Наваждение - Пола Волски

- Горожане, немедленно расходитесь! - Жандарм взглянул на оратора. Господин Уисс в'Алёр, не так ли? Вы арестованы по обвинению в подстрекательской деятельности против короля. Извольте следовать за нами.

Сержант и его люди зашагали по проходу, делившему зал на две части. Никто не попытался их остановить. Зрители словно оцепенели.

Уисс стоял неподвижно, глядя на жандармов. Краем глаза он взглянул на отца, бледного старика, исчерпавшего все свои силы. Рядом с Хорлом с ноги на ногу переминался Бирс, неуверенно сжимая и разжимая свои кулачищи. Оттуда тоже помощи ждать не приходилось. Оставалось надеяться лишь на самого себя. Вот и настал момент проверить свою власть. в'Алёр глубоко вздохнул и ответил сержанту звучным и сильным голосом:

- Я презираю вас, лакеи Возвышенных. Я плюю на паразитов и тиранов, которым вы служите. Во имя народа я требую справедливости. Требую возмездия. Справедливость и возмездие! - Он снова вскинул кулак и топнул ногой об пол. Звук был таким же громким, как и мушкетный выстрел.

Казалось, этот звук разрушил оцепенение, сковавшее слушателей; те стряхнули с себя паралич и разразились оглушительным ревом. Потом повскакивали с мест, неистово зарычали и набросились на жандармов. Пара неприцельных выстрелов, и мушкеты были вырваны у полицейских, а сами они исчезли, поглощенные людской массой. Уисс в'Алёр с удовлетворением наблюдал, как взлетают и опускаются приклады, мелькают палки, кулаки, блещут клинки. Крики жертв были не слышны из-за ураганного гула нападавших. Через несколько секунд жандармы оказались раздавлены, растоптаны, разорваны на куски. Уцелел всего один - самый сильный и молодой. Юный рекрут, всего каких-нибудь восемнадцати или девятнадцати лет, чудом удержался на ногах. Удача или отчаяние помогли ему прорваться к двери. Юноша скинул с себя нескольких самых цепких смутьянов и бросился бежать из склада. Торжествующие победители, возможно, дали бы ему спокойно уйти, если бы некая дьявольская сила не заставила Уисса в'Алёра крикнуть:

- Поймайте его, друзья мои! Смерть врагам народа!

Толпа не задумываясь повиновалась. Она выкатилась на улицу и в тусклом свете уличных фонарей с ревом погналась за юношей.

Тот бежал в сторону полицейского участка Восьмого округа. Промчавшись по извилистым улочкам, он достиг заветной двери на целую минуту раньше, чем его преследователи. Захлопнув за собой массивную дверь и задвинув засов, жандарм поднял тревогу, призвав к оружию дюжину своих товарищей. Несколько мгновений спустя сторонники Уисса в'Алёра заколотили в стены и двери. Преграда лишь еще больше распалила их ярость.

Какое-то время толпа осыпала блокгауз оскорблениями и камнями. Но окованные железом дубовые двери стояли прочно. Затем из узких бойниц второго этажа раздались выстрелы, и двое нападавших рухнули. Остальные шарахнулись в стороны. И тут самому предприимчивому из мятежников пришло в голову поджечь дом. Из близлежащей конюшни натащили соломы, сложили ее по всем четырем стенам и подожгли. Заплясали языки пламени, клубы едкого дыма окутали участок. Наконец деревянные стены загорелись, и толпа ликующе завыла. Многие взялись за руки и пустились в пляс. Люди радостно обнимались, потом хором запели, размахивая кулаками.

- Возмездие! Возмездие! Возмездие!

