Никогда не говори, что умрешь - Джон Ричардсон (Джаядев дас)

Вы никогда не узнаете, что поджидает вас за углом, и кто удивит вас новым бесценным открытием...

Во время европейского тура «Рубеттс» мы летали на своём самолёте. Я всё время смотрел на небо, пытаясь как-то отвлечься от скуки.

Обзор в иллюминаторе был гораздо шире, нежели в обычных самолётах, и если бы «там» что-то было, я бы обязательно «это» заметил. Так продолжалось три года. Тысячи миль подо мной и больше ничего такого интересного. И вот, однажды, поздним вечером, во время нашего французского тура в Чессне, нашем двухдвигательном самолётике, который пыхтя пересекал чистый вечерний французский горизонт, летя из Нанты в Лион...

Роджер и Алан, как обычно, выполняли манёвры, пока что-то не пнуло нас сзади. И тут я увидел «это». «Оно» было похоже сначала на «звезду», но более яркую, чем миллион светящихся звёзд, или так почудилось моему жаждущему взгляду. Казалось, «оно» сидело на горизонте. Мы были на 12 000 футах, поэтому, могу предположить, горизонт составлял примерно 40-50 миль. Вот они, острые ощущения! Они начали усиливаться от ожидания того, как поведёт себя «звезда». Она засветилась ещё ярче, а потом, внезапно вспыхнув, преодолела расстояние от горизонта до нашего самолёта. «Оно» двигалось прямо на нас, а потом, наверное, в доли секунды, вспыхнув снова, с феноменальной скоростью промелькнуло мимо нас и, как раз, когда я поворачивал голову в направлении запад-восток, спустилось за противоположный горизонт. Я восторженно крикнул пилотам: «Ничего себе! Вы видели ,,это“?»

Роджер, наш капитан, сказал, что видел вспышку где-то наверху, в то же самое время, что и я, и как «оно» проскользнуло мимо нас, но я был не в состоянии понять, какой привилегии удостоился, став свидетелем такого явления. Я перебрался к пилотам и восторженно рассказал им обо всём, что видел. Роджер сказал, что мне следует сообщить об увиденном сразу по нашему прибытию в Лион, что я и сделал в великом волнении. Я заполнил несколько бланков, почувствовав себя несколько уверенней от того, что меня хотя бы не приняли за психа.

Я не был единственным музыкантом, увидевшим нечто необычное в небе. Одну популярную в 1970-х группу, Hot Chocolate как-то глубокой ночью, когда они ехали в машине, их на некоторое время накрыло НЛО. В отличие от моего единоличного свидетельствования, все члены группы, как один подтвердили, что видели инопланетянина. Они даже песню потом написали и многозначительно назвали её No Doubt About It. Эта песня тоже вошла в списки хит-парадов.

Мик, наш басист-скептик, никогда не был большим сторонником чего-то такого непознанного, поэтому его заявление во время нашего путешествия домой, из Гастингса, где мы давали концерт в канун Нового года, стало для меня полной неожиданностью. Дело было сразу же после полуночи, когда мы наблюдали сотни фейерверков, осветивших небо над Суссексом и Кентом. Предположу, что это зрелище и подтолкнуло его завести разговор о неопознанных летающих объектах. Он сказал:

 — Джон, а твоя религия говорит о существовании НЛО?

Я и предположить не мог, что Мик может задать такой вопрос. И вот мой взволнованный ум стал перебирать всякие истории из «Источника Вечного Наслаждения» о битвах с разными демонами, которые для своих низких целей использовали НЛО. Потом я вспомнил «Шримад-Бхагаватам», где рассказывается о великом царе Капиле, который множество тысяч небесных лет прожил в НЛО вместе со своей любимой женой, и как демон Майя Данава их конструирует. Но ему я так ничего и не рассказал, а лишь глубоко вздохнув, ответил:

 — Да, Мик. А почему ты об этом спрашиваешь?

 — Ладно, — ответил он, — было это примерно в 3 утра, и Рой (наш бывший менеджер) догонял меня в надежде уехать вместе со мной. И вдруг мы увидели свет, прямо над нашей улицей. Посмотрев вверх, мы глазам своим не поверили. Прямо над нашей дорогой во всю свою длину растянулось НЛО, по форме напоминавшее колбасу.

Меня потрясло то, что Мик и Рой, два самых неверующих скептика на планете, стали свидетелями такого происшествия.

 — Так что же было дальше?

 — На потрясающей скорости «оно» взмыло вверх, и появившееся сияние, которое мягко говоря, ослепило нас, продержалось в небе ещё 4-5 секунд. Испугавшись, что с нами может что-нибудь случиться, мы инстинктивно пригнулись, закрыв головы руками. Хотя мы видели НЛО своими собственными глазами, всё равно для меня этот случай остался непостижимой загадкой.

