Спасите меня, Сатана Алексеевич! - Адель Грейс

Сначала вам нужно будет сказать пару слов студентам, а затем уже будет собрание с педагогами и учредителями.

— Речь? Но я не готовила! — впадаю в ступор я, — В плане мероприятий не было никакого выступления перед студентами! — быстро достаю из сумки ежедневник. Смотрю расписание. Собрание — есть. Осмотр университета — есть. А вот выступление — …

О Дьявол — есть. В самом низу ежедневника сделана пометка: выступление — Камчатка. Наверно, записала в последний момент, а потом с этим благотворительным вечером и перелётом совсем забыла.

Виновато поднимаю глаза на Фишера, он смотрит внимательно и на секунду его уголки губ слегка приподнимаются, словно в усмешке. И мне сейчас безумно стыдно, за то что я впервые за всё время, не до конца выполнила свою работу.

— Ну, если речи нет, наверно выступление можно отменить, — как бы невзначай произносит блондинка, но у неё на лбу «ярким неоном» светится надпись: ну ты и облажалась.

— Всё в порядке, — комментирует Ростислав, — Пойдёмте, не будем заставлять студентов ждать.

Я красна, как рак, но благодарна за то, что он не сделал мне выговор при этой помощнице ректора.

Мы заходим в зал, где сидит просто неимоверное количество студентов, некоторые даже стоят на лестнице. Мужчина на сцене что-то вещает и, когда видит нас, с улыбкой и каким-то облегчением начинает представлять генерального директора «Веларус». Фишер уверенно поднимается и проходит на сцену, я торможу у кулис. Терпеть не могла выступать перед публикой и даже сейчас стоя не совсем на сцене, ноги всё равно подгибаются от страха и мандража.

Ростислав подходит к выступающему мужчине, они пожимают друг другу руки и мой босс, когда аплодисменты становятся тише, начинает говорить.

Я снова поражаюсь этим мужчиной. Насколько он мужественен, уверен в себе и безумно красив. Его ораторскому искусству можно позавидовать. Даже удивительно, что не он стал публичным человеком, а Астахов. Кстати, а почему именно Фишер решил поехать, а не Илья? Осматриваю зал — ни вспышек фотокамер, ни телефонов. Странно, неужели журналистов тоже не будет. Если Ростислав Алексеевич всё продумал, зачем тогда ему я?

Речь босса заканчивается, студенты подскакивают и взрываются аплодисментами, и я за кулисами тоже хлопаю. Потому что мужчина смог подобрать настолько правильные и нужные слова, что мне кажется даже я лучше бы не написала речь. Неужели готовился? Или всё от чистого сердца и искренне? Тогда он точно истинный руководитель и лидер.

Смотрю на студентов и мой взгляд падает на поднятый плакат с надписью: «Вершинина, я готова спасти тебя! Твоя М».

Боже Мила! Закрываю глаза, сдерживая улыбку. Я вся просто горю от стыда, возмущения и радости. Выглядываю за кулисы и кручу пальцем у виска подруге, она весело машет мне и выбегает из зала. Босс вместе с ведущим оборачивается ко мне. Пожимаю плечами, делая вид, что вообще ничего не понимаю.

И пока ректор говорит заключительную речь, Рост подходит ко мне за кулисы.

— Это была твоя подруга? — спрашивает он, становясь рядом.

— Да, — с улыбкой отвечаю я. Чувствую прилетит мне за эту выходку, но с другой стороны, я же не виновата!

— У тебя есть час, — констатирует босс, — И держи телефон рядом.

— Что? — удивлённо восклицаю я, не веря, что Сатана меня отпускает, — Нет, у нас с вами расписание…

— Николь, ты обещала подчиняться вчера, помнишь?

— Но как я оставлю вас…

— Так, опять но и не подчинение?! — строго смотрит мужчина на меня.

— Ладно, я поняла, — расплываюсь в улыбке, — Буду неподалёку — обязательно звоните.

И от переполняющих эмоций, не сдержавшись, обнимаю Фишера, но быстро отстраняюсь и линяю.

Когда выхожу из актового зала на меня тут же, вереща, нападает ураган в виде Людмилы.

— Стой, задушишь, — хохочу, тоже сильно обнимая подругу, как же я скучала по ней.

Это так здорово обнять близкого и родного тебе человека. Глаза тут же наполняются слезами, потому что у меня никого нет ближе Милы и Никиты. А если учесть, что брат не тактильный ребёнок, то это мои первые за четыре года теплые объятия.

— Эй, подруга ты чего? — почувствовав, что я на грани рыданий, Людмила быстро берёт меня за плечи и куда-то ведёт.

Я подчиняюсь ей, пусть делает, что хочет, лишь бы продолжала «спасать меня» своими объятиями. Однако, когда мы выходим из университета — я останавливаюсь.

— Стой, мы куда? — всхлипывая, спрашиваю я.

— Тут рядом есть кофейня, посидим там. Сколько кстати у нас времени?

— Час, но наверно уже чуть меньше.

— Отлично.

Так же в обнимку мы доходим до кофейни, садимся за столик, делаем заказ и как только официант уходит, в подруге просыпается адвокат.

— Итак, я хочу знать, какие отношения у вас боссом?

— Ой, Мила давай не будем, — отмахиваюсь я.

— Нет, ты не говорила, что он тааааакой красавчик. Хочу знать подробности сейчас. Ведь ты скоро уедешь в Израиль и кто знает, когда мы в следующий раз увидимся.

— Ты наверно хотела сказать «если я уеду», есть ещё вариант стать женой Градова или сесть в тюрьму, — с грустной усмешкой говорю я.

— Нет, слышишь! — подруга берёт меня за руку, — Ты уедешь в Израиль с братом и сделаешь для этого всё возможное и невозможное. Даже если у тебя не получится сделать, то что просит твой отчим, то ты всегда можешь обратиться ко мне, и я обязательно постараюсь помочь.

Слёзы опять начинают застилать глаза. Встаю и крепко обнимаю подругу, снова.

— Спасибо Мил, я рада, что ты появилась в моей жизни, не знаю, как бы я выжила эти годы без моральной поддержки.

— Знаешь, говно в жизни случается на каждом шагу и есть только два выхода: либо тонуть в нём, либо разгребать лопатой. Я предпочитаю второй вариант.

— Мне бы столько уверенности и оптимизма, — улыбаюсь я, — Расскажи лучше, как у тебя дела?

— Ну, мне ещё два года терпеть эту неадекватную шлюху-мачеху. И монстра-сводного. Не понимаю, как отец вообще мог жениться на ней. А ещё он меня считал исчадием Ада, — сокрушается Людмила, — Если бы не ночные смены в больнице, то я бы сошла с ума с ними двумя.

Да, подруга как-то говорила, что, когда у них была практика в больнице, ей разрешили устроиться на полставки младшей медицинской сестрой.

— Слушай, почему ты не съедешь просто?

— Неееет, пока я учусь и живу с ними, мне перепадает часть денег, это так же прописано в условиях завещания. Что пока я учусь на медика и живу в доме, мачеха обязана ежедневно давать мне определённую сумму на расходы. Папин адвокат это