Герман Геринг — маршал рейха - Генрих Гротов

Став комиссаром по делам воздухоплавания, он решил, что, подобно армии, возрождающей свою силу, пестуя «черный рейхсвер», созданный помимо разрешенных союзниками 100 000 солдат регулярных частей, он начнет создавать «черные люфтваффе», которые поднимутся в небо Германии после того, как прекратится действие Версальского договора. Он взял под свой контроль все предприятия, которые можно было использовать для развития самолетостроения, и объединил их в имперский комиссариат, на основе которого осенью 1933 года было создано министерство авиации. На действительную службу в авиацию возвратилось много бывших офицеров. Свои кадры летчиков — участников первой мировой войны и подготовленных в течение ряда лет пилотов и наблюдателей — выделили армия и флот; внесла свой вклад людьми и подчиненная Герингу полиция. В добровольцах, горевших желанием служить в авиации, недостатка не было. Осенью 1934 года удалось сформировать первые подразделения, большей частью разведывательные эскадрильи.

Когда у власти еще находилось коалиционное правительство, Геринг призвал обратно на службу прежнего адъютанта авиаполка «Рихтгофен» Карла Боденшатца. После окончания первой мировой войны Боденшатц перешел в сухопутные силы и теперь был полковником рейхсвера. Геринг пригласил его к себе на Кайзердамм и с гордостью показал ему картину, изображающую его старую эскадрилью, которую недавно написал и подарил ему художник Клаус Берген. После этого Боденшатц был поведен на экскурсию по апартаментам смотреть его коллекцию произведений искусства, и лишь после того, как Геринг услышал его возгласы восхищения при виде трех картин Лукасов Кранахов (дар города Дрездена), статуи Мадонны (подарок Муссолини) и огромного портрета Карин, он перешел к цели встречи.

— Боденшатц, то, о чем мы так часто говорили в прошлом, становится реальностью, — сказал он. — Я стал комиссаром по делам воздухоплавания, но фактически первым германским министром авиации после окончания войны. То, о чем обещал, когда мы расставались в Ашаффенбурге в 1918-м, я начинаю выполнять — у нас снова будут военно-воздушные силы. Пока речь не идет о военной технике… вы понимаете! Версальский договор пока еще остается в силе. Но к тому времени, когда фюрер закончит политические приготовления, чтобы его отбросить, я хотел бы быть готов. Мне нужен надежный друг, который станет со мной работать, — будете снова у меня адъютантом?

Карл Боденшатц почти не раздумывал. На самом деле он все так же обожал своего прежнего командира и восхищался им до конца своей жизни. Несмотря на то, как менялись внешность, речь или личность Германа Геринга, он всегда видел в этом тучном человеке в пышном мундире того отчаянного, молодого, синеглазого героя первой мировой войны.

— Мне хватило секунды на размышления, и я с радостью в сердце возобновил с ним сотрудничество, — сказал он впоследствии.

Заполучить к себе Эрхарда Мильха Герингу оказалось куда труднее. В первую мировую войну Мильх служил офицером, причем особенно воинственным и заносчивым, на Западном и Восточном фронтах, дослужился до капитана, а потом, проработав некоторое время в компании «Юнкере», во второй половине 20-х годов, благодаря своим интригам и жесткости в устранении конкурентов, стал у руководства «Люфтганзы» и путем неимоверных усилий вывел эту компанию в число самых передовых и перспективных в мире. Он считал ее своим детищем и гордился ею. Кроме того, до сих пор между ним и Герингом не существовало достаточно близких отношений, во время войны их пути ни разу не пересеклись, и Мильх не находился под каким-то особенным впечатлением от подвигов Геринга. Для него Геринг был просто одним из политиков, которого Мильх субсидировал, чтобы защитить интересы «Люфтганзы» в рейхстаге. Согласитесь, трудно пойти работать к человеку, которому вы сами прежде платили.

28 января 1933 года Геринг отправился к Мильху домой, чтобы сделать ему заманчивое предложение. Он собирался назначить его статс-секретарем министерства авиации, с тем чтобы тот занялся организацией возрождаемых «черных люфтваффе». Но, чтобы добиться своего, Герингу пришлось действовать жестко. Мильх сломался и принял наконец его предложение, лишь когда он привез его к самому Гитлеру. Гитлер сказал ему:

— Слушайте, я знаю вас не слишком хорошо, но вы человек, который смыслит в своем деле, а у нас в партии имеется совсем мало людей, которые разбираются в авиации так же, как вы. Вы должны пойти на эту работу. Речь идет не о деле партии, как вы, может быть, думаете… Речь идет о деле Германии — и для Германии необходимо, чтобы вы взялись за выполнение этой задачи.

Как впоследствии признался Мильх, только после этих слов фюрера он решил дать свое согласие.

Когда впервые встал вопрос о назначении Мильха, в кабинет министра тихо вошел хитрый и беспринципный чиновник, ставший начальником тайной полиции, Рудольф Дильс, с досье Мильха в руках, и презрительно ткнул пальцем в соответствующий абзац. Мать Мильха была чистокровной арийкой, но его отец, фармацевт из Бреслау, оказался евреем. Его сын в глазах нацистов тоже был евреем и, следовательно, подлежал преследованию. Согласно принципам партии, Мильх не только не мог быть статс-секретарем у Геринга, он более не должен был руководить национальной авиакомпанией. О нем вообще не стоило заводить разговора.

Но все было не так однозначно, раз в этом был не заинтересован Герман Геринг.

В Берлин была вызвана мать Мильха, которую убедили ради сына оговорить себя и опозорить мужа. Во что бы то ни стало, сказали ей, необходимо скрыть, что Эрхард является полуевреем, и единственным способом для этого было «доказать», что он — чистый ариец. В конце концов фрау Мильх согласилась дать у нотариуса клятвенное заявление, что во время своего замужества имела тайную связь с неким бароном Германом фон Биром и в результате родила сына.

— Раз уж мы собираемся забрать у него настоящего отца, — усмехнулся Геринг, — пусть хотя бы получит взамен аристократа.

Настоящее свидетельство о рождении было изъято и вместо него подложено новое с указанием фон Бира в качестве отца. Мильх был спасен. После этого в Германии, наверное, не нашлось бы более рьяного приверженца антисемитской политики.

Так Геринг заполучил превоклассного статс-секретаря, который занялся взращиванием его секретных военно-воздушных сил; со временем, чтобы усилить создающиеся формирования, были привлечены многие из его прежних боевых товарищей. Его первый «летный» друг, Бруно Лёрцер, был назначен руководить «Воздушно-спортивным клубом», что было эвфемизмом для тайного тренировочного центра немецких летчиков. Эрнст Удет, служивший вместе с ним в полку «Рихтгофен» и так же, как и он, после войны зарабатывавший на жизнь показательными полетами, был взят в министерство авиации в качестве советника.