Когда я спросил Мика, можно ли мне поместить его историю в свою книгу, он согласился и добавил, что его сестра много лет тому назад по дороге в Дагенхэм тоже видела НЛО... К сожалению, Морин, любимая сестра Мика, скончалась несколько лет тому назад, и потому я уже не мог узнать подробности, как говорится, из первых рук, но я принял тот факт, что она, как и тысячи других свидетелей, увидела нечто выходящее за пределы человеческого понимания.

Глава 22

Каждый музыкант знает, насколько утомительны тряски и вихляния в путешествиях, ставших неотъемлемой частью нашей работы. Порой нам приходилось ехать целый день только ради удовольствия дать 1-2-х часовой концерт, ну и естественно ради неизменно сопутствующего финансового вознаграждения.

Особой пыткой для меня стали частые перелёты. Мы много летали, а в воздухе я чувствую себя не очень-то комфортно. Признаюсь, что завидую тем, кто любит летать. Во время долгих перелётов в Индию, Америку и Австралию мне всегда хотелось обнять богиню сна, как это делают некоторые счастливчики.

На рассвете нашей популярности мы летали за границу по три раза на неделе. Через год мы решили нанять собственный маленький двух двигательный самолёт и летать прямо из нашего местного аэропорта Саутенд-он-Си. Это спасло нас от пытки долгих блужданий по автостраде, по направлению в Хитроу, и от часов утомительного ожидания в терминале, хотя мы летали исключительно первым классом, что делало наши перелёты весьма приятными. Но вскоре всё это нам наскучило, и потому все были рады приобретению собственного самолёта.

Мы арендовали наши самолёты в Кенте, у компании, которая называется «Fair Flight» («Приятный полёт»), но после пары «неприятных» экскурсий по Европе, я переименовал её в «Scare Flight» («Жуткий полёт»). Роджер был нашим постоянным пилотом. Он принял Алана, нашего ведущего вокалиста, под своё крылышко в ученики в качестве второго пилота. Алан впервые заставил меня понервничать когда сказал, что пока наши чувствительные задницы находились внутри самолёта, он учился ориентироваться в воздушном пространстве и гонять пернатых хищников (жаргон пилотов). Вместо неудачной попытки обмануть богиню сна, я решил обмануть демона пьянства, и вскоре очень быстро забыл об Алане и его обучающей практике авиационной радиоэлектронике, а также о собственной аэрофобии. Из всего негативного больше всего я не приемлю алкоголь, и всё-таки только выпивка помогала мне сохранять бесстрашие во время полёта, особенно ухабистого.

Однако во время одного полёта из Соутэнда за Альпы я действительно убедился в достоинстве бутылки «Южного Комфорта», которую я на протяжении всего того незабываемого полёта нервно прижимал к груди.

Казалось, всё, шло нормально, пока мы не начали перелетать Альпы и выражаться в адрес матери всех бурь и ветров, хотя раньше я никогда этого не делал, да и к чему матерей в чём-то обвинять.

Мы летели в Роджер в любимом самолёте Алана по имени «Сердитый Голубь». Это был десяти местный самолёт, и пилоты сидели в отгороженной кабине с дверью, такой же точно как в обычных самолётах в Хитроу. Двое из них пели песни о его пилотажных свойствах и о том, какое это счастье летать...

И вот мы попали в шторм. Я молился, чтобы самолёт работал так же превосходно, как в той песне, поскольку не верил ни одному её слову. Лично я думал, что этот самолёт — лишь старая колымага.

Вот нас начинает подбрасывать вверх. В считанные секунды мы резко взмываем на тысячу футов, а потом снова падаем вниз. Облако такое плотное и тёмное на вид, что с трудом можно разглядеть крылья. Тешу себя надеждой, что у руля сидят два стоических парня, с которыми, не моргнув глазом, мы пройдём это ужасающее испытание. Я принял максимальную дозу «Южного Комфорта» не столько вовнутрь, сколько на рубашку и брюки. Тогда я сожалел о том, что не напился с самого начала полёта, потому, по забавному стечению обстоятельств, и оказался в начале интереснейшей части последней страницы наших жизней. Но так поступил Серж, один из наших финансовых менеджеров, путешествующих с нами. Как правило, он садился на заднее сидение и составлял там наши счета. Он делал их так, что запах достигал передних сидений. Но на сей раз, он распевал заунывную шотландскую песню, которой его друг из Глазго, Цинки, научил его: «О, я больше не захочу ждать... или я больше не захочу тебя видеть. Но я вернусь, чтобы увидеть тебя, да я вернусь, чтобы увидеть...»