лужей, и в комнате вкусно запахло чесноком. Царь, матерясь, вымыл руку под соском кулера (купленного ранее свежесокращенным Пахомовым за очередной залет) и, вытираясь носовым платком, опять стал орать:

– Что это, мля, за бардак! Не кабинет, а помойка! Этому огурцу уже недели две. Он тут валяется и гниет! Почему в столе кондомы? Дрозд что, закусывает ими? Допился вконец? А ну-ка евреев сюда позовите. Наверняка с ними бухал!

Через пять минут Клейман с Яреевым зашли в кабинет. Нюхнув воздух, Клейман облизнул губы и сказал:

– К такому запаху жареной курицы не хватает.

– Сейчас я тебе пожарю, – пообещал Царь.

Он уселся на место Кузнецова, предварительно выгнав того на диван. В руках Цапов держал пачку ведомостей с результатами работы за месяц. Он швырнул ее Завалову и поставил задачу:

– Подсчитай, сколько нарушителей каждый из них выявил за месяц.

Яреев недовольно поморщился. Царь тут же отреагировал:

– Что-то не так? Чего ты морщишься?

Яреев без спроса молча сел на диван. Клейман последовал его примеру.

– Вот видишь, Петрович, – назидательно произнес Цапов, – личный состав уже ни тебя, ни меня, ни во что не ставит. Никто им садиться не разрешал!

Яреев устало ответил:

– Алексеич, у меня нога болит. Когда у вас нога болела, вы сразу на больничный ушли. А мы, вон, видите – трудимся.

Царь понял, что если будет продолжать в том же духе, нарвется на грубость, поэтому произнес, ерничая:

– Ладно-ладно, сидите. Вы ведь старые, заслуженные работники. Дедушки, можно сказать. Незаменимые! Сейчас посмотрим, как же такие важные инспекторы работают.

Завалов протянул ему листок с какими-то каракулями. После его внимательного изучения Царь сообщил:

– Так, у Яреева за месяц выявлено двести двенадцать нарушителей, а у Клеймана – аж двести двадцать пять. Неплохо, неплохо…

Кузнецов, догадываясь, что за этим последует, закатил глаза в потолок и удрученно вздохнул. Цапов же вглядывался в лица и нарочно затягивал паузу. Наконец он засунул руку в карман и, как кинжал, выхватил какую-то серую бумажку. Это была компьютерная распечатка. Он торжественно положил ее перед собой на стол, разгладил руками и принялся вещать:

– По данным базы у Яреева сто два нарушителя, а у Клеймана – девяносто восемь. Это они больше чем в два раза надурили нас с тобой, Петрович. А записывают, точнее – приписывают результаты ответственные командиры, которые с ними бухают. Продались, так сказать, за стакан водки!

Царь посмотрел в сторону Завалова. Тот сунул голову под стол и сделал вид, будто завязывает шнурок. Командир роты грозно крикнул:

– А ведь это фальсификация! Должностной подлог! Это – уголовное дело! И что теперь? В следственный комитет материалы передать?

Не выдержав пафоса, Яреев стал смеяться. Царь удивленно смотрел на него. Такой реакции он не ожидал.

Отсмеявшись, инспектор мирно сказал:

– Алексеич, раньше (года три-четыре назад) вы за каждого приписанного нарушителя брали по двести рублей. Мы, может, и сейчас бы дали, но с деньгами в последнее время напряженка. Доходы давно уже не те. На бутылку деньги есть (добрые люди всегда помогут), а на эту ерунду – нет. Поэтому несите ее куда хотите, хоть в прокуратуру, только не смешите нас больше.

– Ну и отнесу! Триндец вам обоим! Сколько можно покрывать вашу преступную деятельность?!

Яреев встал, и устало спросил:

– Разрешите убыть на маршрут?

Царь рявкнул:

– Сидеть! Что ты мне тут самого умного изображаешь? Ты всего лейтенант, а я – подполковник!

Здесь Яреева переклинило и он, плюнув на условности и всякие субординации, принялся делать из Царя котлету. Кузнецов сразу выскочил за дверь, а Завалов залез под стол еще глубже. Царь с круглыми глазами и приоткрытым ртом слушал Яреева, а тот, стреляя в него скрученными из пальцев кукишами, орал:

– Вот тебе! На тебе, Гриша! На тебе с двух рук – и деньги и фальсификацию! Ты что думаешь, если на разводах мы слушаем твою каждодневную муйню и молчим, это от скудости ума нашего? Да фиг ты угадал! Если ты всех вокруг себя считаешь идиотами, то нас с сегодняшнего дня из этого списка вычеркни. И запоминай, что я тебе сейчас расскажу. Эта твоя ведомость не предусмотрена ни одним из нормативно-правовых актов. Даже сраным полковым приказом она не предусмотрена! Этой макулатурой можно сделать вот так: – Яреев схватил пачку отчетных бумажек и с чувством подтер