От Византии до Орды. История Руси и русского Слова - Вадим Кожинов

Возможно, именно в целях сплочения для борьбы с арабами и возникает к середине VII века сильная государственность — Хазарский каганат, центр которого находился на территории современного северного Дагестана. Эта государственность сумела в той или иной мере подчинить своей власти другие народы Северного Кавказа — прежде всего часть болгар[223] и алан (предков осетин).

Первоначальная теснейшая связь каганата с Византией ясно выразилась в установленном не так давно факте широкого распространения христианства у хазар. Известный дагестанский археолог М. Г. Магомедов показал, что уже в VII веке в тогдашнем центре Каганата на реке Сулак — Баланджаре (или Беленджере) существовали церкви; найдены здесь и многочисленные предметы христианского культа[224]. Это, между прочим, самые ранние памятники христианства на Северном Кавказе.

И есть все основания согласиться с суждением одного из тщательных современных исследователей «хазарской проблемы», археолога и историка А. В. Гадло, который писал: «…нельзя пройти мимо свидетельства ал-Бекри (арабский географ XI века, опиравшийся на более ранние сочинения. — В. К.) о том, что до принятия иудаизма (оно окончательно совершилось на рубеже VIII–IX веков. — В. К.) хазарский царь исповедовал христианство»[225].

О высокой развитости христианства в Хазарском каганате накануне установления господства иудаизма свидетельствует вполне достоверный источник — «Мученичество Або Тбилели», сочиненное во второй половине VIII века грузинским писателем Иоанном Сабанисдзе. Здесь рассказано о том, как князь грузинской области Картли бежал из захваченной арабами родины в Хазарию, а в его свите находился преданный ему араб по имени Або. И именно в Хазарском каганате Або принял христианство (за что был после возвращения в Грузию казнен арабами как предатель). В «Мученичестве Або Тбилели» сообщается, что в Хазарском каганате «много селений и городов, которые беспрепятственно пребывают в вере Христовой»[226].

Трудно усомниться в том, что развитие христианства в Хазарском каганате обусловлено его тесными связями и военно-политическим союзом с Византией. Этот союз привел даже к необычному результату: в 732 году византийский император Лев III Исавр женил своего сына Константина (V) на дочери хазарского кагана Чичак (тюрк. «цветок»), получившей христианское имя Ирина; ее сын, правивший Империей в 775–780 годах, известен как Лев IV Хазар. Необычность здесь в том, что императоры Византии считали заведомо недостойными браки с «варварами»; впоследствии, в X веке, Константин VII Багрянородный гневно писал, что этой «брачной сделкой» император «навлек великий позор на державу..»[227]

Правда, еще в 690-х годах император Юстиниан II женился на сестре хазарского кагана Ибузира Глявана, но он тогда, в сущности, не был императором, ибо его свергли, и он стремился вернуть престол с помощью хазар.

Гнев Константина Багрянородного был обусловлен, по всей вероятности, и тем, что не позднее 780-х годов — то есть всего через полвека после упомянутого брака Константина V — Хазарский каганат разорвал союз с Византией. Это ясно выразилось, например, в том, что хазары обеспечили высвобождение Абхазии в 786–787 годах из-под власти Империи[228].

В середине VIII века византийский наместник (эристав) в Абхазии Константин II женился на дочери хазарского кагана (между прочим, родной сестре матери византийского императора Льва IV Хазара), а его сын, эристав Леон, как сообщено в «Летописи Картли», был, следовательно, «сыном дочери царя хазар и с его помощью отложился от греков, завладел Абхазией и Эгриси, назвал себя царем абхазов»[229].

В это же время, а говоря точно, в 787 году, хазары впервые пришли в столкновение с византийцами в Крыму. Ранее, говорит исследователь этого события, «проникновение хазар в Таврику… могло носить относительно мирный характер» (по крайней мере до 787 года), что вызывалось «сближением их с Византией перед лицом общего врага — арабов»[230].

Дело в том, однако, что арабы и после 787 года оставались теми же непримиримыми врагами Византийской империи, и следует сделать вывод о кардинальном изменении к концу VIII века всей «внешней политики» Хазарского каганата, который ранее был верным союзником Византийской империи. Как писал М. И. Артамонов, «особенно ценной оказалась военная мощь хазар для Византии. Благодаря хазарам Византии удалось не только устоять перед арабами, но и нанести им ряд чувствительных ударов»[231]. Но, по справедливому суждению А. П. Новосельцева, автора более позднего капитального труда о хазарах, ситуация конца VIII века является «свидетельством… разрыва традиционных связей (Хазарии. — В. К.) с Византией, существовавших более 100 лет»[232].

