Журнал «Если» №10 2010 - Сергей Синякин

Лицо Чиу, которая никогда не оживет в своих детях.

Лицо Мунк, из чрева которой вот-вот вырвется на волю новая жизнь.

Как же будет выглядеть ее исчезновение с лица земли?

Она вдруг ощутила внезапный укол страха. Именно теперь, когда ее затухание так близко. Будет ей больно или она угаснет, сама того не сознавая, словно погрузившись в сон?

Она прислонилась головой к слабому теплу живота Мунк. Там, внутри нее, второе рождение. Воскресение.

Она прислушалась к звону воды.

Мысли рассеивались…

Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА

© Ian McHugh. Sleepless in the House of Ye. 2009. Печатается с разрешения автора.

Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2009 году.

БЕНДЖАМИН КРОУЭЛЛ

БОЛЬШОЕ ВЕДРО

Сидибе Траоре стала дипломатическим представителем Земли, потому что была астронавтом, а еще потому, что любила давить пузырьки в воздушно-пузырчатой упаковочной пленке. Сиди вызвалась добровольцем безо всякой надежды быть избранной. Просто она находилась на перепутье, подозревая, что в скором времени все ее профессиональные навыки безнадежно устареют, а значит, надо подыскивать какое-то новое занятие. Для начала Сиди решила навестить то подобие семьи, которое у нее еще оставалось в Бамако. А там уж подумать о выборе дальнейшего жизненного пути.

Едва Сиди покинула стены собственной квартиры в Хьюстоне, ее перехватила соседка.

Миссис Форрест опиралась на ходунки и таращилась на нее сквозь бифокальные очки:

— Синди, дорогуша, ты случайно не приболела?

— Боюсь, что так, мэм, — ответила Сиди. — Спасибо вам за то, что поливаете мой папоротник, пока меня нет.

— Не стоит благодарности, дорогая. А у меня тут есть кое-что для тебя. — Соседка протянула ей коробочку из-под леденцов, перевязанную изрядно выцветшей красной ленточкой.

— О, как мило с вашей стороны! — Одна только мысль о пище вызвала у Сиди приступ тошноты.

— Леденцы и орешки. Если ленточка тебе не нужна, то мне еще пригодилась бы. Та мексиканочка из новостей сказала, что пришельцы уже практически прибыли, потому что они выслали радиосигналы со своего корабля, а корабль этот летит к нам почти со скоростью звука.

— Света. — Носовые пазухи Сиди давно так не страдали — со времен тренировок по декомпрессии.

— Она сказала «звука». Не понимаю, почему они собираются промчаться мимо нас и не желают немного задержаться и погостить, как будто вся наша планета — какой-то богом забытый полустанок с остановкой по требованию. Очень много людей вроде меня хотели бы с ними познакомиться. Ты ведь знаешь, я прекрасно уживаюсь с цветными, так почему у нас должно быть как-то по-другому с существами, у которых щупальца вместо рук-ног?

— Я уверена, они и рады бы остановиться у нас, нанести визит и все такое, да только их автобус — размером с город, и если уж он разогнался, его невозможно то и дело останавливать и снова разгонять. Поэтому они совершают что-то вроде облета Галактики и подбирают представителей разных видов, которые уже достаточно созрели, чтобы вступить в Галактическую Цивилизацию, — объяснила Сиди, добавив, что спешит в аэропорт.

Сиди не слишком забивала себе голову мыслями о жутких процедурах, которым пришельцы вынуждены были подвергать человеческое тело, чтобы иметь возможность за несколько дней придать ему скорость, близкую к световой (СМИ для обозначения этих процедур использовали словосочетания «железная дева», «шинкование» и даже неудобоваримое «франкенштейнизация»). Не терзалась она также перспективами провести остаток жизни в обществе жукоглазых монстров, в то время как на Земле будут проходить — благодаря релятивистскому сжатию времени — целые века. Никто ее не выберет для такой миссии. Она и вызвалась-то лишь потому, что… ну, Корпус астронавтов Соединенных Штатов был фактически единственной ее семьей, и не сделать шаг вперед, когда из строя вызывают добровольцев, — это было бы сочтено… она хорошо знала словосочетание, которое употребили бы американцы: «Дерьмо цыплячье».

Ее рейс с пересадкой в Париже задерживался в связи с погодными условиями. А когда Сиди еще только ехала на такси в аэропорт Кеннеди, ей пришел вызов от Матти Карьялайнена, с которым она в свое время совершила два долгих орбитальных полета. У Сиди не было настроения разговаривать, поэтому она предоставила прием сообщения своей аватаре, а потом уже прослушала запись.

Бон суар, Сиди. Э-э… мне известно, что ты вызвалась добровольцем, я тоже это сделал, но, видишь ли, не знаю, как ты, а многие из нас уже передумали. Они там нарезают тебя соломкой, как картошку для жарки во фритюре, сечешь? Главный говорит, что теперь, когда мы получили информацию об этих их процедурах, никого не будут винить, если он заберет бумажку со своим именем из шляпы. Как бы то ни было, я тут пообщался с охотником за головами из «SpaceX», и тот меня заверил, что они с удовольствием нанимают бывших астронавтов в качестве менеджеров. Я ему рассказал про тебя: мол, Траоре — это терминатор и всегда своего добьется.

Аватара Сиди записала номер охотника за головами.

На мониторе у стойки регистрации Сиди увидела номер своего рейса в списке отмененных, а служащий сказал, что следующий подходящий рейс, который, возможно, все-таки состоится, будет не раньше пяти часов утра. Сиди уселась на скамью и проверила телефон. По тематическим строкам в меню входящих сообщений она увидела, что огромное множество сообщений, схожих по содержанию с посланием Матти, проносится по довольно узкой социальной сети различных организаций астронавтов всего мира. Сиди почувствовала, как у нее забилась жилка на виске. Похоже, все до единого пошли на попятный. Может, и ей стоит дать задний ход?

Это было не то решение, которое хочется принимать, сидя в пустынном терминале аэропорта, когда тебя бьет озноб и клонит ко сну. Сиди выудила из сумки коробку шоколадных конфет и съела одну, машинально раздавив пузырек воздуха в пластиковой обертке. Она тут же рассчитала, что если будет давить один пузырек в три минуты, отключившись от всего остального мира, то это поможет ей скоротать время как раз до пяти утра. Сиди запихнула телефон на самое дно сумки и не позволяла себе даже взглянуть на него, пока не раздавила последний.

Когда в пять часов она снова извлекла телефон на свет божий, в списке появились девятнадцать новых сообщений, одному из которых ее личный искусственный интеллект присвоил высший приоритет. Сообщение было от Жань-Ю Вена: