Кхаа Тэ - Дарья Согрина – Друк

убеждался в том, что знания, преподнесенные им на серебряном блюде, прочно засели в светлой голове неусидчивого аристократа.

Прочитав отрывок из третьего тома «Жизнь и смерть Рорика Кривобокого», перечислив все реки Мендарва и морские порты, а также, написав сочинение на тему «Манеры поведения в светском обществе», Годфри почувствовал, как гранитная глыба науки, наконец, рухнула с его плеч, освободив крылья, которые громко хлопая, жаждали унести его к Темной Дубраве.

Фрос, что-то неодобрительно буркнул ему в след, когда мальчишка, схватив плащ и небольшую дорожную сумму, стрелой вылетел за дверь. Но Годфри его не слышал, он бежал по кирпичным ступеням лестницы, мечтая скорее покинуть гнетущие стены замка и оказаться на свежем воздухе.

Минув мост, юноша решил пройтись по Дубкам, надеясь, хоть одним глазком взглянуть на Ребекку, но Лангренов дома не оказалось. Возможно, они отправились на рынок или же в иное место.

Зато храмовников на улицах деревни было море, словно грибов после дождя. Одни сидели на скамьях рядом с постоялым двором, другие группками прогуливались по проулкам, третьи о чем-то беседовали с сельчанами. Годфри недовольно поморщился, размышляя, как и где ему удобнее свернуть от деревушки к лесу, дабы не привлечь ничьего внимания. Молодого барона хорошо знали в Дубках, так как он, время от времени, общался с местной молодежью. Встречные ему кивали, но не отвешивали поклон, как его родителям, что совершенно не расстраивало парня. Ему нравилось чувствовать себя одним из них. Простой люд всегда был ближе юноше, нежели чопорная знать.

У базарной площади собралась приличная толпа. Местные фермеры, несколько заезжих купцов, мельник, мясник, пекарь – все в этот день решили выставить на продажу свой товар. Годфри мельком взглянул на столпотворение, надеясь увидеть среди людей золотые кудри Ребекки. Ему хотелось повернуть в сторону рынка, но там было полно обитателей замка, отправившихся за покупками, а юноша не желал, чтобы челядь донесла до отца, что его наследник, вновь ошивался в деревне, вместо-того, чтобы грызть камень науки. Годфри заставил себя силой повернуть голову в другую сторону, туда, где у водяной мельницы, Дубрава почти вплотную подходила к Дубкам. Поселок и лес разделяла лишь небольшая полоса кладбища, поросшего раскидистыми кустарниками и молодыми деревцами. Юноша довольно ухмыльнулся и направился прямиком к Зарнице, которая еле слышно шумела, перепрыгивая через невысокие пороги.

Оставив позади деревянный мостик у мельницы, юноша оказался в благодатной тишине кладбища. Здесь даже шум колеса, вспенивающего воды реки, звучал приглушенно. Годфри осторожно пробирался через ряды багряных кустов и могильных холмов, с гранитными плитами, намереваясь обойти святилище и не столкнуться с очередным храмовником. Но избежать встречи с приверженцем культа Тарумона Милосердного ему не удалось.

Свернув по тропинке за жасминовые заросли, парень, чуть не сшиб полного мужчину в бело-зеленом хитоне. Лицо церковника, презрительно скривившееся от внезапного столкновения, разгладилось, когда он признал в юноше наследника феода. Даже проплешина на его голове, окаймленная тонкой тесьмой волос, засияла под лучами тусклого осеннего солнца. Брат Конлет учтиво поклонился.

– Да прибудет с вами свет Тарумоно Милосердного, Ваше благородие, – слащаво произнес он.

– Да озарит его милость ваше сердце, – сухо проговорил Годфри, намерено не добавив обращения.

Храмовник сделал вид, что не заметил такой мелочи.

– Что привело, вас на сей тихий и унылый погост? – поинтересовался священнослужитель, и Годфри заметил, как в маленьких свиных глазках, вспыхнула искра неподдельного любопытства.

– Мне не нужна причина, чтобы разгуливать по собственным владениям, – стальной тон молодого дворянина, заставил брата Конлета еще раз поклониться.

– Простите мою неучтивость, Ваше благородие. Я ни в коем разе не должен был вас попрекать. Моя заинтересованность, вызвана лишь опасениями. Времена нынче в этих местах неспокойные, вот я и подумал, что может, что лихое произошло в замке, и вы решили прибыть сюда, дабы снискать помощи у слуг Пророка?

– Ваших братьев полно в обители моего отца. Если бы я нуждался в помощи, то не стал приходить на сельское кладбище, – Годфри с трудом удавалось изображать грозного дворянина, но он знал, допусти он слабину, эти бело-зеленые пиявки не отстанут от него никогда.

– Простите ещё раз меня, Ваше благородие. Я допустил оплошность в своих суждениях.

– Ну, если мы решили все наши проблемы, могу ли продолжить свою прогулку, брат Конлет? – иронично вопросил Годфри, глядя, как монах пытается, изо всех сил, сохранить маску смирения на лице.

– Не смею задерживать, Ваше благородие, и пусть Вечный Свет озаряет вам путь во мраке.

– Да прибудет с вами благодать Тарумона Милосердного, – юный дворянин, вновь не счел за надобность прибавить уважительное обращение. Он сделал легкий кивок церковнику, и, обойдя его, пошел по тропе, чувствуя, как тот пытается взглядом просверлить ему дыру в затылке.

Придется проявить бдительность и не дать этому толстяку уличить себя в вероотступничестве.

Пройдя все кладбище, и ни разу не оглянувшись, Годфри облегченно вздохнул, когда отварил калитку, ведущую в лес. Если храмовник решит проследить за ним, Вечный огонь ему в руки, в Дубраве он быстро потеряет юного барона из виду. Что-что, а лес парень знал, как свои пять пальцев, и уйти от ищеек мог в считаные минуты.

Но брат Конлет не последовал за пареньком, хотя и затаил на того злобу. Ничего настанет день, когда церковник сполна воздаст по заслугам этому высокомерному щенку. В последнее время священнослужителю крайне не везло. По приезду его угораздило потерять амулет. Затем спустя неделю, когда он должен был вернуться в столицу, пришло послание от капеллана, что первый отряд Сведущих отбудет в Форг, а брат Конлет останется в этой забытой Создателем деревушке и возьмет руководство над новоприбывшими храмовниками.

Раздражению церковника не было предела. А тут еще этот невоспитанный и наглый дворянский отпрыск, который ведет себя с ним словно сам Тивар. Нет, он не пустит все на самотек! Брат Конлет был сыном сапожника, и никогда не испытывал уважения к феодалам, считая их зазнавшимися и избалованными выскочками, наделенными властью. Впрочем, из-за власти чадо мастера обувных дел и решило стать церковником. Надев рясу, оно могло запугивать, шантажировать, унижать и использовать наивных и глупых мирян в своих корыстных целях.

Придет час и Конлет Алавир займет пост Верховного жреца, и тогда, эти мерзкие и тщеславные аристократы, почувствуют на себе весь гнев Тарумона Милосердного.

Торбор сын Гайдрана и внук Боргальда, второй десяток лет жил в приграничье Круана. Он поселился здесь опосля окончания войны чародеев с эльфами. Он был одним из тех редких гномов, что покидают пределы Дамдо и путешествуют по миру в поисках своего места под благосклонным