Выбор Места и Цели - Алексей Леонидович Самылов

руке, спустился по крыльцу к ожидающему парокату. Это был снова «фургон», то есть с крышей. Герб на двери.

А за парнем шла его… рабыня, м-да. Мариан держала руки на животе, голову опустила. Извозчик открыл дверь, опустились ступеньки в салон. Энтони подал Мариан руку.

— Спасибо, господин, — еле слышно произнесла девушка.

Приняв помощь. Маленькая холодная ладошка легла в руку парня. Энтони залез в парокат следом за Мариан, сел рядом. Девушка сидела с прямой спиной, не касаясь спинки сидения.

— Доминус?

Это спросил извозчик, стоящий у открытой двери.

— Деверсориум «Манификум», — ответил Энтони.

— Ита, доминус, — извозчик поклонился.

И закрыл дверь. Стукнула о днище ступенька, поднявшись.

— Мариан, — заговорил Кольер. — Скажи, а сколько тебе лет?

— Двадцать два, господин, — негромко ответила девушка.

«Ну, чуть проще, хотя бы взрослая».

«А на вид шестнадцать, — заметил Младший. — Интересно, они все так выглядят?»

Энтони достал часы из кармашка жилета. Открыл крышку. Поморщился, увидев, что он забыл завести часы.

— Мариан, сегодня я уезжаю в Аустверг, — произнёс парень, убирая часы. — Уже через несколько часов.

— Я последую за вами, господин, — заверила девушка. — Куда бы вы ни направлялись.

Парокат в этот момент стронулся с места. Особняк Катонов уплыл назад.

«И вправду, милость монаршая бывает тяжелее гнева» — подумал Энтони.

— Мариан, в империю я могу долго не вернуться, — произнёс парень. — Возможно, тебе нужно какие-то дела закончить? Я не знаю, каким-то людям о себе сказать?

«На пароход-то она сможет сесть? Приплывёт позже».

— Мои дела, господин, теперь будут связаны только с вами, — ответила девушка.

— Я тебя понял, — произнёс Энтони.

Что ещё спрашивать в голову не приходило. Обучающий курс общения с рабынями он как-то пропустил.

Парокат обогнул фонтан, подъехал к воротам. Уже открытым.

«А, подождите. Может ей купить надо что-нибудь?»

— Мариан, — заговорил Кольер. — Тебе не нужна одежда или что-то ещё?

— Если возможно, господин, — заговорила девушка. — Я бы хотела надеть лорум.

— Лорум? А-а… Слушай, а его прям необходимо носить?

Мариан покосилась на Энтони.

— Господин, — заговорила девушка, глядя перед собой, тусклым, глухим голосом. — Вы… Вам не нужна такая ардуни, как я?

Энтони вздохнул.

— Эм, не в этом… в общем, Мариан, — вздохнул Энтони. — Мне в принципе дико владеть человеком. Весьма не по себе.

Показалось или после этих слов девушка облегчённо улыбнулась?

— Что я могу сделать, господин, — произнесла девушка, повернувшись к Кольеру. — Чтобы вы не испытывали неудобств?

Энтони посмотрел на Мариан. В эти янтарные глаза… Пара мгновений и девушка отвела взгляд.

— Простите…

— Ничего не нужно делать, Мариан, — произнёс парень. — Всё в порядке.

— Тогда, господин, — девушка вытянула вперёд ладошки, сложенные ковшиком. — Могу я… надеть ваш лорум? Ходить без него для меня… очень неправильно.

Энтони пару мгновений смотрел на… свою рабыню. Потом повернулся, взял тубус.

— Вот, — положил Кольер ремешок в ладони Мариан.

Та склонила голову, прижала ремешок ко лбу. Пробормотала что-то, вообще на незнакомом языке. На своём, похоже.

Когда же ремешок занял положенное место, когда Энтони увидел своё имя на человеке, у него рука дёрнулась. Осенить себя крестным знамением. И это без шуток.

«Господи, ты же видишь, не корысти или похоти ради».

Мариан, надев лорум, провела по нему пальцами, опустила руки. И при этом, похоже, ждала реакцию.

«А что тут, проклятье, скажешь? „Тебе идёт“, что ли?»

* * *

Мариан

«Молодой мужчина — как огонь. Может согреть, а может и обжечь»

Танцовщиц Тамери (Тамери — самоназвание Мисра, в переводе «возлюбленная земля») обучают хорошо. В том числе и основам философии. Всё из-за того, что у радис (танцовщиц) один путь — быть ардуни. Очень дорогой ардуни, поэтому требуется, чтобы радисы могли и станцевать, и поддержать разговор, и понять своего господина.

Быть радисой-ардуни — это не плохо, и не хорошо. Это Маат. Так было всегда и будет всегда. Тех, кто решался на то, чтобы не отдавать своих дочерей-мавхуб (мавхуб — буквально ведьма, по смыслу — одарённая) в Дома Нут неизбежно ждало наказание. Как минимум — это кровосмешение. Мавхуб, взрослея, не могут себя контролировать в части плотских желаний, известная всем истина.

В Доме Нут девочкам-мавхуб рассказывают, что обучение искусству алрадс (танца) — это их единственный путь сохранить разум и не превратиться в животное, жаждущее любого мужчину. Или даже просто человека. А то и вовсе любое живое существо. Обязательно показывают тех, кто по лености или какой-то другой причине нарушил Маат и отступил с пути радис. Косматых, дурно пахнущих, с трудом говорящих какие-то простые слова, типа: «еда», «хочу».

Семья, в которой родилась будущая радиса, после того, как девочка-мавхуб становится ардуни, получает деньги. Это ещё один аспект Маата радис. После того, как Мариан оказалась в Империи Ируан, она с некоторым удивлением для себя узнала, поняла, что некоторые имперцы считают радис несчастными. Жалеют их, думая, что радисы не обладают свободой воли.

Ардуни-радисы (рабыни-танцовщицы) обладают Маат. И только это имеет значение. Впрочем, Мариан про это не говорила с имперцами, даже с двумя хозяевами-имперцами. Кто она такая, чтобы рассуждать о чужом Маате? Про сущность Маата думают жрецы, остальным нужно лишь стараться понять, разобраться, в чём конкретно их Маат. Чтобы как можно точнее следовать ему.

Задача муршидов (наставников, воспитателей) Дома Нут, их Маат — это максимально использовать потенциал каждой мавхуб. Словно скульпторы, они лепят из девочек прекрасные произведения. Каждый Дом Нут горд своими воспитанницами, также каждый Дом Нут несёт ответственность, если их радиса не оправдывает ожидания хозяина. Если ардуни из Дома Нут возвращается хозяином, то алфасл (глава Дома) наказывает муршидов. Два раза Мариан это лично наблюдала. Один раз всем муршидам выдали по двадцать ударов соуто (соуто — гибкая палка, лоза). А второй раз, когда радиса лишила себя жизни, четыре муршида были подвешены над ростками аллакумов (быстро растущие деревья, по виду сильно напоминают бамбук). И, разумеется, приняли это с должным спокойствием и мужеством, до конца являя образец Маата муршидов.

Способности Мариан всегда были выше средних. И раз она могла больше, ей и давали больше. Так всегда бывает с радисами. Можешь принять — тебе дадут всё, что сможешь освоить.

В жизни Мариан, конечно, были моменты, когда её посещали сомнения в том, правильно ли она чувствует