Самое таинственное убийство(Терра) - Владимир Михановский

— Гораздо ближе. Память у частиц не творческая, лишенная фантазии: они могут только добросовестно воспроизвести то, что было на самом деле, и ни на йоту в сторону!

— Итак, в кабинет, покинув гостиную, входит Завара. Он мрачен, полон подозрений. Ему все время чудится, что кто-то, быть может, даже из присутствующих на банкете — хочет похитить его изобретение и ценные бумаги. Голова идет кругом, мысли мешаются… И тут, о ужас! Завара видит, что за его столом сидит какой-то человек и копошится в его бумагах. В его бумагах!!!

— А как сидящий за столом реагирует на того, кто вошел в кабинет?

— А никак. Они ведь находятся в разных мирах! И мы до сих пор не представляем толком, что это такое. Когда еще физики наведут между ними мосты! Завара, возможно, даже кричит — двойник не откликается. Но перебирает бумаги, между прочим, со знанием дела. Сразу видно: разбирается. Каков негодяй: на хозяина — ноль внимания. Но теперь похититель никуда не денется! Странно, правда, фигура злоумышленника как будто знакомая. Кого она напоминает?.. Впрочем, не имеет значения. Медлить нечего — дело решают, мгновения. Волна слепой ярости захлестывает мозг физика. Он протягивает руку, хватает револьвер, но и это не производит на наглого без предела субъекта никакого впечатления. Он перебирает бумаги, что-то пишет, близоруко наклонясь к столу, да еще, словно Завара… насвистывает! Ну, каково?

— Да, яркая картина, — заметил репортер. — У меня от нее мороз по коже.

— Но здесь у Фили мена неувязочка получается. Как это мог Завара не узнать своего двойника? Когда я смотрю в зеркало, я себя узнаю.

— Да, в зеркало! — подхватил репортер. — А узнала бы ты себя в профиль? Или, допустим, с затылка?

— Нет, пожалуй.

— То-то и оно. И учти еще один психологический момент: Завара не ожидал, что пространство кабинета под воздействием флюидов будатора распадется на параллельные куски, в каждом из которых время течет по-разному, Филимен, если помнишь, сказал очень точно: Завара был нацелен на то, что в кабинете находится злоумышленник.

— И подозрения физика подтвердились!

— Можно представить себе, какие чувства вспыхнули в его душе: гнев, жажда мести, желание наказать похитителя.

— Уничтожить его.

— Ну да, как объяснил Сванте, с точки зрения разгневанного физика похититель бумаг сам поставил себя вне закона…

— Боги, какая феерическая картина! — всплеснула руками девушка. — Представьте себе, дорогие зрители! Кабинет гения утопает в полумраке. Его освещает лишь голубое сияние, которое исходит от огромного шара, стоящего посредине. Там, в глубине будатора, вспыхивают и угасают, повинуясь законам хаоса, картины, запечатленные в памяти расщепленной материи. Картины давно прошедшей — а быть может, и будущей жизни. Но не они привлекают взор Арнольда Завары. Он видит голубые всполохи, подобные северному сиянию. Странные куски с подвижными, гибкими гранями, на которые почему-то разбито пространство кабинета… Ничего подобного прежде никогда не было. Чего-то в будаторе недоучел? Вздор, аппарат работает как надо… Но вот за столом сидит кто-то чужой — это он видит ясно. Значит, не зря он затеял это празднество, пригласив на него всех подозреваемых. Один из них, главный похититель, на крючке. Теперь-то он не уйдет!

— Но Завара благороден — он дает противнику последний шанс — он еще раз окликает злоумышленника. И невдомек великому физику: сейчас хоть из пушек пани — сидящий за столом не повернет головы.

— И тогда Завара поднимает регельдан, наводит на затылок негодяя и нажимает курок…

— Стоп, опять неувязка, — перебила девушка. — Разве может пуля преодолеть границу между двумя расщепленными мирами?

— Видишь ли, по теории, которую развил Филимен, миры, на которые распалось пространство кабинета, когда туда вошел Завара, еще не устоялись. Они дышали, по образному выражению Сванте. Граница между ними была зыбкой, она вибрировала, не успев затвердеть. И потому негромкий выстрел, который произвел физик, вызвал оглушительный эффект.

— Еще бы, один из двойников убил другого, — кивнула девушка.

— Мало того, — показал головой репортер. — Как объяснил Филимен, пуля из револьвера, нарушив хрупкую границу между мирами, уничтожила и сами эти миры, едва народившиеся. Разбив равновесие, она вновь смешала и перепутала их, превратив получившийся коктейль в исходное плоское пространство.

— Вернемся к Заваре. Выходит, он убил сам себя?

— В известном смысле.

— Это не ответ. Миллионы зрителей хотят знать: можно это назвать самоубийством?

— С подобным случаем человечество столкнулось впервые, и подходящий термин юристам еще предстоит придумать.

— Какой кошмар… — прошептала девушка и глаза ее расширились. — Мне жаль этого бедного Завару… То есть погибшего двойника… Но жаль и людей, которые столько дней жили под дамокловым мечом. Ведь все время обитатели виллы были уверены, что кто-то из них — убийца. И притом они каждый день собирались за общим столом.

— Как думаешь: распутали бы обычные криминалисты этот адский клубок?

— Не знаю.

— Где сейчас труп, который сыщик заморозил в кабинете Завары?

— Его перевезли в медцентр полицейского управления. Специалисты его исследуют, чтобы подтвердить или опровергнуть выводы Филимена.

— А что означает это слово — «Филимен»? — неожиданно спросила девушка.

— «Целуй меня», на каком-то из древних языков, — тряхнул репортер запасами познаний.

— Я готова расцеловать его за столь блестяще проведенное следствие! Но у меня осталось еще несколько вопросов.

— Давай разбираться.

— Сванте установил, что физик произвел два выстрела. Первым он убил своего двойника. А вторым?

— Вторым он разбил автофиксатор — прибор, подвешенный над столом.

— Что делает этот прибор?

— Фиксирует все, что происходит в комнате. По отпечаткам пальцев на обломках автофиксатора Филимен узнал, что прибор установил накануне юбилея сам Завара. Очевидно, чтобы засечь злоумышленника, когда тот посягнет на его бумаги. Уничтожив злодея, он решил, что прибор больше не нужен, и вторым выстрелом разбил автофиксатор.

— А теперь скажи, чей труп увидела Сильвина, войдя в кабинет: Завары — или его двойника?

— Это неважно: Сванте доказал, что они абсолютно тождественны.

— В таком случае, если их было двое, куда девался второй?

— Филимен, опираясь на расчеты Делиона, проведенные на вилле, доказал, что второй из двойников остался в параллельном мире.

— Почему же Сильвина не увидела второго Завару?!