P.S. Реквием - I.R

Именно тогда, в час горя и печали, которое казалось преследовало семью Орловых, Олег наконец позволил братьям воздать по заслугам убийцам брата и тем, кто притеснял их веками, наслаждаясь казнями.

— Чем меньше людей, тем больше нам простора, — часто повторял Олег. — Мир между нами невозможен. Но, — добавлял он, — падать в ту же грязь, что и они я категорически отказываюсь.

Не смотря на беду, которая случилась с кампанией, возглавляемой молодым князем Рябцевым, во время их нетрезвого разъезда, он всё же не открестились от своего разгульного образа жизни. Казалось, без кутежа они не могли прожить и дня, пытаясь насытиться всеми благами, которые преподнесла им жизнь вместе с дворянской фамилией.

Учебная неделя подошла к концу, и в ночь с субботы на воскресенье, представители одних из самых громких фамилий Империи воспользовавшись лазейкой в подвале, покинули общежития, чтобы глотнуть хмельного, сыграть в карты на деньги, и конечно же пронестись со свистом по набережной под звон бубенцов, когда алкоголь бежит по венам и туманит разум. Поэтому никто из них под утро бредя по туннелю не заметил, что их стало на одного меньше.

Симион Комисаров отстал после кабака на Дятловой улице. Затащить его в арендованную повозку было не сложно, только предложи ещё развлечений. По дороге в тихое место, где протекала безымянная речушка, Симион начал, о чём — то догадываться, и Константин попросил ветер нашептать ему колыбельную. Сидя на козлах, Алексей с трудом заставлял себя не гнать лошадей во весь опор, чтобы никакие лишние глаза их не заметили.

Алексей долго не церемонился, и дабы прогнать сонливость Симиона, окунул его головой в речку. Тот быстро всполошился. Мартовский воздух освежал голову.

— Где я? — обескураженно спросил он, отплевавшись.

Месяц над их головами был ярким, и поляна у речушки хорошо освещалась. Проморгавшись, Симион тут же узнал своих похитителей.

Они не обратили внимание на всю брань, что вылетела из его рта. Алексей молча кинул ему шпагу.

— Мы дадим тебе шанц отстоять свою жизнь, — пояснил Константин.

— А я не принимаю вашу дуэль, — Симион отшвырнул шпагу ногой, всё ещё сидя на талом снегу.

Алексей легким движением руки вынул из ножен свою шпагу, она со свистом рассекла воздух и упёрлась Симиону в подбородок.

— Тогда умри как шелудивый пёс.

— Когда все узнают об этой дуэли, то вас не только за шкирку вышвырнут из университета, но и отрубят голову на площади Свободы. Уж я об этом позабочусь, — угрожал Симион, подтаскивая к себе шпагу.

Константин усмехнулся. В кармане его камзола, лежало закупоренное в бутылек забвение.

Дуэлянты скинули плащи, чтобы те не сковывали движение. Честь отдал только Алексей. Стоило противникам скрестить шпаги, как победитель стал очевиден. Симион был взволнован, сложившаяся ситуация сильно потрясла его душевное состояние, заставляя нервничать и злится. Все эти тревожные чувства заполняли его, мешая твёрдо держать в руке шпагу.

Возможно, когда Алексей ударил своей шпагой по эфесу Симиона, чтобы тот бросить оружие, а после вонзил клинок ему в живот, юноша пожалел о многом в своей жизни. А может, и вовсе не понял, что же произошло. Но Алексей был уверен, что мысль о том, что не стоило пренебрегать уроками фехтования, его посетила.

Симион вскрикнул и повалился на снег, обагряя его горячей кровью. Он стонал и извивался в грязи, словно укусившая себя змея. Лёгкие Алексея наполнились металлическим запахом. Он оттёр шпагу о снег и вернул её в ножны, с досадой и удивлением подмечая, что ближе к концу в металле появилась трещина.

Константин завороженно смотрел на страдания однокурсника, поджав бледные губы, в его потемневших голубых глазах мешалось сочувствие и некое презрение. Алексей похлопал брата по плечу, и пониже натянув капюшоны они покинули место дуэли, игнорируя жалкие мольбы о помощи.

Пропажу Симиона Комисарова обнаружили по утру, когда объявили подъем. Его постель была аккуратно заправлена, словно он к ней не прикасался с прошлого утра. Комендант забил тревогу, и после того, как все помещения общежития и университета были проверены, стало понятно — потеряно благородное дитя. Студенты косились в сторону подвала, где находился туннель к гроту, но никто и словом не обмолвился, как Симион мог покинуть общежития. Никто ничего не видел, все спали.

А к вечеру новость о убийстве прогремела на всю столицу. Жертвой стал сын дома Комисаровых. Как же так, бедный министр образования. Такая трагедия. Убийцу нужно срочно найти.

И вновь по столице поползли самые неведомые слухи. Это играло братьям на руку, только путая делопроизводства, которое завели в Полицмейстерской канцелярии быстрее, чем дело Фёдора, и расследовали куда более тщательно.

Алексею пришлось постараться, чтобы достать из папки несколько бумажек, прежде, чем отправить их в огонь. Миг — и показаний больше нет. Переполох по этому случаю был страшный. Директор место себе не находил, и кричал на подчиненных так, что, наверняка, было слышно в императорском дворце. Но как бы полицмейстеры не рвали жилы, бумаг было не вернуть.

— Не делай так больше, — хмуро сказал Константин, когда они возвращались в общежитие с практики. — А если бы тебя поймали? Стыд, позор, заключение…

— Но этого не случилось, — отмахнулся Алексей.

— Опомнись, — не прекращал Константин. — Ты с каждым разом поступаешь всё безрассудней.

Алексей резко остановился и обернулся к брату.

— Я предпринимаю хоть какие — то действия, и не надеваю маску добродетели. Если семья для тебя ничего не значит, то и помощь твоя мне не сгодиться. Справлюсь сам, — высказался он, и ушёл, оставляя брата позади.

Выловить следующего виновника оказалось сложнее. Они стали аккуратней и видимо смекнув, что пока выходить опасно из — за коменданта, который проверял их по несколько раз за ночь и усиленных полицмейстерских патрулей. Кажется, они вовсе не догадывались о причине смерти своего друга. Возможно, свалили всё на алкоголь и чернь.

Пришлось ждать около двух недель, прежде, чем ворота общежития вновь были открыты и студентам позволили выходить на практику. Без ночного покрова действовать было неуютно, и немного боязно. Но тёмные плащи полностью скрывали лица братьев. С того разговора в парке, они не обмолвились между собой ни словом.

Василий Грачевский учился на последнем курсе юридического факультета, но местом его практике было не как у большинства студентов в Полицмейстерской Канцелярии, а в Императорском суде. Такой привилегии, удостоился ещё разве что молодой князь Рябцов. Как и братья Орловы, они вместе ходили до суда и обратно одной дорогой. Проследить было не трудно.

Впервые наглость Рябцева сыграла братьям