Триумф Темного Меча - Маргарет Уэйс

Теперь было слышно, как падали капли в водяных часах, отмеряя время, и от этого звука по глади молчания разбегались круги прошедшего времени. Снаружи снегопад сменился дождем, уныло барабанящим по крыше, падающим с глухим хлюпаньем в сугробы. Пласт снега, подтаявший из-за дождя, соскользнул с крыши и с громким хлопком обрушился в сад. В комнате было так тихо и присутствующие были так напряжены, что от этого звука вздрогнули все, даже вышколенные Дуук-тсарит. Черные капюшоны колыхнулись, пальцы непроизвольно сжались.

Наконец Джорам заговорил.

— У нас семьдесят два часа, — сказал он. Голос его был тверд и решителен. — Семьдесят два часа на то, чтобы поступить с ними так, как они намерены обойтись с нами.

— Нет, Джорам! — Сарьон встал с кресла. — Ты не можешь так поступить!

— Уверяю тебя, отец, именно так. Это наша единственная надежда, — холодно возразил Джорам. Его белые одежды чуть светились в серой мгле комнаты, озаряемые отблесками пламени. — Мы должны уничтожить врагов до единого человека. Никто не должен остаться в живых, никто не должен вернуться за Грань. Как только мы уничтожим их, мы сумеем восстановить границу и отгородиться от Вселенной раз и навсегда.

— Да! — решительно сказал Гаральд. — Мы нанесем удар быстро и внезапно!

Подойдя к столу, Джорам склонился над картой.

— Враг сосредоточился вот здесь. — Он провел по карте пальцем. — Мы приведем сюда Мастеров войны из Зит-Эля, кентавров и гигантов из Внешних земель. Мы можем атаковать их с этих позиций... — Он нетерпеливо обвел взглядом собравшихся. — Я не вижу. Нужен свет...

В воздухе тут же вспыхнул светящийся шар, вызванный Дуук-тсарит.

— Полевые маги будут сражаться! — с воодушевлением сказал Мосия, поспешив к столу, где стояли Джорам и принц.

— Мы представим этот план моим приближенным на совещании нынче вечером. — Принц стал торопливо свертывать карту. — Вопрос только в сроках выступления.

— Как скоро мы будем готовы?

— Завтра вечером. К тому времени наши люди отдохнут. Мы сможем нанести удар завтра ночью.

— И мы всех их перебьем! Всех, до единого!

— Ну и ну! Как удачно! — подал голос Симкин. — У меня как раз и костюмчик есть под названием «Кровь и раны»!

— Да смилостивится Олмин над их душами! — холодно сказал принц Гаральд, знаком приказывая Дуук-тсарит подать его меч и плащ.

— Олмин! Как же, смилостивится он!

Хриплый крик Сарьона заставил всех вздрогнуть. Джорам с Мосией обернулись, принц Гаральд огляделся по сторонам.

— Простите, отец, — извиняющимся тоном сказал принц. — Я не хотел кощунствовать.

— Кощунство? Вы что, не понимаете? Вы слепы! Нет Олмина! Не будет милости! Я не смел в этом признаться самому себе до сих пор, но теперь — говорю открыто! — Сарьон был словно в лихорадке, взгляд его блуждал, как у безумного. — Но я уже давно это знал... Я знал, когда смотрел, как Ванье уносит крохотного ребенка на смерть. Я знал, когда видел, как Джорам шагнул за Грань. Я знал это, глядя в бесконечные туманы день за днем, пока мне ломали пальцы, пытаясь вырвать оружие, выкованное из тьмы! Я знал это, глядя на железных тварей, с ревом ползущих по нашей земле!

Сарьон сцепил покалеченные руки, словно в молитве, но изуродованные пальцы превратили этот жест в насмешку.

— А теперь я слышу, как вы говорите о еще больших смертях, об убийстве! Нет Олмина! Ему плевать! Мы остались одни и играем в нелепую игру!

— Отец! — Перепуганный насмерть Мосия бросился к Сарьону и положил ему руку на плечо. — Не говорите так!

Сарьон в гневе стряхнул его руку.

— Нет Олмина! Нет милосердия! — с горечью кричал он.

Грохот в соседней комнате прервал каталиста. Крик служанки заставил всех, даже Дуук-тсарит, сорваться с места и броситься из кабинета в столовую. Всех, за исключением Симкина, который воспользовался суматохой, чтобы исчезнуть быстро и незаметно.

— Гвендолин! — Джорам подхватил жену. — Что с тобой? Отец, быстрее! Она поранилась!

Шкафчик был разбит, его деревянные панели раскололись, стекло, находившееся внутри, разлетелось вдребезги и рассыпалось по полу. Посреди разгрома на коленях стояла Гвендолин, держа в руке осколок бокала. С ее пальцев капала кровь.

— Он очень сожалеет. Правда, — сказала Гвен, обводя их ясным взглядом. — Но вы так всё изменили, что он уже не узнает собственного дома.

ГЛАВА ПЯТАЯ

СЫН ИМПЕРАТОРА

Шум толпы, собравшейся снаружи, был слышен даже внутри Собора. Звуки, подобно океанскому прибою, поднимались с улиц и разбивались о прозрачные стены.

Стоя у кресла и глядя на сотни людей, собравшихся в дождливых сумерках, епископ Ванье стискивал правую руку в кулак в бессильной ярости. Он и левую стиснул бы, если бы та не висела бессильно вдоль его тела. Ванье задумчиво потер руку, отказывавшуюся ему повиноваться, злобно глядя сверху вниз на толпу и раздражаясь все больше.

— Что им от меня надо? — спросил он, отвернувшись от стены и сверля злобным взглядом кардинала, который даже съежился от страха. — Что я, по их мнению, должен сделать?

— Возможно, поговорить с ними, сказать пару слов... Сказать, что Олмин с ними... — предложил успокаивающим тоном кардинал.

Епископ фыркнул так громко, что напугал кардинала, которого и так била нервная дрожь. Он готов был уже сказать своему министру, что думает об этой идее, когда толпа вдруг замолчала, и оба снова обратили свое внимание к ней.

— И что теперь? — пробормотал Ванье, повернувшись к хрустальной стене. Кардинал торопливо подошел к нему. — Видишь? — Епископ снова фыркнул. — Что я тебе говорил?

Над толпой верхом на черном лебеде появился принц Гаральд. А с ним — Джорам. При виде человека в белом по толпе прошел возбужденный ропот. Епископ, прижавшись лицом к хрустальной стене, слушал крики.

— Ангел Смерти! — зло усмехнулся Ванье, обернувшись к дрожащему от страха Радисовику. — И ты хочешь, чтобы я сказал им, что Олмин с ними, кардинал? Ну да! Их ведет принц чародеев, дьявол, который вошел в союз с Мертвым! Он ведет их прямо к гибели! А они, не желая быть просто послушными овечками, наоборот, еще быстрее бегут к пропасти, в которой и сгинут!

Сердито поджав губы, епископ снова повернулся к стене, чтобы следить за происходящим.

Принц Гаральд, спустившись с лебедя, встал на мраморную платформу, которая парила над толпой. Отбросив капюшон плаща, он стоял под дождем с открытой головой, подняв руки, чтобы заставить толпу замолчать. Джорам последовал за ним, только гораздо медленнее. Он нервничал, оказавшись на скользкой от дождя платформе так высоко над землей.

— Граждане Тимхаллана, слушайте меня! — воскликнул принц Гаральд.