Аватарка Дикобраза - Максим Волосатый

– Степка! Малыш!

Кто-то налетел на Донката сзади, облапил его, сдавил и начал немилосердно трясти. Кто-то сильный: голова Степы моталась из стороны в сторону. Сквозь стук болтающихся зубов Донкат с ужасом начал вспоминать, кто из старых знакомых может называть его «малыш»? Родственники? Но какие? И зачем их сюда привез Соловей?

– Здоровой, родной, – взревело сзади. – Что, косу так и не отрастил?

И тут Степа вспомнил. Это не просто «малыш», это позывной «Малыш». Позывной для связи внутри подразделения космоштурма, который он сам себе выдумал на Бойджере в пику Соловью с Шойсом. И назвать его так может всего несколько человек, большинство из которых точно трясти его не будет. А налетать сзади и хватать в охапку (да еще с такой силой) может только ….

– Пенёк! – взревел в ответ Степа, выворачиваясь из объятий. – Пенёк, бродяга! Здорово! Жив еще!

– А то! – позади Степы улыбался во все свои тридцать два космоштурмовских зуба Кирилл Пеннек. Единственный выживший космоштурм из тех, кто сопровождал Донката и Декстера на Бойджере. – Шикарно вы с Декстером устроились.

Он радостно обвел рукой интерьер кабинета.

– А то, – в тон ему отозвался Степа. – Держись подальше от стратегических секретов галактики, – он кивнул на Соловья, – и тоже так сможешь.

– Увы мне увы, – попытался сокрушенно вздохнуть Пенёк. Не получилось. – Мне теперь обратного хода нет. Привязан я к ФАФ намертво. Веришь, шагу не могу ступить без разрешения начальства.

Он, как при прохождении строем вытянул подбородок в сторону полковника, отдавая честь.

– Жуть, – высказался Донкат. – Не начальник, а кошмар. Администраторов пугает, космоштурмов привязывает.

– Внештатных сотрудников строит, – напомнил ухмыляющийся Соловей.

– Короче, ужас просто, – подвел итог Степа. – Как жить дальше? Не-по-нятно….

– И не говори, – поддакнул Пенёк. – Ночами рыдаю от страха….

– Я так и знал, детки, что вам понравится, – Соловей удовлетворенно опустился обратно в кресло.

– Выпить нальешь усталым путникам галактических трасс? – донесся из кресла его голос.

– А что, никто так и не предложил до сих пор? – изумился Донкат. – Нет, точно вы Равазова до смерти перепугали. Серге-ей Петро-о-ович, Сергей Петрович….

Укоризненно качая головой, он нажал кнопку вызова. Дверь тут же распахнулась, и на пороге вырос официант с широченным подносом, уставленным различными бутылками и закусками. Сам Равазов появиться не рискнул. Умный.

– Угощайтесь, – широким жестом обвел рукой оставленный поднос Донкат, когда официант удалился.

Первым взялся за бутылку «Цефей VV» Соловей. Следующим начал наполнять бокал Пенёк, а затем уже и инспектора ФАЭТ, до этого с настороженностью наблюдавшие за странной манерой общения могущественного Птаха, начали открывать бутылки. Настороженность, кстати, из их глаз так и не ушла до конца.

– Ваше здоровье, – поднял бокал с пивом Степа.

Первые полбокала как обычно у всех вошли в полнейшей тишине.

– Хорошо, – промокнул, наконец, губы Соловей и потянулся за закуской. – Спасибо большое, очень у вас в гостях замечательно. А Декстер где?

Степа замер с бокалом в руке.

Все хорошо. Все как обычно. Нормальный вопрос. Что такого? Но ухо все равно дернулось, ощутив еле уловимую фальшь в тоне Соловья. Да ну, нет, наверное, показалось. Показалось? Ну, конечно же…. Хотя…. Степа мысленно сфотографировал все время, пока они здоровались, и рука вдруг сама захотела поставить бокал на стол.

