Продана Миллиардеру (СИ) - Ангелос Валерия

– А я вижу, – шепчу, чуть дыша. – Вижу тебя.

Взгляд у него пьяный. Одурманенный. Абсолютно ненормальный. И глаза больше не синие. Черные. Темень там кромешная. Беспросвет. Я в этой черноте растворяюсь.

– Глеб, – опять по имени обращаюсь и кажется, только теперь понимаю, насколько же вкусно это имя на губах звучит, так и тянет пробовать.

Тянусь к нему. Льну. Робко. Неумело. Но и удержаться не могу. Прохожусь по его рту, едва мазнув поцелуем. Замираю.

Жарко. Жутко. Горячо точно в самом сердце пекла.

Я провожу ладонями по широченной груди. Мышцы натягиваются железными канатами, перекатываются под гладкой кожей, сокращаются и вибрируют от малейшего движения.

Он каменный. Везде. Тверже гранита.

Так близко. Вплотную. Кожа к коже. Ну почти. Краем сознания улавливаю, что я до сих пор в одежде. Но Волков уже пытается исправить это упущение. Тянет платье, пробует расстегнуть мудреные застежки сзади.

– Блядские крючки, – рычит он. – Ты от кого так пряталась? Бэмби. От меня в этот скафандр заковалась? Охренеть. Гребаные доспехи.

Волков раздирает мое платье надвое. Берется за ворот спереди, резко дергает и ткань моментально подается, плотный материал расходится под напором его пальцев точно марля. Пара секунд – и наряд превращается в лоскуты.

Он голый. Совсем. Я пытаюсь отвести взгляд, но не выходит. Щеки заливает краска жгучего смущения. Во рту пересыхает от волнения.

Я впервые вижу его таким. Еще и настолько близко.

– Напугал? – ухмыляется.

Опять нависает сверху. Оскаливается.

Мое сердце застывает. Кровь сворачивается. Ком забивается в горле. Дрожь проходит по телу гремучими волнами. Льдистые иглы вонзаются под кожу.

– Я тебе кучу нарядов накуплю, – тянет Волков и жадно вдыхает воздух возле моей шеи, дышит тяжело и шумно. – Но вообще, на черта шмотки, когда мы с тобой вместе?

Я ничего не могу сказать. Меньше всего меня сейчас волнует мое платье. Но пусть он и правда ни о чем не догадывается.

– Я тебя голую хочу, – шепчет на ухо. – Всю тебя хочу, Лика. Всю. До капли. Пить. Жрать. Брать раз за разом. Хочу так, что внутри все выкручивает и разламывает.

Его чувства дикие. Безумные. Одержимые. В нем голод и жажда. А во мне? Что я чувствую? Боюсь получить ответ.

Он покрывает мое тело поцелуями. Проходится губами везде. Не знает ни стыда, ни совести. Заставляет выгибаться и вскрикивать. Очень скоро я перестаю осознавать реальность вокруг.

Пламя пожирает разум.

Белье отправляется к черту. И ажурное кружево, и тонкие чулки. Здесь все лишнее теперь. Все мешает. Мы прижимаемся друг к другу так крепко, что я растекаюсь на белоснежных простынях.

Ближе. Еще. До судорог. До дрожи. До нервного трепета. До всхлипов. До вскриков. До полыхающей кожи.

Я оголена целиком и полностью. Будто провод под напряжением. Под бешеным напором.

– Моя Лика, – выдает Волков прямо в губы, опять целует, проникает языком вглубь, скользит по моему языку, толкается все глубже. – Моя, моя, моя.

Эхом отзывается. Будто в бреду. И каждое его движение это слово подтверждает и показывает наглядно.

Огромный возбужденный член прижимается к моему лону. Длинный, толстый, невероятно твердый. Орган раскален.

Я чувствую каждую жилу, каждую вену. Невольно сжимаюсь. Но под градом с ума сводящих поцелуев быстро расслабляюсь.

Толчок внутрь. Плавный. Размашистый. Одно мощное движение. Отрывистое. Меня буквально раздирает. Подбрасывает от боли. Бедра опаляет, но теперь совсем не от возбуждения.

Я кричу. Сдержать вопль никак не получается. Еще и слезы из глаз струятся. Ядовитая вспышка сводит низ живота, разливается по ногам. Болезненные спазмы скручивают мышцы.

Тянет сбежать. Отстраниться, хоть немного ослабить непривычное чувство, когда меня точно распирает изнутри, растягивает до боли. Но как? Куда отсюда можно удрать? Я зажата в стальном захвате.

Волков застывает моментально. Ловит мой взгляд в капкан своих полыхающих глаз. Ведет большим пальцем по скуле, стирая соленый ручеек.

