Королева четырёх частей света - Александра Лапьер

Воскресенье, 23 июля 1595 года. Записи доньи Исабель Баррето, продиктованные донье Эльвире Лосано

«Нам всем кажется, что губернатор сильно не в духе. Кирос уговорил его запретить мне подниматься на верхнюю палубу, когда мы подходим к берегу, под предлогом, что я и моя свита вызовут любопытство (Кирос сказал “возбудят озорство”) туземцев. Послушать его, так дикари не смогут себя сдержать, увидев женщин на корабле.

Губернатор, думаю, хочет оградить меня от некоторого рода вольностей, которые мне чуть не пришлось вытерпеть. Я вполне способна защитить себя сама, и он это знает. Кроме того, моя одежда интригует индейцев не больше, чем бороды матросов и амуниция солдат. Это дон Альваро тоже знает.

Чтобы занять мой ум и примирить с несправедливым приказом, лишающим меня того, что я так ждала, он дал мне мысль помогать ему вести бортовой журнал. Я буду диктовать донье Эльвире, а он потом воспользуется моими записями.

Я повинуюсь. Хотя и знаю, что в своём отчёте ни слова не скажет из того, что я могла бы сказать про вчерашнюю “заварушку”.

Дурное настроение заразительно. Сейчас Эльвира записывает за мной с величайшим отвращением. Трясёт головой, возражает, говорит, что я ошибаюсь... Я знаю: у нёс морская болезнь, и эти строки она пишет через силу.

Мы у меня на балконе, где нас не видно. Я велела вынести туда стол с письменным прибором, чтобы немного дышать воздухом. Эльвира сидит, я диктую стоя.

На самом деле обе мы с ней раздражены и колючи, как кораллы, не дающие нам высадиться на берег. А губернатор хоть и притворяется, что весьма обрадован открытием нового архипелага (потому что островов здесь несколько), но я знаю: он очень огорчён, что не добрался до Соломоновых островов, а также уязвлён и взбешён тем, что ошибся, объявив нам о конце путешествия.

Кирос упорно отказывается заходить в многочисленные бухточки, которые мы видим: говорит, что они слишком узки. А рейды? Рейды опасны. Мы видели уже три острова, и ни на одном не смогли высадиться. Первый дон Альваро окрестил Магдаленой — тот, который мы увидели вечером праздника святой Марии Магдалины, накануне “заварушки”. Его скалы опускаются отвесно в море, а бухты усеяны рифами.

Тогда мы направили судно ещё к одному островку, который назвали Сан-Педро. Если верить Киросу, там тоже нет надёжной стоянки. Сегодня утром, в воскресенье 23 июля 1595 года, мы идём на траверзе третьей земли, который Альваро назвал Доминикой, ибо сегодня воскресенье, день Господень.

“Правда, правда, — шепчет Эльвира, записывая под диктовку, — а на землю, чтобы выслушать мессу, мы так и не сошли!”

Всему архипелагу мы хотим дать имя вице-короля — нашего любимого благодетеля: маркиза Гарсии Уртадо де Мендоса, который столько сделал для нашей экспедиции, так нам помогал, так поддерживал. Итак, губернатор просил Кироса отметить на своей карте эти острова под названием Las islas Marquesas de Mendoza — острова маркиза Мендосы. Таков знак нашей благодарности. Эти сведения следует передать навигаторам других кораблей, чтобы и на их картах точно так же появились острова Маркиза. В этот час все штурманы чертят их, отмечая всё, что каждый видит со своего судна: пляжи, гавани, рельеф, глубины. Со всей возможной точностью. Вечером мы сверим расчёты и записи. Хотя сомневаюсь, что мы сможем встретиться так, как встречались в последние недели: качка весьма усилилась, так что шлюпкам трудно одолеть расстояние между судами. А так, хотя дон Альваро и оказал этим трём землям посредине Южного моря честь называться славным именем Мендоса, я подозреваю: он сердит на “Маркизские острова” за то, что они не Соломоновы! И догадываюсь: запрещая мне выходить на палубу, он отыгрывается на них!

Мне же страшно не терпится поскорее сойти на берег и вступить во владение этими местами. Вчера я в сотый раз изучала те документы, что заперты у дона Альваро в ларце. Каких только трудов мне стоило, чтобы он передал эти три ключа, хотя сам же с гордостью зачитывал драгоценный контракт, заключённый им с Его Королевским Величеством Филиппом II — контракт, который сам он называет “Апрельской капитуляцией 1574 года”. Его положения совершенно ясны. Нам отпущено шесть лет, считая со дня отправления, чтобы покорить западные острова Южного моря, заселить их колонистами и основать на них три города. За это мы получаем титул маркиза Южного моря ad vitam aetemam[17] и должность губернатора для двух поколений: нашего и наших наследников с правом раздавать репартьементос индейцев и земли нашим людям по своему усмотрению. Прожив на этих землях пять лет, они станут законными собственниками.

Дон Лоренсо, которому я рассказала о наших правах, полагает, что отрытые вчера земли надо было бы назвать островами маркиза Менданьи, а не маркиза Мендосы: ведь с ними связан наш титул, и они приносят нам доход. Он думает также, что в течение шести лет, отпущенных нам королём, мы не можем терять ни минуты. Поэтому он предполагает оставить на Маркизах десятка три колонистов и создать здесь торговую факторию — перевалочный путь между Перу и Соломоновыми островами, а может быть — Филиппинами и Перу. Брат уверяет: колонисты, которые здесь останутся, будут в выигрыше — ведь они найдут золото!

Во всяком случае, высадиться на Доминику, кажется, ещё трудней, чем на прочие острова! Люди с фрегата, которым, благодаря небольшой осадке корабля, удалось подойти ближе к берегу, говорят, что он очень густо населён. Они видели, что под пальмами прячутся сотни и сотни индейцев. По их словам, туземцы Доминики ещё выше, крепче и сильнее, чем вчерашние. И гораздо чернее.

Напротив Доминики лежит четвёртый остров, который мы назовём Санта-Кристина, ибо сегодня канун праздника этой великой святой. Ближе мы подойдём к нему завтра. В этот час Кирос определяет его широту. Вчера он не был согласен с другими навигаторами...

Но все другие навигаторы, послушать Кироса, — невежды!

Да он и всех здесь считает невеждами. Кроме самого себя.

Мой братец дон Диего, который стал прекрасным моряком и шныряет всюду, слышал, как Кирос со своим приятелем аркебузиром Ампуэро обсуждал странную ошибку губернатора, который