Академия Дивинат, или Светлая для Темного принца (СИ) - Милена Вин

Так же и сейчас: он сводил с женского тела клеймо, струился нитями огня по ее венам, не вредя, напротив, успокаивая. Не испытывал. Ласкал и наполнял силой.

Как только он утих, я осторожно опустил ладонь.

Исчезло. Бесследно.

— Потрясающе, — выдохнула Светлая, осматривая и ощупывая пальцами искусно проделанную Хаосом работу. — Как будто и не было.

— Его и не было, Элли. Никогда не существовало. Думай об этом — так будет проще.

Она хмыкнула, встретив мой взгляд, и придвинулась, позволяя одним выверенным движением усадить на себя ее миниатюрное грациозное тело. Обвила руками шею, прижалась грудью к моей, рождая внутри настоящую смертоносную бурю чувств.

— Если я буду так думать, мне придется забыть твой поступок, — сказала шепотом, мазнув губами по щеке. — А он важен. Очень важен. Ты избавил меня от кошмаров, Рей. Я не могу об этом забыть.

Нетерпеливо толкнувшись в меня, раздразнив и без того налившуюся напряжением плоть, она впилась губами в губы. Жадно, пылко, несколько грубо.

О темные боги, плевать…

Теперь мне некуда спешить. С ней у меня есть все время этого мира.

Приподнял стройные бедра и плавно опустил на себя, входя так глубоко, насколько позволяла наша вызывающая поза. Ловя губами ее стон, смотря прямо в затуманенные страстью глаза.

Она задвигалась первой. Доверчиво, без страха и тревог. Вначале медленно, не отпуская мой взгляд, шумно выдыхая и столь же громко вбирая накалившийся от желания воздух. А после быстрее, все более властно, раскрепощенно, принуждая последовать за ней, слиться с ее темпом.

Сердце одержимо ударялось о ребра. Дыхание сбилось, пламя вырвалось из источника, насытило крылья, подарив им шанс расправиться и тотчас сомкнуться вокруг девушки, буквально охватить ее неприступным коконом.

— Рей… я…

Не даю договорить — просто не могу спокойно смотреть на розовый румянец на щеках и обкусанные губы. Дико приникаю к ним, вновь пробую на вкус, с упоением слушая ее стоны, прорывающиеся сквозь наш безумный поцелуй. Сжимаю нежный холмик груди, скольжу выше, путаюсь пальцами в волосах…

И насаживаю. Снова и снова. Еще раз.

Глубоко. Резко. Часто.

Стискивая девичью грудь, горло. Поглаживая щеку и заново припадая к манящим устам.

Смелые, упоительные поцелуи. Жар дыхания. Бегущие по вискам и лбу капли пота. Смятые простыни и ноющая, но чертовски приятная боль в ногах…

Необходимое откровение, нагота разгоряченных тел…

Мы теряли голову. Сходили с ума одновременно, и обоим это нравилось. Растворялись в моменте, вжимались друг в друга так, будто весь мир сейчас канет во тьму, и это последний раз, когда мы можем насладиться нашей близостью. Нашим огнем. Общими желаниями и остротой чувств.

В глазах потемнело, все в теле напряглось до предела, и толчки стали быстрыми, безжалостными. А затем удовольствие, достигнув пика, яркой вспышкой ослепило нас, заставив выгнуться в спине, стать до невозможности ближе друг к другу. Мы наслаждались секундами единства и будоражащим кровь напряжением, вскоре сменившимся на чувственную истому.

Не двигались, дышали в унисон. Но долго я не выдержал — вжал Элин в себя, обнял с намерением продлить прикосновения ее и моей кожи. Коснулся носом волос, прикрыл глаза, довольствуясь тем, как изящные ладони скользят по спине, то подбираясь к основаниям расслабившихся крыльев, то возвращаясь к пояснице.

— Люблю чувствовать твои руки на своем теле, — шепнул охрипшим голосом. Рваное дыхание задело ее кожу — она легонько вздрогнула, спрятала лицо в изгибе моей шеи. — И слушать, как ты дышишь. Прекрасный звук.

— Странные у вас пристрастия, мой принц, — усмехнулась тихо. — Но могу сказать, что по отношению к вам я ощущаю все то же самое…

Улыбка в голосе. Радостное биение сердца. И еще один миг тишины, который жутко сильно хочется растянуть до бесконечности.

Но время не ждет. Сначала дело, после — жар сплетенных в объятиях тел, горячих и возбужденных.

— Готова к полету?

Нехотя отлипнув, сжав хрупкие плечи, заглянул в глаза и уже по ним прочел твердый, преисполненный решимости ответ.

— Всегда.

43. Небесный город. Элин

Я боялась высоты.

Страх неосознанный, тянущийся из глубины, мучительный. Я умела его подавлять: работа шпионки так или иначе обязывала меня взбираться на крыши зданий или прятаться в пышной листве деревьев. Тогда эмоции отключались само собой, некая апатия придавливала страхи незримой плитой, и я выполняла свои обязанности с холодным безразличием, как того требовал Лорд.

Но сейчас я не могла ни избавиться от клокочущих в груди чувств, ни отключить эмоции, когда рядом находился тот, из-за кого эти эмоции и были вызваны. Сердце тяжело бухало за ребрами, пуская по груди и плечам мелкую противную дрожь.

Я мужественно не подавала виду, что мне страшно, когда Рейдан брал меня на руки и расправлял крылья, с уловимым наслаждением похрустывая суставами. Таила дыхание, молчала, но знала точно, что он ощущает мои скованность и волнение. Быть может, потому его касания были столь нежны — держал крепко, осторожно, не спешил подниматься ввысь, давая привыкнуть к его рукам. К ним-то я привыкла, а вот к страху перед полетом — нет.

— Нет смысла бояться то, что дарит ощущение свободы. Все будет хорошо, — заверил Рей и сделал первый взмах крыльями, прыгая на перила балкона.

Короткий томительный миг — и он срывается вниз стрелой, мгновенно усиливая колкое чувство до животного ужаса. Потеряв остатки воздуха, примкнула к нему плотнее, крепче обвила руками шею, пряча лицо в ее изгибе.

Не размыкала век, не смотрела. Не могла расслабиться, уловить момент, чтобы выдохнуть с облегчением, но чувствовала, что мы начали подниматься вверх. Слух резали резкие взмахи крыльев, по телу хлестал прохладный ветер, ловко забираясь под меховую накидку и просачиваясь сквозь плотную ткань рубахи. Кровь кипела, но не согревала.

Рейдан предупреждал, что воздух вблизи облаков режет легкие морозом, ветер в ярости гудит и не жалеет оказавшихся на почти божественной высоте смельчаков, потому заставил надеть теплые вещи. Только это ничуть не спасло от ощущения смертельного холода. Я уже не понимала, отчего дрожу: от впивающихся в открытые участки тела морозных иголочек или понимания, что я впервые в жизни оказалась так далеко от земли.

Это не свобода. Для кого-то летать подобно птице — пытка.

Не уверена, что меня будет реально переубедить…

Словно услышав эту мысль, мужчина коснулся губами волос в успокаивающем поцелуе.

— Уже можешь открывать. Давай, Элли, смелее.

Дрожь под ребрами плавно обратилась в нежный трепет, будто некто ухватил мой страх пальцами, чтобы уничтожить его раз и навсегда. А может, это