– Ты что, – его хриплый голос как будто срывается. – Девочка?

Глава 30

Я вглядываюсь в ее глаза. Чистые. Ясные. Верить отказываюсь. До последнего. Хотя сам все чувствую. Явно. Четко. Голой кожей.

– Лика, – говорю и ловлю каждую эмоцию на побледневшем лице.

Девчонка кивает. Смазано, скованно. Ничего не отвечает. Будто боится, что если сейчас заговорит, боль только усилится. Слезы льют градом по щекам. Собираю их губами. Едва дотрагиваюсь, сцеловываю соль.

Блядь. Дьявол раздери. Какой же я дебил.

Почему сразу не понял? Видел, как напрягается, зажимается, дрожит вся. Вечно ускользает. Бежит от меня. Я ее расслаблял. Распалял. Но о таком раскладе даже не задумался. Всегда суть на раз считывал, а тут напрочь отрубило. Отрезало на хрен. Тьма. Провал.

Она трепещет. Мелко-мелко. Глаза у нее пьяные. Но не от возбуждения. От боли.

А меня изнутри похоть жрет. Так и тянет толкнуться хоть пару раз, вбиться вглубь, врезаться до предела. Черт, да мне и одного рывка хватит. Я уже взорваться готов лишь только от ощущения какая она. Горячая. Тесная. Влажная. Реальное пекло. Гребаная пытка. Знаю – тормозить надо.

Жду. Черт знает чего. Девчонка на взводе. В диком напряге. А меня от радости распирает. Смотрю на нее, улыбаюсь как последний придурок. В башке совсем пусто.

Сжимаю челюсти. Душу все свои порывы.

Сука. Пиздец. Придется наплевать на разрядку.

Я отстраняюсь от моей девочки. Стараюсь действовать плавно и мягко, но она все равно содрогается и вскрикивает.

От ее сдавленного вопля моя похоть резко спадает.

Ебануться. Как я не просек, что у Лики это первый раз? Идиот. Сам же подмечал детали. Чуял подвох. И так тупо прощелкал. Мой проеб.

– Я все исправлю, – говорю.

Целую девочку, на руки подхватываю.

– Зачем? – нижнюю губу закусывает, носом шмыгает. – Все. Ну то есть, сейчас не важно. Все произошло. Я… знаешь, мне надо домой.

Дергается, пробует соскочить из моих объятий на пол.

Охренеть.

– Чего? – оскаливаюсь.

– Я поеду, – заявляет она на полном серьезе. – Поздно уже. А ты получил все, что хотел. И это явно не…

– Я проебался.

– Глеб, – роняет и брови выгибает.

– Никакого дома тебе не светит, – отрезаю. – Останешься здесь. И завтра тоже. Вещи завтра доставят.

– Ты что такое, – запинается, глаза округляет еще сильнее, чем когда я в нее врезался до упора. – Я не собираюсь к тебе переезжать.

Круто прикладывает. Строго так.

Я балдею.

– И правда, – хмыкаю. – Зачем переезжать? Ты уже здесь. Теперь не выпущу. Если надо на ключ запру.

– Хватит, – головой мотает, вырывается активнее. – Это не смешно.

– А я не шучу.

В душ ее несу. Все протесты игнорирую. Не выпускаю из захвата до последнего. Запираю стеклянную кабину. Врубаю горячую воду.

– Чего ты хочешь? – спрашивает Бэмби.

– Тебя.

– Все было, – бросает глухо.

– Нет, ни черта подобного.

Я ставлю ее под струи воды, беру гель для душа, наливаю в ладони и начинаю намыливать мою девочку. Нежно. Осторожно. Прохожусь абсолютно везде. А она застывает от шока.

– Глеб, прекрати, – шипит, а когда я проскальзываю пальцами между бедер, она сразу взвивается и подскакивает. – Ты что творишь?

– Больно?

Я чуть касаюсь. Совсем слегка. Проверяю.

– Убери руки, – требует.

– Надо проверить.

Глазами сверкает. Нет, не глазами. Глазищами. Дергается так, точно я ее обжег. Опалил одним движением.

– Расслабься, – говорю.

Отстраняюсь от нее, но только чтобы смыть пену с тела. После переключаю душ наверх. Пусть вода просто льет.

– Что ты собрался проверять? – хмурится Лика.

Знаю, порвать ее не мог. Но для первого раза конкретно перебрал. Будто с цепи сорвался. Дорвался и ошалел. Обезумел от моей девочки.

– Глеб?

Я опускаюсь перед ней на колени, прижимаюсь губами к низу живота. Она дергается так, будто ток под кожу пускаю.