Темные числа - Маттиас Зенкель

кто принимает решения, что таким образом исполнение деликатных задач в военной сфере можно поручить любым гражданским лицам, молодым людям. Позднее он сказал, что это все равно как если бы посылали детей за покупками, и каждый ребенок приносил бы один ингредиент, не зная об остальных. Никто не догадывался, какой в итоге получится торт, да и что это вообще получится торт. Они просто покупали муку для блинов, сахар для чая и все в таком духе.

Голос 2. То есть проблема разбивалась на подзадачи, соответствующие юношескому возрасту, и по ним никак нельзя было сделать выводы о проблемной области?

Голос 2. Листок с заданием можно было спокойно забыть в метро! Даже я тогда не почуял неладное. Конкурсные задания практически не отличались от прикладных задач для учащихся ПТУ или экзаменационного материала для студентов по направлению «информатика» – в зависимости от возраста. И таким образом участники соревнований предлагали целый ряд по-настоящему элегантных решений, даже не подозревая, что взломали секретный американский код или оптимизировали перехват ракеты. Подробностей я, разумеется, не знаю.

Голос 2. Даже вы, тренер национальной сборной, не знали и даже не подозревали, что стоит за заданиями?

Голос 1. Как я мог знать? Система S работала безупречно. Дмитрий Фролович только в девяносто четвертом году посвятил меня в тайну, которая перестала быть тайной. Задания составлялись специалистами из Главного управления. А Дмитрий Фролович незаметно подкладывал их к заданиям, которые разработали научные сотрудники комитета Спартакиады.

Голос 2. Давайте продолжим на следующей неделе. (Треск магнитофонной пленки.)

Вернувшись из ванной, Леонид перематывает пленку обратно. Неподвижно смотрит перед собой, зевает. Бросив взгляд на будильник, меняет бобину под номером девять на десятую. На стол снова сыплются частички феррита. Да, надо было воспользоваться возможностью и оцифровать пленки: лента со временем стирается, пропадают сначала отдельные слова, потом теряется смысл. Этим магнитофонные пленки похожи на человеческую память. Его память. Когда Леонид нажимает на кнопку воспроизведения, раздается музыка.

Певец. И книги в форме пистолета;

Сядь у окна,

И слушай шум больших идей; (Два щелчка подряд.)

Голос 1. …Какое-то время, пока Фома не оправится от этого удара. Вернувшись из лечебницы, он снова начал работать над Литературным Големом Тетеревкина. В ГЛМ-2 он сконцентрировался на электрических схемах и магнитных пленках.

Голос 2. То есть типичный советский чудак?

Голос 1. Тогда мы таких называли ботаниками. Он, правда, не носил очки в роговой оправе, но в остальном да, настоящий ботаник. Повседневные дела, вроде покупок или готовки, были ему в тягость. Он раз в месяц смешивал в кастрюле полтора килограмма тушенки, две пачки маргарина и полкило квашеной капусты и закатывал все это в стеклянные банки. Это месиво он мог есть холодным, мазать на хлеб или просто так. Оно легко разогревалось и обходилось в три рубля в месяц. Так он экономил время и деньги, которые тратил на ГЛМ-2.

Леонид останавливает пленку, что-то записывает. Потом откладывает карандаш и включает магнитофон.

Голос 2. Прекрасно. Позднее поговорим об этом подробнее. Если вы не против, я хотел бы вернуться к операции ВАН. (Шорох бумаги.) Что именно сообщил вам Комаров о запуске третьей фазы?

Голос 1. (со вздохом). А что он мог сообщить? Вы же не думаете, что это вроде церемонии спуска корабля на воду? Официальной загрузки компьютера, куда приглашаются все участники в качестве почетных гостей вечера с шампанским и духовым оркестром, уж точно не было. Я предполагаю, что программа после устранения ошибок без лишнего шума перешла в повседневный режим работы.

Голос 2. Но о первом аресте Комаров наверняка…

Голос 1. (перебивает). Я даже не знаю, был ли вообще кто-нибудь арестован на основании анализа, выполненного программой. И если я правильно понял Славу, борьба с анекдотами прекратилась в девяносто первом году.

Леонид кивает, перематывает пленку, остается треть.

Голос 1. …Будучи еще в здравом уме, он просил меня помочь Галине Георгиевне убирать его квартиру. У нас как раз была фаза тренировки перед отборочными соревнованиями, но обещание, данное умирающему, связывает сильнее военной присяги. (Тяжелый вздох.) Девушка из домкома чуть не упала, когда мы ей сообщили, что у Фомы нет сыновей ни в Дудинке, ни в Дюдингене, нигде. У этих жуликов, как обычно, оказались необходимые документы, и они забрали все, что…

Леонид останавливает пленку, перематывает ее рукой, слушает это место еще раз. Потом шаркает к телеэкрану, набирает номер.

– Извините за поздний звонок, но вы сказали, чтобы я сразу… Да, да! Честно говоря, я не понимаю, как мог об этом забыть.

ВАН

Москва, 1974 год

Вот теперь началась настоящая охота. Леонид ерзал на стуле и с застывшей улыбкой следил за суматохой в центре обработки данных. Полковник Светляченко не удержалась и стала сама загружать оставшиеся перфокарты в считывающее устройство. Она придавила стопку карт свинцовой пластиной, провозгласила: «Осталось восемьсот» и потерла ладони, как штангист, стряхивающий остатки талька после того, как показал результат, который может стать победным. Стопка все уменьшалась и уменьшалась, на четырнадцать карт в секунду. Это автоматическое устройство для считывания перфокарт могло обрабатывать больше одной целой двух десятых миллиона носителей в секунду – Леонид знал рабочие характеристики всех основных устройств обработки данных. На курсах он любил давать задания, которые увлекали слушателей в область невозможного, – например, арифметические вычисления, при которых ЭВМ выдала бы прогноз погоды на вечер только следующим утром. Лишь тот, кому знакомы предельные возможности машины, поймет, с какой точностью проблема решается в заданные сроки, – такими словами он заканчивал этот урок. И именно предельные характеристики, на взгляд Леонида, представляли собой слабое место операции ВАН. Слишком большой объем данных, слишком сложная постановка задачи. Специалистам ВАН пришлось резко ограничить работу некоторых подпрограмм и тем самым снизить глубину анализа, чтобы применяемая мощная вычислительная система в обозримом будущем выдала результаты. Леонид заранее предупредил о неизбежных в таких обстоятельствах погрешностях, но кого волнуют предупреждения неавторитетного внешнего консультанта.

Когда завершилось считывание последней перфокарты, нежно-зеленое считывающее устройство еще несколько секунд гудело вхолостую. Дмитрий Соваков сунул кулаки в карманы брюк, наверное, желая скрыть эрекцию, из-за которой ходил вихляющейся походкой. Он исчез между рядами полок, на которых хранились тысячи папок с перфокартами, и делал вид, что проверяет базу данных отдела. Может, на самом деле проверял, стремясь вскоре преподнести очередную гениальную идею по усовершенствованию? Леонид тихо вздохнул. Полковник Светляченко вышла к пульту управления вычислительной установки:

– Господа, настал момент истины! Коллеги в Куйбышеве