Кровавые вороны Рима - Саймон Скэрроу

Катон вынул кожаную тубу и извлек документ, уполномочивающий принять командование фортом. После вчерашнего разговора с Квертусом и беседы с Макроном сегодня утром он испытывал некоторую тревогу. Если фракийский центурион захочет воспользоваться моментом и бросит вызов новому префекту перед людьми, которых в течение долгих месяцев держал в ежовых рукавицах, судьба Катона ясна, и иллюзий строить не стоит. В лучшем случае его арестуют и поместят в камеру, что находится под зданием штаба. И Катон решил действовать осторожно, пока не представится возможность выявить слабости Квертуса.

Развернув документ, Катон стал его зачитывать:

– Я, Тиберий Клавдий Друз Германик, первый гражданин, верховный священнослужитель, отец нации, настоящим документом объявляю о назначении Квинта Лициния Катона префектом Второй фракийской кавалерийской когорты. Вышеназванному Квинту Лицинию Катону поручается заботиться о чести когорты, подчиняться приказам вышестоящих офицеров и посвятить свою жизнь императору, сенату и народу Рима. – Катон сделал паузу перед тем, как зачитать главное. – Настоящее назначение сделано по указу императора, и офицеры и солдаты, находящиеся в подчинении Квинта Лициния Катона, должны помнить, что в соответствии с присягой, данной при вступлении в ряды римской армии, они обязаны беспрекословно выполнять приказы вышестоящего начальства, как самого императора, под угрозой сурового наказания по законам военного времени. Своей рукой подтверждаю вышесказанное.

Повернув документ, Катон поднял его вверх, чтобы все могли видеть императорскую печать. Выждав время, он опустил документ и, свернув, положил обратно в кожаную тубу. Пробежав глазами по рядам воинов, он начал свою речь.

– Мое имя и звание вам известны, и, вероятно, вам также сообщили, что я прибыл из Рима принять командование фортом. Но это далеко не все. Некоторые из вас служили под началом разных командиров, большинство из которых вышли из богатых знатных римских семей с крепкими связями. Но некоторым командирам пришлось прокладывать себе дорогу из низов. Так вот, я из их числа. Я поступил на службу во Второй легион, когда тот дислоцировался на Рейне. Там и состоялось мое первое сражение с германскими племенами. А потом легион присоединили к армии, которую готовили для вторжения в Британию, и с момента высадки я участвовал во всех битвах, пока Каратак не был разбит перед своей столицей Камулодун. После этого я сражался с дуротригами, друидами Темной Луны и другими врагами Рима.

Итак, господа, перед вами воин, заслуживший право стать префектом и командиром гарнизона в Брукциуме. Я не изнеженный аристократ и стоял на часах в суровую зимнюю стужу, как и вы. Как и вас, меня колачивал тростью центурион, и я знаю, как день за днем маршировать с полной выкладкой, а потом вечерами строить форт. Я знаю, чего ждать от подчиненных, потому что побывал в их шкуре. Я жил и сражался, как вы все, и шрамы на теле доказывают правдивость моих слов. – Катон на мгновение умолк, а затем продолжил: – От людей под моим началом я требую соответствия самым высоким принципам и на меньшее не соглашусь. Война с силурами и ордовисами длится три года, и тысячи наших товарищей отдали жизни в сражениях. Но это не напрасная жертва. Губернатор Осторий собрал сильную армию, которая еще до конца года нанесет решающий удар врагу. И мы внесем свой вклад в великую битву и победу Рима. Мы добудем себе славу и украсим новыми наградами боевые знамена! – Выхватив из ножен меч, Катон взметнул его вверх. – Слава Второй фракийской! Слава Четырнадцатому легиону!

Макрон эхом повторил клич префекта, и легионеры на плацу последовали его примеру, но фракийцы в темных плащах хранили гробовое молчание.

Когда робкие крики легионеров стихли, Квертус вознес к небесам длинный кавалерийский меч. Над строевым плацем разнесся его рокочущий бас:

– Слава Кровавым Воронам!

В то же мгновение в воздух поднялся целый лес копий, и громогласный клич едва не оглушил стоящих на трибуне офицеров. А Квертус продолжал выкрикивать слова, прославляющие фракийцев, и воины отвечали яростным ревом. Макрон искоса посмотрел на друга. Катон стиснул зубы, не скрывая негодования, и Макрон не на шутку за него испугался.

Наконец Квертус опустил меч и вложил в ножны, и над плацем тут же повисла зловещая тишина. Фракиец снова занял место подле префекта, а Катон, выступив вперед, обратился к остальным офицерам:

– Официальная часть закончена, господа, но прежде чем приступить к смотру строя, хочу объявить о своем решении. – Катон на мгновение умолк, понимая, что его слова станут ударом для Макрона. Но при данных обстоятельствах такая мера была необходима, и вопли фракийцев только лишний раз убедили префекта в правильности выбора. Откашлявшись, он продолжил: – Центурион Квертус, я назначаю вас своим заместителем. Вы хорошо знаете людей и понимаете их чаяния. Итак, принимаете ли вы мое предложение?

Катон устремил на фракийца пристальный взгляд, и тот после недолгого молчания скривил в усмешке губы.

– Принимаю, господин префект.

– Прекрасно. Надеюсь, вы будете добросовестно исполнять свои обязанности и точно следовать приказам.

– Безусловно. Пока вы командуете гарнизоном, мой опыт и добрый совет всегда к вашим услугам.

– Благодарю. А теперь приступим к смотру. Пусть фракийцы спешатся и построятся в две шеренги.

– Слушаюсь, господин префект. – Отдав честь, Квертус спустился с трибуны и стал выкрикивать приказы своим воинам. Катон смотрел ему вслед, болезненно ощущая молчаливое присутствие Макрона рядом.

– Мое решение тебя удивило?

– Не мне судить, – коротко ответил Макрон. – Гарнизоном командуешь ты, а стало быть, и отдаешь приказы.

Катон кивнул в ответ, чувствуя невольное раздражение от страстного желания объясниться с другом. После двухлетнего командования различными подразделениями Катона сделали префектом, и он превзошел друга по званию. И сейчас тосковал по прежним моментам откровенности, особенно по возможности спросить совета у единственного на свете человека, которого считал близким другом. Вспоминая годы, когда они с Макроном были в одном звании, Катон испытывал чувство невозвратной потери. Ощущение равенства во всем исчезло для обоих друзей, и Катон понимал, что Макрон не меньше его горюет о прошлом. И вот в минуту полного одиночества возникло искушение расслабиться и забыть о своем высоком положении, но Катон безжалостно подавил порыв нахлынувших чувств, проклиная себя за слабость. Нельзя забывать о возложенных обязанностях и грозящих каждую минуту опасностях. Решение назначить Квертуса своим заместителем и первым помощником далось тяжело. Катон поначалу намеревался сместить Квертуса с должности командира и положить конец возмутительным нарушениям армейской дисциплины. Однако если открыто выступить против Квертуса сейчас, большинство воинов гарнизона, скорее всего, встанут на сторону фракийца, и тогда они с Макроном окажутся в весьма незавидном положении. До прибытия подкрепления пусть Квертус думает, что одержал верх над новым префектом. Но как только у Катона появится достаточное число сторонников, которые не питают верноподданнических чувств к фракийцу, можно будет без труда поставить зарвавшегося наглеца на место.