Попавшие в ловушку жандармы не могли больше выносить жара и дыма. Еще несколько минут - и они бы задохнулись. Двери распахнулись, и тринадцать кашляющих, вытирающих глаза защитников вышли наружу; старший держал в руках белый флаг. Но толпа не обратила на него внимания и накинулась на жандармов. Все они погибли - одних забили до смерти, других вздернули на фонарях. После этой победы мятежники еще долго плясали и пели возле пылающего блокгауза. В ту летнюю ночь Восьмому округу повезло - ветра не было, и пожар не перекинулся на соседние дома.

Шли часы, и силы толпы стали иссякать. Возбуждение сменилось смятением, физической и эмоциональной усталостью. Не хватало вдохновляющего присутствия Уисса в'Алёра, а каждая минута приближала появление Усмирителя толп. Что бы там ни говорил Уисс, ни один из мятежников не хотел бы встретиться лицом к лицу с шерринским Усмирителем. Потихоньку толпа стала расходиться. Когда Усмиритель и его свита прибыли на место происшествия, там остались лишь окровавленные трупы.

Уисс в'Алёр узнал обо всем только на следующий день. После того, как его сторонники бросились в погоню за жандармом, он остался в складском помещении один - если не считать двух родственников и пяти убитых полицейских. Хорл и Бирс присоединились к недавнему оратору Бирс раскраснелся, его глаза, обычно такие невыразительные, горели от волнения и восхищения. Сжатая в кулак ручища ритмично рассекала воздух.

- Ух, и здорово вы их, кузен Уисс! Вот это да!

Уисс снисходительно улыбнулся, но его требовательный взгляд был устремлен на отца. Тот молчал. Он казался потрясенным, подавленным, чуть ли не сломленным.

- Ну? - подступил к нему Уисс. - Что скажешь?

- Надо побыстрее уходить отсюда, - пробормотал Хорл после паузы, так и не взглянув на сына. - За тобой теперь станут охотиться. Нужно получше спрятаться.

- Нужно, так спрячусь. - Уисс с улыбкой оглядел зал, по которому все еще ползали багровые клубы пара - напоминание о ярости толпы. Они были видны только отцу и сыну. Уисс глубоко вздохнул, выпрямился и расправил плечи. - Спрячусь. Но ненадолго.

9

Долгое хлопотливое лето наконец подошло к концу. Словно была сброшена толстая перина жаркого воздуха, давившая на Шеррин. Наступили прохладные длинные ночи, а дни, прежде удушливые, сменились сносными, потом приятными, затем и вовсе чудесными. Пришло прекраснейшее из времен года, и ветерок, влетавший в открытое ландо Цераленн по Рувиньяк, бодрил и сулил перемены.

"Перемены мне не нужны, я не хочу их, - сказала себе Элистэ. - Все и так прекрасно".

Ландо проехало под старой мраморной аркой и покатилось по проспекту Парабо. По правой его стороне стояло единственное коммерческое заведение, которому было позволено вести дела в этом аристократическом квартале, и кондитерская Крионе продавала здесь всяческие кулинарные чудеса, превосходившие по красоте и вкусу творения лучших кухонь Возвышенных. Скульптуры мастера Крионе из темного и белого шоколада, сформированные им шоколадные кремы и трюфели, его фантазии в жидком сахаре, иногда увенчанные живыми цветами, иногда - ограненными вручную сахарными "бриллиантами" или листком настоящего золота, - все это частенько украшало королевские столы и дома, и за границей. Теперь, похоже, все это осталось в прошлом. Заведение Крионе закрыто и пусто. Все стекла выбиты, дверь болтается на покосившихся петлях, вывески и след простыл, фасад цвета сливок почернел от огня. На сравнительно уцелевшей части стены кто-то нарисовал большой алый ромб, ставший эмблемой партии Народного Возмездия. Красный цвет был выбран, чтобы выразить гнев, а форма ромба несла двойной смысл - алмаз, как драгоценный камень, символизирующий финансовое возмещение ущерба, понесенного простым народом Вонара, а также как самый твердый из известных материалов, что выражало непреклонную решимость экспроприационистов.