Мифы Великой Отечественной (сборник) - Михаил Мельтюхов

Однако противник продолжал удерживать главную цель наступления – укрепленный пункт Кой-Ассан, расположенный прямо в центре Ак-Монайской позиции. Этот пункт стал главной целью следующего наступления, начавшегося 13 марта. Увы, на этот раз войскам Крымского фронта не удалось добиться практически никакого продвижения. Фон Бок записал в своем дневнике: «В Крыму противник, перейдя в наступление на восточном фронте силами 100 танков, сумел добиться незначительных успехов лишь на внешнем северном фланге» [214] . Зато потери в танках оказались огромными – 157 машин. Правда, из них безвозвратными числилось не более 30–40 машин, остальные вновь были отправлены в ремонт.

Тем временем Манштейн наконец-то получил подкрепления – свежие 28-ю легкопехотную и 22-ю танковую дивизию, сформированную осенью 1941 г. Оборона немецких войск явно начинала трещать – иначе чем объяснить тот факт, что командующий 11-й армией сразу же решил бросить танковую дивизию в бой. Более того, о запланированном на 20 марта наступлении командованием группы «Юг» был проинформирован сам фюрер!

Всего дивизия имела 142 танка, в том числе 20 средних Pz.IV 20 мая около 70 танков при поддержке полка мотопехоты трижды атаковали советские позиции из района западнее Кой-Ассана на юг, в общем направлении на Корпечь. На короткое время немцам удалось ворваться в Корпечь, но вскоре они были выбиты отсюда. К вечеру атаки прекратились, на этот раз пришел черед противнику подсчитывать свой урон.

«После скромных успехов начального этапа операция вследствие явного превосходства сил противника не удается!» – записывает фон Бок в своем дневнике 20 марта. На следующий день он добавляет:

«Сразу после поступления первого сообщения о текущей обстановке из 11-й армии [Манштейн]звоню фюреру и докладываю ему: крымское наступление потерпело неудачу, первое, вследствие резко и совершенно неожиданно ухудшившихся метеоусловий, да еще в момент выхода наших сил на исходные рубежи, что не позволило нам использовать силы Люфтваффе… Перебив меня, фюрер заявляет, что если было приказано остановить уже начавшееся наступление [чего в действительности не было], то его следовало приостановить заблаговременно.

… Вторую причину нашей неудачи следует искать в том, что нам пришлось столкнуться со значительными силами врага, сосредоточенными на исходных рубежах. И этот факт подтверждается также и тем, что неприятель сразу после отражения нашего удара сам перешел в наступление крупными силами и при поддержке тяжелых танков.

Последнюю причину неудачи армия видит в недостаточной боевой подготовке личного состава частей вновь прибывшей танковой дивизии… Вынужден напомнить об одном: Манштейн [11-я армия] считает, что силы Люфтваффе, действующие в Крыму и на Черном море, необходимо увеличить…» [215] .

Здесь обращает на себя внимание стремление фон Бока любой ценой «прикрыть» Манштейна, объяснив неудачу чем угодно, только не плохой организацией. Кроме того, характерен сам интерес Гитлера по сути к тактическим действиям 11-й армии в Крыму, прослеживаемый из дальнейших записей в дневнике фон Бока. Возникает вопрос: был ли это интерес к театру военных действий – или лично к Манштейну?

Интересен также вопрос о количестве танков, потерянных в наступлении 20 марта. Согласно фон Боку, в сумме было потеряно 72 танка, из них 12 безвозвратно; еще 38 танков сломались на марше к линии фронта [216] . Согласно журналу боевых действий 22-й танковой дивизии, из числа потерянных танков на нейтральной территории или во вражеском тылу остались 33 машины, но лишь 9 из них были признаны потерянными безвозвратно, а остальные якобы имели повреждения от средних до легких либо просто застряли в грязи.

Советский взгляд на итог боя оказался несколько иным – на наших позициях либо позади них было обнаружено 17 танков, из них при ближайшем рассмотрении восемь (в том числе как минимум один Pz.IV) оказались исправными и были введены в строй советских войск.

Самое интересное, что сведения советской стороны подтверждаются другими документами 22-й танковой дивизии – в итоге безвозвратно потерянными оказались 32 танка, из них 9 Pz.II, 17 Pz.38(t) и 6 Pz.IV [217] . Можно констатировать, что очковтирательство в Вермахте было тотальным – от командования танкового полка до командования группой армий.

Следующее наступление советских войск на Керченском полуострове началось 9 апреля и на этот раз проводилось на всем протяжении фронта. Успеха оно не принесло, как и возобновление атак 13 апреля. Однако эти многочисленные (и весьма кровопролитные) атаки не были столь бессмысленными, как может показаться на первый взгляд – и как кажется многим историкам. Не следует забывать, что большинство войск, переброшенных в Крым в январе– феврале, были отвратительного качества. Личный состав, призванный в республиках Кавказа, отличался слабой мотивированностью, трусостью, неорганизованностью, а вдобавок еще и плохим знанием русского языка. Воспоминания бойцов и младших офицеров, участвовавших в боях на Керченском полуострове, подтверждают эту удручающую картину.

Как-то управлять таким контингентом можно было только в наступлении, когда все бойцы находятся на глазах у командира. В обороне уследить за каждым было невозможно – и солдаты-кавказцы предпочитали отсиживаться в окопах и щелях, при любой возможности сбежать в тыл, а то и сдаться в плен противнику. Командование фронта вполне осознавало ситуацию, поэтому Мехлис и требовал присылать ему в первую очередь русских солдат. Похоже, что к апрелю он уже разочаровался в возможности «закатить немцам большую музыку», становясь все более мрачным и нервным. Единственным способом хоть как-то поддерживать боеспособность войск он видел лишь наступление, поэтому отчаянно готовился к последнему броску.

Увы, немцы успели раньше. Еще 9 апреля Манштейн предложил план наступления в Крыму, в середине апреля этот план был доложен Гитлеру, а 24 апреля фон Бок записал в своем дневнике: «Фюрер… отдал приказ о проведении наступления у Волчанска лишь после наступления на Керчь». И это при том, что и командование группы армий «Юг», и Генеральный штаб требовали провести операцию против барвенковского плацдарма как можно скорее – пока не упал уровень воды в Северском Донце и советское командование не получило возможность навести новые переправы. Деятельность Манштейна оказалась под пристальным вниманием Гитлера, при этом успех новой операции становился важной карьерной ступенькой.

Майская катастрофа на Керченском полуострове многократно описана различными исследователями и мемуаристами, поэтому мы не будем задерживать внимание на ее подробностях. Это действительно была самая блестящая из побед Манштейна – первый и единственный раз одержанная в боях против действительно превосходящих по численности сил противника. В трех армиях Крымского фронта на Керченском полуострове имелось 16 стрелковых и одна кавалерийская дивизии, 3 стрелковые и 4 танковые бригады, а также три отдельных танковых батальона – всего 245 танков, в том числе 41 КВ и 7 «тридцатьчетверок». Всего в составе Крымского фронта находилось 249 800 человек, считая расположенные в Керчи и Камыш-Буруне части Черноморского флота и Азовской флотилии.