Пылай для меня (ЛП) - Илона Эндрюс

Экраны померкли.

— Чокнутый Роган только что завербовал Бага? — спросила я.

— Похоже на то, — сказал Берн.

Мы уставились друг на друга.

— Ты узнал что-нибудь об украшении? — спросила я.

— Нет. Это странная форма. Я наткнулся на японскую брошь со стрекозой, но не думаю, что это она, — сказал он. — Узор слегка отличается.

— Можешь продолжить искать? Я знаю, это похоже на поиски иголки в стогу сена, но я буду очень, очень благодарна.

— Конечно, — сказал он.

— Я просто не доверяю Чокнутому Рогану. Нам нужно выяснить это самим.

— Не беспокойся, — сказал Берн. — Мы это узнаем. Кстати, у меня есть кое-что для тебя.

Берн открыл ящик и вытянул оттуда пакетик с металлической штучкой.

— Обнаружил это на твоем автомобиле. Стандартный GPS-передатчик.

Теперь понятно, как Роган узнал о моей встрече с Адамом в ботаническом саду. Я вздохнула.

— Ты в порядке? — спросил Берн.

— Да, — соврала я. — Пойду переоденусь. — И прихвачу пистолет.

— Невада, — окликнул он меня. — Заполучить М9 было бы правда круто! Ты ведь не против?

— Если сможешь договориться с Багом, то флаг тебе в руки. Только постарайся не обещать ему то, что не сможешь выполнить.

Я вышла со склада и не поверила своим глазам. Чокнутый Роган ожидал меня за рулем целехонького Рендж Ровера, всего пару часов назад бывшего грудой обугленного металла. Это не могла быть та же машина.

Я увидела, как он смотрит на меня из окна. Этим утром его глаза были необыкновенно голубыми. Уже знакомое чувство проснулось во мне — две части похоти, часть тревоги и остальное — недовольство самой собой. Воздействие всей этой мужественности уже должно было испариться. Я должна была быть невосприимчива. Вместо этого он опять заставил меня обалдеть.

Кандалы, напомнила я себе, сев внутрь.

— Много у тебя Рендж Роверов?

— Несколько, — спокойно ответил он.

— Значит, не так уж страшно, что Адам взорвал один из них?

— У меня их несколько, потому что они мне нравятся.

Я посмотрела на него. Челюсть сжата, рот превратился в прямую, жесткую линию. Глаза под темными бровями излучали холодную, стальную твердость, и я увидела затаившуюся в них злость. Не громогласную, бурную злость, а леденящую ярость. Все мои инстинкты возопили, чтобы я вышла из машины. Сейчас же вышла, и отошла подальше с поднятыми руками.

— А тот Рендж Ровер был моим любимым, — совершенно спокойно продолжил Чокнутый Роган. — Когда мы найдем Пирса, он за это ответит.

Ответит? Если раньше это не было для него чем-то личным, то теперь точно стало таковым.

— Адам Пирс нужен нам живым, — напомнила я. — Ты мне обещал.

— Я помню, — сказал Роган. Было явно, что ему это не по душе. Может, мне повезет, и сегодня Адам будет вести себя тише воды, ниже травы. Потому что, если его сейчас повстречает Роган, то с удовольствием прибьет прямо на месте.

Я пристегнулась и Рендж Ровер выехал на улицу. Нам понадобится сорок пять минут, чтобы добраться до «Галереи».

— Ты знаешь Харпер Ларво?

— Никогда с ней не встречался, — сказал Роган.

— Тогда почему ты так уверен, что она придет?

— Я знаю ее тип.

— Какой еще тип?

— Неудачный вектор.

Я посмотрела на него.

— Ее дед был Значительным, — сказал он. — У него было трое детей. Все они Заметные. А все их дети являются либо Заметными, либо Средними.

— Откуда ты знаешь?

— Пока разглагольствовал Баг, я проверил базу данных Дома. Тогда я не стал упоминать об этом, потому что Баг проделал отличную работу, и это была его минута славы. Нужно давать людям возможность гордиться своей хорошо выполненной работой, и быть им за нее признательным. Так можно получить еще лучшие результаты.

Все, что делал Роган, было движимо продуктивностью, даже его отношение к подчиненным. Довольные работники прилежнее работали, и были более преданны, поэтому он уделял время для признания их заслуг. Интересно, а где стою я на этой лестнице признания? Ведь он наверняка считал меня своей подчиненной. Ладно, я не его работник, и единственное, что мне от него нужно — это Адам Пирс, желательно связанный по рукам и ногам.

— Приблизительно в семидесяти процентах случаев, магия передается от родителей к ребенку без существенных изменений, — сказал Чокнутый Роган. — Несколько потомков, от трех до пяти процентов, демонстрируют внезапный всплеск. Остальные теряют свою магию с каждым поколением. Ты можешь увидеть следы подобного примера в пределах одной семьи. Даже если оба родителя Превосходные, существует вероятность градации силы у их детей. Ты как-то спрашивала у меня, почему я не рассчитывал иметь больше троих детей. Здесь другая причина. Если первый ребенок — Превосходный, существует большая вероятность, что второй ребенок может им и не быть. Все же, большинство Домов предпочитают, чтобы у главы Дома было еще хотя бы двое детей. Знаешь, как это называется?

— Нет.

Он посмотрел на меня с мрачным лицом.

— Запасной план. Дома воюют друг против друга. У нас далеко не всегда высокая продолжительность жизни. Знаешь, почему был зачат Адам?

— Нет. — И я была не уверена, что хочу это знать.

— Потому что Питер, его брат, поздно себя проявил. Его магия не давала о себе знать до его одиннадцатилетия. Они решили, что он был пустышкой, и так у них оставалась одна Татьяна, его сестра, как Превосходная Дома. Если бы кому-то удалось ее убить, Дом Пирсов мог остаться без Превосходного. Поэтому они поспешили сделать еще одного ребенка — так, на всякий случай.

— Звучит очень цинично. И совсем невесело.

— Часто так и бывает, — сказал Роган. — Если эффект убывания магии сохраняется в двух поколениях, эта семейная линия становится неудачным вектором, где каждое новое поколение слабее предыдущего. Дома страшатся лишь одного и только одного: потерять силу. Если я неудачный вектор, то, какая бы девушка ни вышла за меня замуж, она должна понимать, что ее дети будут слабее нее.

Кусочки мозаики сложились воедино.

— Все обходят Харпер десятой дорогой.

— Именно. Ее дед обладал сильной магией, и это позволило ей получить доступ в общество. Вероятно, она появилась как юная, окрыленная дебютантка, уверенная, что повстречает любовь всей своей жизни и станет женой во влиятельном Доме. Спустя годы она поняла, что мужчины встречались, спали с ней, но затем всегда ее бросали. Сейчас ей двадцать девять. Бутон уже давно превратился в розу и начал увядать. Она понимает свое положение, понимает, что брачный союз с любым из Домов невозможен, но по-прежнему отчаянно его желает. Она видела, как ее дед вращался в важных кругах, видела, как ее родителям досталась толика этого влияния, и она готова сделать что угодно, лишь бы вновь очутиться на вершине. Я Превосходный холостяк. Я могущественен, привлекателен и чертовски богат.