Соловей первым делом должен был поинтересоваться, где Шойс. Как так, приехал в гости, привез толпу, и сел пиво пить, не спросив про хозяина? Но спросил только что. Как будто знал, что Декстера тут нет.

Фу, бред, что он несет? Причем тут это? Декстер может быть, где угодно. Хоть в туалете. Ну не спросил сразу и не спросил, что тут такого?

«Да?», тут же поинтересовалось подсознание, «А почему эти два фаэтовца так напряглись при имени Шойса?».

– Бродит где-то, – как можно безразличнее ответил он. Вышло, конечно же, более чем неестественно.

– А-а, – понимающе протянул Соловей, и Степа проклял всю эту свою подозрительность, двусмысленность и вообще всю эту ситуацию. – А появится когда?

Донкат выразительно посмотрел на Соловья и (будь проклята эта неловкость) немного демонстративно вызвал Шойса по суперфону.

Гудок, другой. Еще не хватало, чтобы Шойс не взял трубку. Вот будет ситуация.

– Здесь Декстер, – гулко бухнул в ухе голосище сакса.

– Привет, ты где? – с неимоверным облегчением спросил Степа.

– В боте, – отрубил Декстер. – Пробиваюсь через космические заторы. А они не пробиваются. Зажимают меня со всех сторон. Это не орбитальное пространство, это какое-то народное гуляние с астероидами под мышкой.

Степа себе представил Шойса на «Тарантуле» расталкивающего носом бота мешающие ему посудины с астероидами под мышкой, которые зажимают здоровенную посудину где-нибудь на орбите и фыркнул.

– Давай, пробивайся, ждем тебя.

– Кто это «ждем»? – теперь напрягся голос у сакса.

Да что происходит сегодня на Изюбре? Или это уже у Степы глюки?

– Я и сюрприз, – расплылся в улыбке Степа. – Приезжай, увидишь.

– Да? – с сомнением протянул сакс. – Что-то я перестал любить сюрпризы.

– И давно? – совершенно искренне удивился Донкат.

– Да как тебе сказать…, – ушел от ответа Декстер.

– Ладно, давай, ждем тебя, – Степа закончил звонок.

Так, вот эта вот вся ситуация Степе перестала нравиться окончательно. Напряженный Соловей, подозрительный Декстер, ничего не понимающий Степа. Два типа странных в их кабинете…. Бардак какой-то. И одно только светлое пятно – Пенёк.

– Шойс, скоро приедет, – вот что-что, а делать счастливое лицо, когда на душе воют все кошки галактики, Степа умел. Научился в торговле.

И пока Соловей не начал опять разговаривать в своей всезнающе-ироничной манере (сейчас она совсем не в тему, раздражает ужасно) Донкат повернулся к Пеннеку.

– Ну, что Пенёк, рассказывай, как живешь? Сто лет тебя не видел.

– Да так как-то, – Кирилл поджал плечами. – После Бойджера Сергей Петрович, – он кивнул на Соловья, – пригласил к себе, как единственного выжившего и с Белым Местом познакомившегося. Он тогда сказал: «Все равно на месте не усидишь»….

Соловей чуть улыбнулся, слушая их разговор, и кивнул головой. Улыбка вышла довольной.

– Ну и у меня был выбор, – продолжил Пенёк, – идти в новую команду или пристраиваться в ФАФ, как предлагали. Я выбрал ФАФ.

Он пожал плечами.

– До сих пор ни разу не пожалел. А вы-то как?

– Да вот, – Степа обвел рукой кабинет. – Я после Бойджера как все наградные и бонусы получил, с работы ушел. А Декстеру, сам понимаешь, в Сакс-Союзе после всего случившегося сидеть был не резон, и он сюда перебрался. Подумали мы, подумали и открыли бар. Вот и все, собственно. С тех пор так и живем. Жаловаться тоже грех.