Самое таинственное убийство(Терра) - Владимир Михановский

— Пойдемте к нам. Все жаждут познакомиться.

— У нас дело.

— Приготовить вам что-нибудь?

— Ступай, голубушка, гости ждут, — проговорил шеф и, с грубоватой лаской обняв супругу, выставил ее за дверь, плотно прикрыв обе створки.

— Мне нужно кое-что узнать у тебя, а в управлении не поговоришь, — сказал он, протирая чашку. — Как говорится, у стен есть уши.

— Даже в нашем здании?

— О, наивный универсал, потрясший весь мир! Как много еще предстоит тебе узнать о своем создателе — человеке, — усмехнулся полицайпрезидент.

Заваривая чай, он заметил:

— Конечно, этот напиток — не тот, который Радомилич готовит в Ядерном.

— Я пробовал его.

— Разве ты бывал в Ядерном?

— Нет. Даниель готовила свой чай на вилле.

Шеф — так непривычно было его видеть в домашней одежде — поставил перед собой дымящуюся чашку, сделал глоток и спросил:

— Что ты думаешь о деле Завары? Скажу тебе честно, беспокоит оно меня.

— Чем?

— Непредсказуемостью. Кто знает, как оно повернется с этими двойниками, параллельными мирами и прочей чертовщиной?

— Строго доказано, что…

— Избавь меня от этого, наслушался, — раздраженно перебил шеф. Потом эта путаница: где копия, где оригинал?

— Они тождественны.

— Вот-вот. Кто знает, к чему это может привести?

Шеф отодвинул пустую чашку и спросил:

— Действию будатора подверглись все, кто был на вилле?

— Все, но воздействие сказалось по-разному.

— А Завара?

— Он подвергся действию сильнее остальных, ведь он больше всех возился с аппаратом.

— Эволюция не позаботилась о нашей защите.

— Я и говорю, что она завела вас немного не туда.

— Я подумал вот о чем, — сказал шеф. — Если Завара совершил свой поступок в состоянии невменяемости, мы юридически имеем право прекратить следствие.

— Зачем?

— Тогда мы остановимся в точке полного триумфа. Убийца изобличен, и точка. А остальное — дело физиков. Пусть ковыряются на свой страх и риск.

— Кто теперь может дать заключение о состоянии Завары перед гибелью?

— Только ты. У тебя все полномочия по следствию, таково условие эксперимента. Какие у тебя документы?

— Расшифрованные записи дневника Завары, который я обнаружил в тайнике стола, показания членов семьи, сотрудников…

— Видишь, материала более чем достаточно, — голос начальника зазвучал вкрадчиво, — Помнишь, ты назвал частицы, которые просачивались из аппарата Завары благодаря этому, как его, туннельному эффекту, сумасшедшими.

— И что?

— Сделай следующий шаг. Назови и Завару сумасшедшим.

Сванте покачал головой.

— Он не был сумасшедшим.

— Мне не важно, каким он был, — загорячился начальник, — хочу только одного: прекратить дело, закрыть его. И другого пути не вижу.

— Нельзя идти против истины.

Шеф ударил кулаком по столу так, что чашка подскочила.

— Все будет поставлено под сомнение, все может рухнуть. И, между прочим, твои результаты тоже.

— Да. Но пробиться к правде — моя цель.

— А если я прикажу тебе, Сванте? Ты не имеешь права меня ослушаться, — напомнил шеф.

— Не имею.

— Итак?

— Но ты… ты не отдашь такой приказ.

— Верно, не отдам, — вздохнув, согласился начальник. — А еще говоришь, плохо изучил психологию людей, хитрец! Ладно, будем считать, этого разговора не было. А кого ты сначала подозревал в убийстве Завары?

— Каждого. Потому что у каждого были для этого мотивы. Видимо, Завара и собрал их по такому принципу, чтобы раз и навсегда выяснить, кто его недруг, кто посягает на его изобретение.

— А ведь если б ты обвинил кого-нибудь из гостей в убийстве Завары — ни один суд в мире не сумел бы доказать его невиновность… Послушай, а не мог труп тоже исчезнуть в каком-нибудь параллельном пространстве, как это произошло с невольным убийцей?

— Вполне. По моим расчетам, то, что Сильвина его обнаружила — чистая случайность. Зайди она немного позже — и кабинет Завары был бы пуст.

— Из гостиной можно услышать звук выстрела?

— Нет.

— Вот бы все удивились, если бы Завара бесследно исчез, испарился с собственного юбилея! Это ж надо, вместо старого, добропорядочного убийства и его расследования — такая чертовщина! А почему другие, заходившие в кабинет, не исчезали, почему с ними не случалось других неприятностей?

— Они были на грани этого. Но я, прибыв на виллу, первым делом отключил будатор, и голубое сияние исчезло. Круговерть материи и времени улеглась, пространство в кабинете снова стало плоским.

— …Помню, как я впервые увидел Сильвину на экране вызова. Бледная, губы трясутся, не может вымолвить ни слова. Как только я услышал, что у себя в кабинете выстрелом в затылок убит король физиков, так сразу решил: вот оно, достойное дело для моего Филимена. Значит, и она ненавидела Завару?

— Можно одновременно любить и ненавидеть, особенно такую противоречивую личность, как Завара. Сильвина прожила бурную молодость, это наложило отпечаток на всю ее последующую жизнь. Выйдя замуж за Арнольда она, казалось, порвала с прошлым. Двое детей сцементировали семью. Но, увы, преобладала старая закваска, сработала ее легкомысленная юность. Она изменила Заваре с кем-то из старых дружков, который вынырнул из ее кафешантанного прошлого.

— Как ты узнал об этом?

— Из дневника Завары, который Завара хранил в секрете. Он зашифровал свои записи, но я нашел ключ к шифру. Переживал Завара, думаю, ужасно. У человеческих особей такого склада, с повышенной нервной возбудимостью, эмоциональная реакция вообще непредсказуема. Арнольд пишет, что измена жены оставила в его душе кровоточащую рану. Потом эта фраза была очень тщательно зачеркнута.

— Как же ты прочел ее?

— В ультрафиолетовых лучах.

— Фразу вымарала Сильвина?

— Нет, она дневник не видела. Это сделал Завара, что говорит о его душевном состоянии.

— Сильвина знала, что тебе известно об их семейных неурядицах?

— Нет.

— Ты сказал ей?

— Нет, я не сказал об этом никому. Зачем? К убийству, как я выяснил, это отношения не имело. Тут-то — в пору метаний — Заваре встретилась Даниель Радомилич.

— Красавица.

— Видимо, кроме красоты, в ней было еще что-то. В короткий срок она сумела сделаться необходимой Заваре.

— Ну, как же, тибетский напиток…

— Зря улыбаетесь. В этом напитке скрыта некая тайна. Я дегустировал его там, на вилле, чтобы исследовать. И убедился: раствор обладает магией, которая не поддается химическому анализу. Возможно, Даниель владеет секретом, которому ее научили тибетские монахи. Не зря все, кто отведал, тянутся к этому напитку.