Рыжий рыцарь - Алексей Александрович Дурново

Вместо ответа Вирель опустил взгляд. Широкая улыбка исчезла с его лица. Миста отвернулась и тихо всхлипнула, ее руки дрожали, словно от холода.

Тристан все понял и все же спросил:

— Что с ним?

— Леопардисты его не нашли, — сказала Миста. — Надо думать, река…

— Не надо, — из груди Виреля вырвалась отчаянная мольба. — Я не хочу ничего думать.

Тристан не сразу осознал, что произошло, а когда осознал, не поверил этому. Неужели это правда? И-гуа больше нет? Тристан вспомнил этого веселого и болтливого коня, который всю дорогу подавал неуместные реплики и обзывал их с Вирелем оборванцами. Этот несносный, чванливый и заносчивый И-гуа, несмотря ни на что, был ему другом. Он спас его от скваров и мамаши Кожыпоги.

— Мы не знаем, что с ним, — сказал Вирель. — Знаем только, что они его не нашли. Надеюсь, он просто потерялся. Я уверен, он найдется.

Миста положила руку ему на плечо. Вирель сжал ее пальцы.

Тристан хотел возразить другу, но передумал. Если Вирелю легче от мысли, что И-гуа все-таки жив, то пусть он так и думает. В конце концов, он знал этого коня еще в те времена, когда тот был бессловесным пегим лошаком.

— Вообще тут неплохо, — сменил тему Вирель. — Леопардисты — ребята что надо. Они дали мне новые перо и чернильницу и разрешили пользоваться их библиотекой.

— Вирель, как проснулся, все носится со своей песней, — Миста скривила губы.

— Это не просто песнь, — сказал Вирель с гордостью. — Это песнь об удивительных подвигах Тристана, Рыцаря Бедных. Все амбинцы прочтут ее и будут петь своим детям.

— Удивительные подвиги, — улыбнулся Тристан. — Чего же там удивительного?

Вирель отмахнулся.

— Думаешь, кто-нибудь будет разбираться, как там все было на самом деле? Ну, кто-то, конечно, будет, но не раньше чем лет через двести. Ты пойми, главное — это не сам подвиг, а то, как о нем рассказывают.

В обеденном зале было людно, но не шумно. Леопардисты ели молча, не отвлекаясь на разговоры. Сверху из-под сводов зала на них взирал мозаичный леопард, занимавший весь потолок трапезной. Кестиан усадил их за свой стол. Тут уже сидели братья Бонвиваны, которые приветствовали Тристана шумными криками, а также хмурая лучница Лерира и еще двое леопардистов с бронзовыми застежками. Один из них, как заметил Тристан, был гьельдом. Его выдавали огромный рост и густая грива светлых волос, заплетенных в десятки толстых косичек. Звали его Грингил. Впрочем, куда больше его заинтересовал другой капрал. Когда Тристан увидел его, то едва не ахнул от удивления, ибо тот был урлом.

— Садитесь, — сказал Кестиан и тут же добавил, увидев нерешительность Тристана и его друзей: — И не бойтесь Ворона, он наш друг.

— Ворона? — не понял Тристан.

— Мы так его называем, — ответил Кестиан, — ибо не знаем настоящего имени. Ворон держит его в тайне даже от нас.

Ворон был типичным урлом с темно-серой, похожей на змеиную чешую кожей, боевой раскраской на лице и острыми клыками — они торчали изо рта, как у дикого кабана.

— Я слышал, что в Лигу берут всех без исключения, не обращая внимания на происхождение и род занятий, — сказал Вирель тихо, — но не думал, что это касается и урлов.

— В Лигу берут не всех, а тех, кто смел, благороден и хочет быть одним из нас, — ответил Кестиан. — И урлы не исключение.

— И вы воевали против своих соплеменников? — Тристан не выдержал и обратился к Ворону.

— Да, — ответил тот хриплым голосом, — я проливал кровь других урлов.

Он замолчал, давая понять, что больше не хочет об этом говорить.

На столе была свежая солонина, овощи, сыры и мягкий горячий хлеб, только-только вынутый из печи. Тристан разломил небольшую булку, и она аппетитно захрустела.

Кестиан предложил им вина, но друзья, за исключением Бонвиванов, которые, судя по всему, уже изрядно выпили, от него отказались. Тогда Кестиан хлопнул в ладоши, и на стол подали два кувшина с какой-то темно-красной жидкостью.

— Нектар эминики, — объяснил он.

Тристан наполнил свой кубок и сделал глоток. Нектар оказался таким вкусным, что ему тут же захотелось выпить весь кувшин.

— Как у вас хорошо, благородный кин Кестиан! — восторженно воскликнул Типун. — Так и жил бы тут целую вечность.

— Завидую вам, — подхватил Вертопрах, — прекрасная крепость, вкусная еда, теплая постель.

— Значит, — с явным недовольством в голосе спросила Лерира, — вы твердо намерены остаться у нас?

— О да, — кивнули братья, — лучшего места нам не найти.

— А как же Турнир?

— Турнир! — Типун вдруг побледнел и схватился за горло. — Честно сказать, эта мысль все еще меня гнетет. Я так хотел бы продолжить борьбу, но тяжкий недуг, подхваченный во время путешествия, все еще терзает меня.

— И я, — Вертопрах закашлялся, — с горечью в сердце вынужден признать, что Турнир для меня окончен. Ужасный железняк сковал мои мышцы.

— Не сказала бы, — Лерира подняла брови. — Вид у вас вполне здоровый, а пьете вы за шестерых.

— Ладно, Лерира, — понимающе улыбнулся Кестиан. — Если досточтимые рыцари решили оказать нам честь и погостить у нас еще какое-то время, то мы, разумеется, не станем прогонять их.

— А остальные? — спросил Грингил.

Кестиан посмотрел на Тристана.

— Я намерен отправиться дальше, — сказал тот, — как только закончу обед.