Итак, в VII–VIII веках Хазарский каганат находится в тесном союзе с Византийской империей, но к концу VIII века они разрывают длительные прежние отношения. Этот разрыв, несомненно, был обусловлен превращением каганата в иудаистское государство, что стало явным, по всей вероятности, уже в 780-х годах. Правда, позднее, к началу 830-х годов, союзнические отношения Империи и каганата так или иначе восстановились, хотя и на очень краткое время. В 834 году византийцы по просьбе хазарских властей руководят строительством мощной крепости Саркел — важнейшего пункта в излучине нижнего Дона, через который шел, в частности, торговый путь от портов Черного моря на Волгу.

Примирение произошло, надо думать, раньше самого этого строительства, — при императоре Михаиле II, правившем с 820 до 829 года. Византийская хроника, составленная в X веке, дает очень весомое объяснение хазарских — то есть иудейских — симпатий Михаила II:

«На свет его произвел город нижней Фригии (византийская провинция на территории современной Турции. — В. К.) по названию Аморий, в котором издавна проживало множество иудеев… Из-за постоянного общения и тесного с ними соседства возросла там ересь нового вида и нового учения, к которой, наставленный в ней с детства, был причастен и он. Эта ересь позволяла, совершая обряд, приобщаться спасительной Божьей купели, которую они признавали, остальное же блюла по Моисееву закону, кроме обрезания. Каждый, в нее посвященный, получал в свой дом учителем и как бы наставником еврея или еврейку, которому поверял не только душевные, но и домашние заботы и отдавал в управление свое хозяйство… Этого учения он (Михаил II. — В. К.) придерживаются и, войдя в зрелый возраст, будто виноградная лоза от усов, не мог избавиться… Чем дольше владел он царской властью, тем с большей жестокостью и природной злобой раздувал Михаил пламя войны против христиан… Христову паству он притеснял и истреблял, словно зверь дикий, а вот иудеев освобождал от налогов и податей, и потому любили они его и почитали больше всех на свете… Он доше до вершин нечестия: приказал поститься в субботу… не верил в грядущее воскресение»[233].

Издатель этой хроники, видный византолог Я. Н. Любарский, так комментирует эти сведения: «О „еврейских корнях“ Михаила сообщают и другие авторы. Скилица (византийский историк XI века. — ВК.) утверждает, что учителем Михаила был еврей… По Михаилу Сирийцу (историк, патриарх Антиохийский в XII веке. — В. К.) Михаил был внуком крещеного еврея» (цит. соч., с. 273).

После смерти Михаила в октябре 829 года на престол взошел его сын Феофил, который, «хотя и держался, как он утверждал, веры в Бога и Пресвятую Его Матерь, держался и полученной от отца мерзкой ереси… Ею морочил он свой благочестивый и святой народ» (с. 41). И потому было вполне естественным, что «хаган Хазарии и пех (бек. — В. К.) отправили к самодержцу Феофилу послов с просьбой отстроить им крепость Саркел… на реке Танаис» (Дон), и император «приказал выполнить просьбу хазар» (с. 56). По всей вероятности, восстановление союза с каганатом было осуществлено еще при Михаиле II, столь расположенном к иудаизму, а Феофил продолжил дело отца.

Но после смерти Феофила в январе 842 года начинается быстрое восстановление, возрождение византийского христианства. Императрица Феодора, которая фактически стала править Империей (сыну и наследнику Феофила Михаилу III было всего два года), ни в коей мере не разделяла убеждений своего супруга, в чем ее поддерживала имевшая большое влияние ее семья — прежде всего ее брат Варда, имевший титул кесаря (в сущности, второе лицо в государственной иерархии), и дядя Мануил. Сестра императрицы Феодоры Ирина состояла в браке с представителем знатного рода Сергием, и после смерти Феофила большую роль в политике, особенно церковной, стал играть ее сын — то есть племянник императрицы — Фотий, который позднее был возведен в сан патриарха. Причисленный впоследствии к лику святых Фотий — один из наиболее выдающихся деятелей Империи за всю ее историю. В 843 году устои христианства были полностью восстановлены и с этого времени отношения Империи и каганата приобретают заведомо враждебный характер вплоть до конца существования последнего. Так, в 860 году, как явствует из «Жития» св. Кирилла, хазары осаждают византийский Херсонес в Крыму, а также натравливают на крымские владения Империи союзных с ними венгров.