Венец на двоих (СИ) - Лариса Куролесова

Чародейка только хмыкнула. Она бы не послала за женихом, даже если бы подожгли ее собственный дом или если бы сотня — другая магов взяла в осаду всю улицу! Наверное, после свадьбы ей придется пересматривать свои привычки!

— Я распоряжусь насчет лошадей, — сменила тему Тера. — Как ты думаешь, твой конь уже достаточно отдохнул, чтобы выдержать поездку? Или оседлать для тебя другого?

— Альни привык и не к таким испытаниям, — заметил Дорнан. — Кстати, лошади отца тоже у тебя, как и слуги? Должно быть, конюшня переполнена?

— Нет, благородных животных мне не доверили, — язвительно ответила Ильтера. — Когда зашел вопрос о том, куда переправить уцелевших после пожара лошадей, Канар Стелл грудью встал на их защиту от моего чародейского произвола, так что спроси лучше у него, куда делись скакуны Майрита.

— Дядя всегда заботился о конях лучше, чем о людях, — признал Дорнан. — Кстати, тебе придется как‑то слегка пересмотреть свое отношение к нему. Ведь, в конце концов, в скором времени вам предстоит стать родственниками.

— О, наконец‑то я понимаю, зачем выхожу за тебя замуж! — Тера мечтательно улыбнулась. — Чтобы называть Канара «дорогой дядюшка» и любоваться, как его от этого перекашивает! Как ты думаешь, он позволит иногда обращаться к нему по имени?

Дорнан, не выдержав, расхохотался, воочию представив себе эту картину. Да уж, это скорее не Ильтере, а Канару, «дорогому дядюшке», придется сделать над собой усилие, чтобы примириться с новоявленной родственницей. Впрочем, раз ничего нельзя изменить, то ему лучше, наконец, забыть о старых семейных распрях. В конце концов, это не Тера Морн, а ее отец когда‑то поднял бунт против короля, в результате которого погибла Динора. Девочка, будь она хоть сто раз дочерью преступника, не должна нести ответственность за его поступки.

Вообще в той истории для Дорнана до сих пор не все было понятно. Считалось, что Морн собирался убить короля, но почему он тогда оказался ближе к покоям Диноры ан’Койр? Дорнан не застал сам момент бунта, поскольку в это время находился в одной из дальних крепостей, служа оруженосцем у одного из пограничных лордов. Он помнил мать спокойной и бесстрастной, немного прохладной женщиной, особенно не баловавшей вниманием и любовью ни мужа, ни сына. Странно, почему Морн решил убить ее — Динора мало что решала при дворе Майрита ан’Койра. Может быть, Орвин действительно сошел с ума, как потом говорил отец. В официальную версию о том, что королева пыталась остановить чародея и заплатила за это собственной жизнью, Дорнану верилось с трудом.

Майрит ан’Койр, милостью небес король Эрнодара, вообще был очень недоволен не только гибелью жены, но и тем, что Канар собственноручно прикончил ее убийцу. Дорнан помнил, как отец ходил по кабинету, вполголоса ворча, что нужно было сначала разобраться в мотивах поступка Орвина — ведь, если его рассудок помутился, его следовало не казнить, а попытаться исцелить. Но предпринимать что‑либо было уже поздно — единственным, что Майрит мог сделать для своего неудачливого убийцы после смерти, стали официальные похороны, ради которых он проигнорировал недовольных братьев покойной жены. Ну и, конечно, король не стал преследовать его бежавшую из столицы мать и выслал двоих младших братьев, не причинив им вреда. А через восемь лет государь Эрнодара оказал Орвину Морну еще одну посмертную услугу, взяв ко двору его единственную дочь и наследницу…

Небольшая конюшня, где оказалось всего три лошади, включая белоснежного Альни, блистала чистотой и поражала порядком. Объяснялось это просто: конюхи Майрита ан’Койра, временно отстраненные от питомцев, обратили все свое мастерство и благодарность на скромный сарайчик, где Ильтера Морн держала двух собственных лошадей. Присоединившийся к ним красавчик — жеребец сегодня ночью явно поразил воображение всех пятерых конюхов вместе со старшим — похоже, даже в распоряжении погибшего эрнодарского государя таких прекрасных коней не встречалось.

Вполне ухоженный, почищенный и накормленный Альни встретил хозяина радостным ржанием, невысокая гнедая кобылка и степенный пожилой мерин в черно — белых пятнах проводили Дорнана Койра любопытными взглядами. Пятеро отдыхавших конюхов, завидев будущего короля Эрнодара, повскакивали с мест и принялись робко и вразнобой желать его величеству доброго утра. Когда он сам потянулся за своим седлом, один из слуг выхватил его из‑под носа у правителя с почти суеверным ужасом, заявив, что государь может не сомневаться: он седлает коней уже больше тридцати лет, достойно служил его отцу, когда его величество еще и не уехал к рыцарям на обучение, и сделает все именно так, как положено.

— Миледи, на какой лошади вы поедете? — поинтересовался у хозяйки дома другой конюх, обиженно косясь в сторону своего более удачливого друга, которому повезло заниматься белым красавцем.

— Седлайте Нарну, — кратко распорядилась Ильтера. — А Конна не забудьте хорошенько промять и выгулять.

— Все будет сделано, ваше… то есть миледи, — один из конюхов широко улыбнулся. — Как прикажете!

— Не знаю, как по всей столице, а сюда слухи, кажется, уже дошли, — прокомментировала Тера, пока белого красавца Альни и гнедую кобылку выводили из стойл. — Даже удивительно, как нас не стали поздравлять прямо за завтраком!

— Кажется, я так сильно их напугал, что они решили не составлять тебе компанию сегодня за столом, — Дорнан вежливо подсадил девушку в седло, и она благодарно кивнула, пока конюхи взирали на эту благостную картину чуть ли не со слезами умиления.

— Дело тут не в испуге, — дождавшись, пока ее спутник сам окажется на коне, Ильтера направила свою лошадку прочь от дома. — Они никогда не сядут за один стол с королем. Эти люди намного более щепетильны, чем те, кому они служат. Разделить трапезу с хозяином — вопиющее нарушение приличий!

— Даже большее, чем то, что я остался на ночь в твоем доме? — легкомысленно поинтересовался ан’Койр.

— Намного, — подтвердила Тера. — Если время, проведенное в гостях у невесты, можно с некоторой натяжкой счесть безобидной шалостью, то незаслуженная близость к господину — серьезный проступок для любого из слуг. Они с благодарностью примут от тебя любую похвалу или награду, но никогда не переступят внутреннюю убежденность в том, что ты — существо высшего порядка.

— Но почему‑то они спокойно завтракали в твоем обществе и не шарахались от тебя в коридорах, — заметил Дорнан.

— Так я им не хозяйка, — пожала плечами Тера. — Это же королевские слуги, а не челядь какой‑то чародейки!