Звезда заводской многотиражки 3 - Саша Фишер

зеленого, цветные бусы из папье-маше и цветочные гирлянды. Верховодил этой бандой высокий кучерявый парень с вплетенными в волосы куриными косточками.

— Так, Илья! — громко сказал он, опуская самодельный бубен из раскрашенной коробки от печенья. — Когда девчонки кружатся, ты должен уже подпрыгивать. А ты ворон ловишь! Давайте еще раз повторим! — тут он заметил нас. — Так, товарищи, проходите уже быстрее, не мешайте нам репетировать!

Мы протиснулись к будке вахтерши.

— А, Мишенька! — седенькая бабушка-божий одуванчик ласково улыбнулась. Лицо ее стало тут же похоже на печеное яблоко, кажется, я даже запах корицы почувствовал. — Вы проходите-проходите. Ребятишкам завтра выступать, а зала для репетиций свободного нет. Вот они и попросились в холле…

— А фотостудия? — тревожно спросил Мишка.

— Вот ключик, Мишенька, — похожая на птичью лапку рука старушки высунулась в окошко и вложила в мишкину руку здоровенный ключ с жестяной биркой. Видимо, еще от старых времен замки остались. — Владлен Германович просил только тебе передать, никому больше!

Мишка махнул нам рукой, мол, двинули за мной. А в холле снова раздался ритмичный бой бубнов и барабанов и дикарские выкрики.

Да уж, эклектика. Сочетание несочетаемого. В этом запутанном лабиринте мрачных и темных коридоров по всем признакам должны раздаваться крики боли и ужаса, стоны безысходности или, на самый крайний случай, висеть гробовое молчание. Но звуковое сопровождение было совершенно неподходящим. То нестройно играли всякие музыкальные инструменты. То раздавался театральный манерный хохот. То кто-то хором пел что-то задорное. Один раз в узком месте нам попался клоун.

— Стойте! — сказал он, выставив вперед ладонь. — Смотрите, как умею!

Он громко взвыл, изображая рыдание, и от его лица в нашу сторону брызнули струйки воды.

— Вот же идиот! — Мишка беззлобно оттер его в сторону, стряхивая с пальто капли воды. А клоун, заливисто хохоча, умчался куда-то вглубь очередного темного коридора.

Черт, а тут забавно! Почему я в юности не рассматривал культпросвет как возможное место для получения образования? В университете такого не увидишь… Может посоветовать самому себе? Позвать в кафе-мороженое, рассказать, что в городе есть такое вот заведение…

— Вот, мы пришли! — Мишка сунул здоровенный ключ в замочную скважину ничем не примечательной двери. Замок скрежетнул, дверь со скрипом открылась. — Осторожно, тут ступеньки! Сейчас свет включу…

Мишка канул в темноту, через минуту внутри вспыхнул свет.

Помещение было полуподвальным, без окон, с высоким потолком и абсолютно черными стенами.

— Анна, переодеться можно вон там, за ширмой, — Мишка ворочал штатив с прожектором. — Я пока подготовлю все. Ваня, ты сядь где-нибудь в сторонке, вон там, на кубиках, например. И сиди как мышь, не мешайся!

Я шел рядом с молчаливой Анной и изредка на нее поглядывал. Оны была задумчива и смотрела себе под ноги. Но по губам то и дело скользила мимолетная улыбка.

Нарушать молчание не хотелось. Все и так было прекрасно. Я первый раз наблюдал, как работает Мишка, и это был настоящий восторг. Первое время Анна чувствовала себя скованной, зажималась, смущалась в ярком свете прожекторов, но мой друг терпеливо ей что-то объяснял, указывал, куда смотреть, как положить руки, как двигаться. И буквально через каких-то полчаса она раскрылась и засияла. Превратилась в настоящую королеву, ослепительную и величественную.

А я смотрел, как передо мной творится магия, и даже счет времени потерял.

И даже пропустил тот момент, когда Мишка всего парой фраз убедил ее раздеться. У меня чуть крышу не снесло, если честно.

Как он это делает, вообще? И как у человека, с таким даром убеждения, вообще постоянно возникают проблемы с женщинами?

Интересно, о чем она сейчас думает? Вряд ли о том, чтобы сказать «мне так стыдно, на самом деле я не такая…» Очень уж мечтательное выражение у нее на лице. Как будто она только что побывала в мире своей детской мечты.

— А вы давно знакомы с Михаилом? — спросила она.

«Лет сто!» — чуть не вырвалось у меня.

— Примерно с ноября, — ответил я.

— Странно даже, вы общаетесь, как старые друзья, — по губам Анны снова скользнула улыбка.

— Родственные души, наверное, — сказал я. — Мишка такой человек, невозможно не влюбиться.

И мы снова замолчали. Я нашел ее руку и легонько сжал пальцы в пушистой варежке. Снег кружился в теплом свете фонарей, прохожих на улицах в этот час уж почти не было…

Мы так и дошли до самой общаги пешком. Не хотелось ни стоять на остановках, ни забираться потом в грохочущие полупустые коробки.

— Я когда-то мечтала сниматься в кино, — сказала Анна, когда мы свернули с проспекта Ленина к общаге. — И как-то так жизнь расставила все, что я даже любительскую театральную студию бросила. Мол, ерунда это все. Пустые мечты и трата времени. А сегодня вдруг поняла, что зря. Что надо было пробиваться, не смотря ни на что…

— Так еще не поздно начать, — сказал я и снова сжал ее пальцы. — Мишка сделает фотографии, надо будет сразу же отправить их во все киностудии.

— Да поздно уже, наверное, — Анна вздохнула. — Мне ведь уже не двадцать…

— Ну и что? — я обнял ее за плечи и повернул к себе лицом. — В сорок лет жизнь только начинается.

— Ой, да много ты в этом понимаешь! — Анна рассмеялась и шутливо толкнула меня в грудь.

«Побольше, чем ты думаешь…» — подумал я.

— Ты смотри! Если ты не разошлешь свои фотографии на киностудии, то я сам это сделаю! — пригрозил я. — Попрошу Мишку, чтобы он мне тоже отпечатал комплект…

— Ох… — она крепко зажмурилась и покраснела. — Мне теперь так стыдно… Я же крутилась там голая перед совершенно чужим человеком.

— Ммм… И я бы еще раз посмотрел на кое-какие позы… — я коснулся губами ее губ.

Разумеется, я не выспался. И чуть не опоздал к началу селекторного совещания. Вбежал, надавил на клавишу, и только потом принялся снимать пальто. На первых фразах даже не прислушивался, потом замер посреди редакции. Вместо директора совещание вел его заместитель. В остальном все было как всегда — отгрузки, поставки, рацпредложения, выполнение плана…

Антонина Иосифовна появилась, когда слово взял начальник транспортного цеха. Без стука тихонько вошла в редакцию и присела на угол стола. Я попытался встать, чтобы уступить ее место, но она махнула рукой, чтобы я не беспокоился.

Странно. Она пришла не в пальто, значит уже давно здесь.

Определенно, на заводе что-то происходит. И ставить редакцию в известность об этом «чем-то» явно никто не собирался.

Я стал слушать совещание внимательнее, пытаясь уловить подтекст. Который явно слышала во всем этом Антонина Иосифовна, судя по ее