Укрощая хаос - Бен Гэлли

насколько может радовать такая жуткая картина. Бешеный волк сдох; за всю его злобу, жестокость и грязные амбиции с ним рассчитались ударом топора. Меня печалило только то, что этот удар нанес не я. Этот вид правосудия казался слегка неправильным – я словно увидел, как на убегающего вора упало дерево.

– Его поработят и приведут сюда, – негромко ответила Лирия, так же не отводя взгляда от Темсы.

– Это подарок принцессе, – сказал серек Бун и мягкой голубой ладонью хлопнул меня по плечу. – Значит, это про тебя все говорят – ну то есть те, кто в курсе дела? Я знаю, ты нас не подведешь.

Мне сразу не понравился этот человек, его дорогие цепи, тонкий шелк, а также самодовольство и ощущение того, что ему все должны. Последнюю черту я встречал у большинства политиков, и благодаря ей мне было легко их ненавидеть. А вот светящийся пес, сидевший у его ног, интересовал меня гораздо больше. «Фантом» – так назвали его сестры.

– Когда мы отправимся в Иглу? – спросил я сестер, игнорируя серека.

– Завтра, – сказала Яридин и повела меня прочь с помоста. – Мы покажем тебе твою комнату, и ночью ты сможешь читать, осматривать собор или просто отдыхать и думать. Это еще один наш подарок тебе.

– Вы меня балуете, – ответил я.

В последний раз взглянув на голову Темсы, я поплелся вслед за тенями. Теперь я увидел его лицо: его глаза смотрели на давно ушедшую Ани Джезебел. На сей раз в его взгляде не было ненависти – только страх, удивление и неверие, а еще, возможно, даже намек на печаль.

Интересно, как злому душекраду понравится полужизнь? Утром я это узнаю. Выходя из зала, я потер друг о друга холодные ладони.

Глава 15

Проблемы

Повторяю: под большими улицами что-то строится!

Проклятье! Взгляни на факты! Хозяин таверны и ювелир с проспекта Оширима сообщают, что рядом с их домами просел грунт.

Другие жалуются на шум и на то, что по ночам призраки возят землю на тачках.

Почему ты не проведешь расследование?

Я требую разобраться в этом деле!

ИЗ ПИСЕМ, НЕОДНОКРАТНО ОТПРАВЛЕННЫХ В ПАЛАТУ ВЕЛИКОГО СТРОИТЕЛЯ В 994 Г.

* * *

НА КОРОЛЕВСКИХ ЭТАЖАХ бронированные ставни душили атмосферу в каждой комнате. Они покрывали верхушку Небесной Иглы несколькими слоями меди и железа, и поэтому мрак пронзал только солнечные лучи, проникавшие через бойницы. Столбы желтого света протыкали металл и мраморные полы под острыми углами. Пылинки плясали в редких струях ветерка, которые бойницы пропускали внутрь.

Королевские гвардейцы и солдаты-призраки, вооруженные короткими копьями, мечами и топорами, стояли у каждой двери, у каждого лестничного колодца, на каждом перекрестке и даже в более богатых и личных покоях. На балконах и за закрытыми смотровыми отверстиями расположились группы молчаливых призраков-арбалетчиков в кольчугах. Все они не отрывали взгляда от неба.

Огромный коридор перед убежищем, словно пробка в бурдюке, перегородили шеренги стражников. И «пробка» была довольно грозной: она ощетинилась пиками и щитами, к которым были приделаны шипы. Покои императрицы, хотя и пустовавшие, тоже были защищены подобным образом. Опочивальню Сизин охраняло не менее четверти всех воинов, которые находились на верхних этажах Небесной Иглы.

В королевских покоях стояла зловонная тишина. Они были неестественно пустыми; почти всех призраков-слуг отправили на нижние, менее важные этажи. Облачный Двор по-прежнему пустовал, а те, кто жил в Небесной Игле, перебрались в другие башни – свои или в башни союзников. Воздух под броней здания был плотным и спертым. Над солдатами и стражниками висело неловкое молчание. Каждый кашель, каждый звук шаркающих ног отражался эхом от идеально чистых мраморных коридоров. Тишина вызывала ужас, а не чувство уверенности и готовности к бою.

Сизин ощущала этот ужас. Да, она могла его проклинать, но тревога засела в ее сознании словно заноза.

