Я умер и переродился шаманом-травокуром - Павел Журба

обычной ситуации юноша бы неплохо сострословил, но в этот раз он оказался в незавидном положении неудачника.

— Нет, у меня нет лоджии... — послышался тихий ответ Габдулина, и Дмитрий с Борисом единовременно разразились громким смехом.

В тот же миг павлин пересёк расстояние, отделяющее его от дамы, и приобнял её за талию. Анна принялась вырываться.

— Отстаньте!

— Глупости, мои милая, если бы вы были против, то применили бы заклинание...

Дама зарычала. Она уже опустила руку, чтобы огреть приставучего щёголя огнём, но тут же вспомнила, что тогда испортит всем праздник — скандалов в начале сабантуя никто не любит. их обычно откладывают под самый конец.

— То-то же... — худосочный силач потащил побеждённого противника в своё логово.

— Нельзя так! — мой ученик обошёл павлина и встал между колоннами. — Перестаньте! Это недостойно дворянина!

— Что ты там тявкнул? — Борис взял паренька за шкирку и приставил к его маске кулак. — Повтори...

Чисто случайно, должно быть, от усталости, маска молодого человека ожила и укусила Бориса за палец. Перепуганные свидетели происходящего тут же разразились нервическим хохотом.

— Ай! Она живая!

Товарищ Бориса попытался сорвать с Габдулина маску, но она, о чистой случайности, обожгла ему руку.

— Ох, твою маму! — Дмитрий побежал к фонтану и с непередаваемым удовольствием запихнул туда обожжённую лапу, перепугав маленьких рыбок.

— Значит, ты колдун? — павлин отпустил иллюзионистку и с понятными намерениями направился в сторону юноши. — Знаешь, я тоже колдую: видишь ли — у меня первый уровень...

С колдуна слетели штаны. Он попытался поймать их силой мысли, но лишь напоролся на внезапный сверх уровень.

— Ты... магистр? — павлин окинул не менее испуганного мальчика искушённым взглядом и не заметил ни одной попытки творить магию, и тут же, вот незадача — лишился трусов. Они улетели на последний этаж виллы и повисли на подоконнике.

Павлин стыдливо прикрылся и побежал в лоджию, сверкая пятками. Борис и Дмитрий рванули за ним, придерживая слетающие без ветра шляпы. Очевидцы произошедшего махали им вслед платочком.

Анна умильно засмеялась, показав недостойному миру ямочки на щёчках.

— Молодчина!

— Но я ведь ничего не сделал, — жалко пролепетал юноша, заимевший откуда-то мужество сознаться в бессилии.

— Знаю. — сказала красотка. — Но ведь заговорил именно ты...

Щёки Серёжи порозовели. Он сам взял даму за руку и повёл её смотреть на последние всполохи заката.

— Сударь, вот ваш сыр.

Я отвернулся от занимательного зрелища и налил себе бокал вина.

— Ну-с, Герган, за твоё скорое возвращение домой!

Я ещё не допил, а в небе уже засверкал первый запущенный фейерверк...

Глава 24

Прошло около получаса с тех пор, как всеобщее веселье стало для меня более чем невыносимым. Вино больше не спасало, сыр закончился, небо потемнело и те самые несчастные звёзды как будто стали напоминать мне, что на одной из них, вполне может быть, поселился Юрий Дебров.

Когда в очередной раз мимо проходящая компания пожелала мне хорошей осени, я встал из-за стола и, окатив их взглядом, полным искренней нетерпимости, спустился на основную террасу, чтобы найти Анну и заставить её ускорить процесс некромантии.

Перед тем, как спуститься, я обратил внимание на шестой столик — Лоренц Гелен опять куда-то пропал. Как и его спутники. Это не вызвало у меня какого-либо удивления, но заставило призадуматься: куда они могли подеваться.

Вскоре мне на глаза попался Габдулин. Про его вид можно было бы сказать: «пьяный без вина».

— Учитель, я держал за её руку! Представляете? — мальчишка искрился от счастья. Его радость слепила бедных окружающих. — Держал целых пять минут!

— Да? Молодец.

Я не стал говорить мальчику, что после этого взрослые тёти обычно уходят к взрослым дядям — воспитывать детей или заниматься прочими семейными делами. Также я не стал говорить, что Анне просто захотелось поиграться с молодой любовью и подвергнуть её циничному анализу. Мне не хотелось портить шулеру праздник. Пожалуй, он этого не заслужил, хоть и обманул меня на кругленькую сумму.

— А где же сейчас находится твоя спутница? — спросил я вовсе не с намёком, желая обидеть мальчика, а лишь из скромного желания отыскать нужную мне иллюзионистку.

Юноша призадумался.

— Она ушла минут пять назад. Сказала, ей нужно кое с кем побеседовать...

— Ах, побеседовать! — моё лицо превратилось в сгнивший помидор. — И где же она, с позволения сказать, беседует?

Юнец пожал плечами. Я недовольно цокнул и, оставив негодяя размышлять над своим поведением в гордом одиночестве, ушёл от него поближе к обрыву.

Открывшийся вид показался мне наихудшим в этом году: деревья, кусты, какая-то там деревянная Москва, поля, речушки...

«В империи открывался вид на грандиозный по замыслу город. Одна его набережная простиралась на территорию, равную двум городам, подобным Москве. На площади столицы Империи умещалось сто тысяч человек, а то и более, и все они с подобострастием смотрела на памятник, воздвигнутый в честь моего деда. Это ли не счастье? Знать, что такое количество человек пришли, чтобы почтить память твоей семьи...»

Кто-то очень неуклюжий задел меня плечом и отвлёк от созерцания природы.

— Смотрите, куда направляетесь, сударыня!

Девушка в маске волка резко обернулась и, заметив мой недовольный вид, ещё более недовольно извинилась и затем сразу же побежала по своим делам. Мне оставалось только смотреть ей вслед с возникшим буквально из ниоткуда чувством дежавю.

«Почему её голос кажется мне знакомым?» — размышлял я, анализируя походку стремительно удаляющейся девушки: дама уже добралась до левого крыла виллы и подошла к придомовой башне — столь красивой на вид, что там вполне могла поселиться принцесса.

И лишь когда неизвестную девушку впустили в башню, и она скрылась за крепкой, оббитой металлом дверью, я вдруг понял, где же слышал этот недовольный голос — в лучшем постоялом дворе города, ныне трагично закрытом после появления в нём демона первого уровня. В тот же миг у меня в голове сложилась предельно чёткая картинка, и я с ужасом понял, что меня надурили. Опять.

«Вот, с-сволочи!» — я опустил невольно сжавшийся кулак на каменный забор, и на нём осталась приличная вмятина. «Ну, ничего, императоры своего добиваются!»

— Сударь, вы испорти...

Не дав официанту договорить, я схватил его за грудки и указал на башню:

— Кто там живёт?

Разносчик шампанского залепетал что-то невразумительное. Мне пришлось немного измордовать его, и только