Наследник - Михаил Александрович Гаевский

в крепость. Заводы — в их производственную базу. Говорят, у них там генератор щитов от Первородных.

Я кивнул, ощущая тяжесть нейросети в виске. Чип, вживленный после взрыва на «Громе-2», горел, как раскаленная игла.

— Тагиииил! — внезапно заорал я. Никто не понял.

— Отправим «Гром» и две группы десанта, — уже спокойно сказал я, отмечая точку на карте. — Стеллаты могли оставить там сюрпризы.

— Сюрпризы? — Зурн, прислонившийся к стене с банкой энергетика, хрипло засмеялся. — Да они там, как крысы, молитвы учат.

Иван вошел, скинув пропитанный дождем плащ. На его поясе висел кристалл с данными из бункера Синдиката — тот самый, что предрекал «Возрождение».

— Панакор, — он бросил чип на стол. Голограмма Земли сменилась картой стеллатской столицы. — Пока мы тут копаемся в шахтах, их флот перегруппируется. Пора бить в сердце.

Я посмотрел на спираль, пульсирующую внутри кристалла. Она повторяла узор в глазах Ашшара.

— Сначала Тагил, — прошипел я. — Потом сожжем их гнездо.

Урал, шахта «Глубокая-12»

Суборбитальный шаттл приземлился в полукилометре от входа. Дождь превратил землю в болото, а небо висело свинцовым одеялом. Мы шли молча — я, Иван, двадцать бойцов из «Стального кулака» и Зурн с чемоданчиком взрывчатки.

Шахта была утыкана турелями. Автоматические пушки провожали нас мертвыми «глазами» камер.

— Щит активен, — Лира передала через комлинк. — Энергия похожа на ту, что в Сибири. Будьте осторожны.

Мы вошли через трещину в скале. Внутри пахло сыростью и озоном. Стены светились голубым — жилы кристаллов Первородных, вросшие в породу.

Первый отряд Синдиката встретил нас в тоннеле. Нелюди-гибриды. Их кожа была покрыта чешуей, а глаза горели зеленым. Они атаковали молча, как машины.

— Они уже заражены! — Зурн выстрелил из дробовика, разрывая грудную клетку одного из них. Черная слизь брызнула на стены.

Мы прорвались к центру. Генератор щита оказался гигантским кристаллом, вросшим в потолок пещеры. Вокруг него стояли техники Синдиката в защитных костюмах. Один обернулся — его лицо было наполовину слито с маской.

— Вы опоздали, — он нажал на панель. Кристалл взревел, выпуская волну энергии.

Пол под нами треснул. Я упал, ударившись спиной о камень. Иван рванул к генератору, швырнув термальную гранату. Взрыв ослепил, и щит погас.

— Добивайте их! — я вскочил, стреляя в техников. Они даже не сопротивлялись — словно ждали конца. Я отдал приказ взять самых тихих в плен — ну зачем портить карму.

Токио, район Синдзюку

Небоскребы горели, как гигантские факелы. Стеллатские дроны-«Цикады» цеплялись за стены, выжигая последние очаги сопротивления. Но мы нашли слабое место — подземные тоннели метро.

— Здесь, — Като, местный инженер, провел нас через лабиринт затопленных путей. Его комбинезон был пропитан машинным маслом, а в руках он сжимал древний плазменный резак. — Генератор щита в Токийском телецентре. Синдикат использует его как ретранслятор.

Мы вылезли у станции «Синдзюку». Площадь перед телецентром кишела гибридами. Их кожа светилась голубым — признак ранней стадии заражения Протоколом.

— Термальные гранаты! — я крикнул, и бойцы из группы «Самурай» швырнули заряды в толпу. Взрывы разорвали воздух, а Зурн с Лирой прорвались к входу.

Внутри нас ждал командор Синдиката — женщина с лицом, наполовину закрытым кибернетической маской.

— За Синдикат! — она нажала на панель. — Генератор активирован.

— Заткнись, — Лира выстрелила ей в маску. Стекло треснуло, и женщина рухнула, подавившись хриплым смехом.

Мы пробрались в машинный зал и заминировали генератор. После взрыва телецентр рухнул, похоронив под обломками последние следы Синдиката в Азии.

Нью-Йорк, Бруклинский мост

Статуя Свободы лежала в заливе, разбитая вдребезги. Стеллатские крейсеры зависли над Манхэттеном, как черные грифы. Но местные — упрямые, как сталь.

— Боссы из Гарлема держат линию, — Рауль, глава банды «Красные кепки», провел нас через подземные туннели. Его люди были вооружены самодельными ракетами из водопроводных труб. — Но эти ублюдки засели в Федерал-холле. Там их щит.

Мы прорвались через Уолл-стрит, превращенную в баррикаду из сгоревших лимузинов. На ступенях Федерал-холла стоял гибрид ростом под три метра. Его руки были заменены плазменными пушками.

— Моя очередь, — Иван выхватил клинок, подарок Вероны. Лезвие, заряженное энергией Первородных, вспыхнуло синим.

Гибрид рыкнул, но Иван прыгнул, как пантера, заходя ему за спину. Клинок рассек защиту, затем шею. Черная слизь хлынула на мрамор.

— Довольно поэтично, — фыркнул Зурн, отправляясь в подвал с генератором. — Умирать в храме капитализма.

Манхэттен содрогнулся, когда щит погас. Крейсеры Синдиката, лишившиеся прикрытия, стали легкой добычей для орбитальных платформ «Вольных лун».

Париж, Эйфелева башня

Башня была опутана щупальцами биомеханической сети. Стеллаты превратили ее в антенну для усиления сигнала Протокола. По Елисейским полям бродили зараженные — люди с кристаллическими наростами на коже.

— Здесь слишком тихо, — прошептала Лира, сканируя местность. — Как в гробу.

Мы нашли командный центр в катакомбах под Монмартром. Синдикат устроил там лабораторию — ряды капсул с гибридами, подключенными к нейросети.

— Это… дети, — Иван сжал кулаки. В капсулах плавали подростки с вживленными имплантами.

Командор Синдиката, старик в белом халате, улыбался у терминала:

— Они — будущее. Совершенные солдаты.

— Ты — говно, — я выстрелил я ему в колено. Старик завопил и упал, а Зурн взломал систему.

— Деактивация через 30 секунд, — он бросил взгляд на капсулы. — Они не выживут без нашей помощи.

— Знаю, — я повернулся к выходу. Выводите их, и вколите антидот.

Взрыв катакомб, последовавший после нашего ухода, стал началом новой жизни для Парижа.

Пепел и Звезды

На обратном пути я смотрел на Землю. Города светились, как раны, но уже без красных меток. Иван спал в кресле, сжимая кристалл с данными. Лира пила кофе, уставившись в пустоту.

— Что теперь? — спросил Зурн, чиня свой бластер.

— Мы помним тебя, Мик Селестийский. Мы ждем.

— Теперь они найдут нас, — я потрогал чип Ашшара. Спирали на нем пульсировали в такт моему сердцу. — И мы будем готовы.

Где-то в глубине космоса, за границей Сети Лей, проснулся корабль-тень. Больше, чем все предыдущие. Его голос прозвучал в моей голове:

Пепел и Сталь

Земля, сектор «Черная Зона»

Дождь хлестал по броне «Грома-2», пока мы шли через руины старого завода. Стеллатские ренегаты превратили его в крепость: стены из сплавленного мусора, мины-ловушки с псионическими детонаторами. В воздухе висел запах горелой пластмассы и гнили — как будто сама Земля разлагалась под