Песок в песочных часах тек нехотя, и необходимость ждать, пока пройдет время, удручала. Когда Сизин смотрела на песочные часы, ей казалось, что мгновения протаскивают сквозь слой патоки.

Сизин ненавидела сидеть на одном месте – даже в раннем детстве она бегала по этим коридорам, а за ней носились воспитатели и няньки. Вот и сейчас она пыталась набраться терпения, но чувствовала, что ожидание сильно ее утомляет. Она исходила свои покои вдоль и поперек, и поскольку генерал Хашети настоятельно советовать ей не бродить по балконам, она была вынуждена ограничиться одной из гостиных.

Сизин выбрала ту, где были полки со свитками. Раньше, еще до того, как учителя начали тащить ее от игр во взрослую жизнь, она часто здесь пряталась. Ей никогда не нравился затхлый запах, висевший в этой комнате, и с годами эта нелюбовь лишь усилилась, но он отвлекал ее от всего остального, и поэтому она с наслаждением втянула его в себя.

Некоторые свитки показались ей знакомыми. Ящики, в которых они лежали, были окрашены в определенные цвета, или на них были странные символы, которые подстегнули ее память. Чувствуя, что они тоже помогут ей отвлечься, Сизин поднялась с мягкого дивана и направилась к ближайшей полке. Увидев на полке толстый слой пыли, она поморщилась и пробежалась пальцами по знакомым свиткам, вспоминая их названия.

«Наследие императора Фаэры».

«Правящие династии Аракса, 566–760 гг.».

«Знаменитые покушения».

«Пословицы о правителях полумертвого королевства».

«Догматы о подневольных мертвецах».

Есть ли в этих свитках и пергаментах слова, отвечающие ее настроению и даже способы решить ее проблемы, Сизин было плевать. Ей совсем не хотелось тратить время на поиски. С этой литературой она познакомилась давным-давно, и все, что было в ее голове сейчас, появилось там благодаря ее учителям и их бубнежу. Но это были свитки для ребенка, для подростка, а она, будущая императрица, выше всего этого.

И ей нужно ждать.

Сизин терпеливо ждала – с тех пор, как в шесть лет она поняла, какое место занимает в иерархии Аракса. Если от вершины тебя отделяет всего лишь несколько убийств, кто станет искать другие способы продвижения?

Она взяла с полки лист пергамента. «Догматы о подневольных мертвецах». Простая украшенная узорами страница, на которой изящными древними символами перечислены все догматы. Прищурившись, Сизин прочла их. Простые слова, определившие облик такой огромной страны, как Арк. Возможно, когда-нибудь они изменят и все Дальние Края. Это точно произойдет при ее жизни. Возможно, тогда она назовет себя не принцессой, а императрицей.

Сизин подняла голову, чтобы посмотреть на верхние полки. Сколько свитков напишут о ее завоеваниях; сколько принцесс узнает о том, как она силой оружия положила начало новой эпохи в Арке?

На этот раз она потянулась за свитком – жирным, тяжелым, покрытым пылью и чернильными пятнами. Его название гласило: «Правящие династии Аракса, 761–877 гг.» Дернув за ручку, Сизин увидела мешанину из имен, между которыми тянулись похожие на щупальца линии, которые ученые обычно использовали, чтобы показать вечно меняющиеся, связанные между собой семьи, которые правили Арком. Мало кому удавалось просидеть на троне несколько лет. Быстро просмотрев список, Сизин обнаружила, что самый большой период равнялся девяти годам. Время от времени семьи полностью исчезали, не оставив наследников, и их заменяли совершенно новые кланы. История каждой династии и обстоятельства ее возвышения Сизин не интересовали. Ей были нужны только имена.

Сизин забыла все имена. Она не могла вспомнить ни одной статуи, ни одного бюста правителя. Возможно, она видела пару шелковых гобеленов с их изображениями, но не более того. Это просто позор, что ни один из этих людей, даже те, кто правил всего сто лет назад, не оставил никакого следа в Араксе. Сизин злилась на них за то, что они просто пытались выживать, что им не хватило храбрости, чтобы увеличить свои владения. Даже ее отец вел войны, сидя в своем убежище. Сизин презрительно вздернула верхнюю губу.

Прежде чем Сизин позволила свитку свернуться, она заметила знакомое имя. Еще одна Сизин – Тридцать вторая из той династии. Умерла сто пятьдесят лет