Мифы Великой Отечественной (сборник) - Михаил Мельтюхов

Майская катастрофа на Керченском полуострове многократно описана различными исследователями и мемуаристами, поэтому мы не будем задерживать внимание на ее подробностях. Это действительно была самая блестящая из побед Манштейна – первый и единственный раз одержанная в боях против действительно превосходящих по численности сил противника. В трех армиях Крымского фронта на Керченском полуострове имелось 16 стрелковых и одна кавалерийская дивизии, 3 стрелковые и 4 танковые бригады, а также три отдельных танковых батальона – всего 245 танков, в том числе 41 КВ и 7 «тридцатьчетверок». Всего в составе Крымского фронта находилось 249 800 человек, считая расположенные в Керчи и Камыш-Буруне части Черноморского флота и Азовской флотилии.

Вопреки распространенному мнению войска фронта были достаточно эшелонированы: в первой линии находилось только 7 дивизий, еще 4 дивизии – в районе второй линии обороны, а остальные – далеко позади нее. 157-я стрелковая и 72-я кавалерийские дивизии вообще располагались в районе тыловой полосы обороны, проходившей по Турецкому валу

Войска 11-й армии сосредоточили на перешейке три армейских корпуса: 30-й и 42-й немецкие и 7-й румынский – 8 пехотных [218] и одну танковую дивизию, моторизованную и кавалерийскую бригады, таки оставшийся отдельным 213-й пехотный полк, а также более мелкие части – включая два дивизиона штурмовых орудий. Наступление поддерживалось 8-м воздушным корпусом в полном составе. Численность немецких войск неизвестна – и Манштейн, и последующие немецкие историки предпочли ее не сообщать. По числу соединений (10 расчетных дивизий плюс корпусные и приданные части) можно предположить, что даже с учетом потерь в предыдущих боях общая численность немецких войск составляла от 150 до 200 тысяч человек.

Ключевым ходом, обеспечившим Манштейну успех в операции «Охота на дроф», стал нанесенный 8 мая удар 22-й танковой дивизии вдоль побережья Феодосийского залива с выходом во фланг и тыл советской группировке, сосредоточившейся в Киетском выступе. В результате уже 12 мая правофланговая 47-я армия Крымского фронта оказалась отрезана и прижата к берегу Азовского моря южнее Арабатской стрелки, 51-я армия – рассечена и отброшена на восток, а 44-я армия – оттеснена за Турецкий вал. Здесь советским войскам на какое-то время удалось восстановить сплошную линию фронта по тыловому оборонительному рубежу, однако 13 мая она оказалась прорвана по нелепой случайности: немецкая моторизованная колонна пристроилась в темноте к отходящей группе советских войск и на ее плечах прорвалась через Турецкий вал.

Далее сплошную оборону не удалось организовать уже до самой Керчи, куда немцы вышли 14 мая. Большинство войск охватила паника, противник сдерживался лишь контратаками наиболее боеспособных частей фронта – танковых бригад и батальонов. При этом окруженные на Ак-Монайском перешейке войска 51-й армии продолжали организованное сопротивление как минимум до 17 мая. Часть из них сумела прорваться к Керчи – увы, уже после того, как город был оставлен 15 мая. Восточнее Керчи на полуострове Еникале сопротивление продолжалось до 20 мая, когда отсюда через пролив были эвакуированы последние остатки Крымского фронта.

«По имеющимся данным, мы захватили около 170 000 пленных, 1133 орудия и 258 танков», – пишет Манштейн. Некоторые немецкие источники прибавляют сюда 232 самолета – хотя в войсках Крымского фронта имелось всего 245 танков, а за время боев на полуострове по разным причинам было потеряно 315 самолетов.

Особенно же большие сомнения вызывает цифра пленных. Действительно, по данным справочника «Россия и СССР в войнах XX века», общие потери советских войск составили 176 566 человек, из них 162 282 убитыми и пропавшими без вести. Но эти цифры рассчитывались балансовым методом – путем вычитания количества эвакуированных из общего количества войск. При этом в разных документах называется разное количество перевезенных через пролив – во-первых, счет велся за разные периоды, а во-вторых, часть бойцов эвакуировалась на подручных средствах и мелких суденышках, учет которым никто не вел. Согласно отчету штаба Черноморского флота, с 14 по 20 мая было вывезено 119 395 человек (из них 42 324 раненых). Однако эвакуация многих тыловых подразделений началась уже с 9—10 мая, а неорганизованные группы бежавших с позиций бойцов начали переправляться через пролив 11–12 мая. Д.Т. Козлов в донесении Сталину от 21 мая заявил, что до утра 20 мая через пролив было эвакуировано, по неполным данным, 138 926 человек, в том числе около 30 000 раненых. Поэтому отчет о боевых действиях частей КВМБ, составленный в июле 1942 г., оценивает число переправленных через пролив в 150 тысяч – опять-таки «без учета переправившихся самостоятельно» [219] .

Безусловно, в число 42 тысяч эвакуированных раненых вошли и те, что не состояли в списках частей фронта на 8 мая, но их было максимум 28 тысяч. Таким образом, через пролив эвакуировалось свыше 120 тысяч солдат боевых и тыловых частей, а общие безвозвратные потери фронта составили порядка 128 тысяч человек – в реальности даже несколько меньше. Из них несколько тысяч бойцов вплоть до осени продолжали сопротивление в Дджимушкайских каменоломнях. Таким образом, Манштейн завысил число пленных в полтора раза.

Вслед за Керчью последовал штурм Севастополя, который тоже хорошо и подробно описан в отечественной литературе. Взятие Севастополя стало вершиной военной карьеры Манштейна – и одновременно знаменовало начало ее конца. Новоиспеченному генерал-фельдмаршалу, произведенному в этот чин 1 июля 1942 г. – еще до падения 35-й батареи и обороны на полуострове Херсонес, – более не суждено было одержать блестящих побед. Все его дальнейшие успехи в лучшем случае лишь помогут избежать худшего, а в худшем – окажутся дутыми фантазиями. Ленинград, Сталинград, Харьков, Курская дуга станут ступенями к поражению, а Днепр, Корсунь, Каменец-Подольский – поражениями, в которых лишь удалось уйти от полного разгрома.

Именно поэтому лукавые оценки соотношения сил сторон, скромные умолчания и мелкие передергивания постепенно сменятся сплошь дутыми цифрами, занижающими возможности своих войск и безбожно завышающими численность противника.

Конечно, никакие воспоминания (за исключением самых сказочных) не пишутся по памяти; мемуарист всегда опирается на имеющиеся у него дневники, записи, документы. В данном случае можно предположить, что в качестве канвы для описания событий Эрих фон Манштейн использовал свои доклады в Генеральный штаб сухопутных сил и лично Гитлеру. Кроме всего прочего, в условиях «латания дыр» эти доклады имели целью привлечь внимание руководства и добиться скорейшего получения подкреплений, поэтому они ни в малейшей степени не отражают реальных представлений о противнике. Увы, войсковая оперативная разведка у немцев всю войну работала весьма неплохо и имела достаточно подробную информацию о силах и возможностях противостоящей стороны.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});