Игра разума. Как Клод Шеннон изобрел информационный век - Джимми Сони

потому, что Шеннон сильно увлекся Бетти. Прошло семь лет с момента распада его брака с Нормой, и в этот раз отношения развивались так же стремительно. Бетти и Клод встретились осенью 1948 года, а в начале 1949 года Клод сделал ей предложение – в своей «не слишком торжественной манере», как вспоминала Бетти. Она дала согласие, и 22 марта они поженились. Свадьба была скромной. Как рассказывала Бетти, единственным гостем «от семьи Клода была его сестра Кэтрин». Новобрачные вскоре уехали из города и перебрались в Морристаун, штат Нью-Джерси, поближе к новому филиалу «Лабораторий Белла» в Мюррей-хилл.

Почти все, кто знал эту пару, подтверждали, насколько Бетти и Клод Шеннон подходили друг другу – во всех отношениях. Он не только был счастлив рядом с ней. Бетти и Клод также стали партнерами по работе. Альберт Эйнштейн когда-то сказал ставшую знаменитой фразу о своей жене, Милеве Марич: «Я не могу без своей жены. Она решает за меня все математические задачи». Работа Клода была по большей части личным проектом, но Бетти однозначно помогла ему успешно завершить ее. Она стала одним из его ближайших советчиков при решении математических проблем. Она искала справочный материал, записывала его мысли и, что немаловажно, редактировала написанное.

Таланты Шеннона были такими же разнообразными, как и у Эйнштейна: способность четко оценить масштаб задачи и направления деятельности, не сильно концентрируясь на пошаговых деталях. Как он сам определил это: «Думаю, что я прежде ухватываю идею, а не ее символическое прочтение. Я пытаюсь понять, что делать дальше. Уравнения приходят позже». Так же как и Эйнштейн, он нуждался в тестовом слушателе – роль, которую Бетти исполняла идеально. Его коллега Дэвид Слипиан вспоминал: «Нельзя сказать, что он знал математику очень глубоко. Но он мог изобрести все, что ему было нужно». Роберт Галлагер, еще один его коллега, был еще более откровенен: «У него были какие-то сверхъестественные способности. Он мог видеть корень проблемы. Он мог сказать: “Вот это должно быть верным…” И обычно он оказывался прав… Вы не сможете разработать целую отрасль знаний из ничего, если не обладаете феноменальной прозорливостью».

Проблема подобного типа мышления заключается в том, что решения задач возникают прежде, чем появляются детали и промежуточные шаги. Шеннон, подобно многим прозорливым умам, ненавидел показывать готовые варианты работы. Поэтому Бетти, которая сама была профессиональным математиком, стала его секретарем. Она также была первым слушателем многих его идей – единственное заметное исключение в политике закрытости человека, который, как она сказала, «не лез из кожи вон ради сотрудничества с другими». Записывая за ним, она также предлагала свои поправки и редактуру и добавляла исторические справки. В более поздние годы, когда память будет подводить Клода и он уже не сможет вспомнить ту или иную ссылку на математический труд, она будет приходить ему на помощь. Как сказала Бетти, «часть его ранних статей и даже более поздние работы написаны моей рукой, так сказать, а не его, что поначалу смущало людей». Да, возможно, смущало, но это также было проверкой на прочность одного из самых уникальных союзов нашего времени, заключенного между двумя математиками – брака, который продлится до конца дней Шеннона и благодаря которому появится его новаторская научная работа.

21. Теория информации

Помимо статей с заголовками «Налоговая реформа», «Как добиться роста заработной платы» и «Олин, промышленная империя», декабрьский выпуск журнала Fortune 1953 года впервые предлагал широкой публике ознакомиться с «теорией информации». Спустя пять лет после публикации статьи Шеннона в «Техническом журнале “Лабораторий Белла" она стала темой объемного материала в журнале, чья аудитория состояла не только из инженеров и математиков. Фрэнсис Белло, редактор отдела технологий и автор данной статьи, станет впоследствии одним из пропагандистов идей Шеннона в популярной прессе.

Статья Белло начиналась с мощного аккорда:

«Великие научные теории, так же как великие симфонии и романы, находятся в ряду достойнейших и редких творений человечества. Что выделяет научную теорию и в определенном смысле ставит ее над другими творениями, так это то, что она способна глубоко и стремительно изменить взгляд человека на мир.

В этом столетии взгляды человека, как и сама его жизнь, поменялись самым коренным образом благодаря таким научным достижениям, как открытие теории относительности и квантовой теории. В течение последних пяти лет появилась новая теория, которую по некоторым признакам можно назвать не менее великой. Новая теория, пока еще практически неизвестная широкой публике, имеет два названия: теория связи или теория информации. Сможет ли она в конечном счете пройти проверку временем, встав в один ряд с величайшими достижениями науки, это вопрос, который в настоящее время решается в крупнейших научных лабораториях нашей страны и за рубежом».

Несмотря на то что Шеннон хвалил черновой вариант статьи, назвав ее «первоклассной журналистской работой в научной сфере», он все же не согласился с первыми двумя абзацами. «Как бы мне этого ни хотелось, но теория связи не стоит в одном ряду с теорией относительности и квантовой механикой. Первые два параграфа должны быть переписаны с гораздо более скромной и реалистичной оценкой значимости этой теории». Шеннон также заставил Белло отдать должное Норберту Винеру за его недавнюю работу в области кибернетики, а еще не забыть упомянуть исследователей из «Лабораторий Белла».

Шеннон также заставил Белло отдать должное Норберту Винеру за его недавнюю работу в области кибернетики, а еще не забыть упомянуть исследователей из «Лабораторий Белла».

Белло высказал слова признательности Винеру и остальным, но не сделал ничего, чтобы преуменьшить потенциал теории информации. Он продолжал: «Возможно, не будет преувеличением сказать, что прогресс, которого человечество добилось в деле достижения мира и обеспечения мер защиты в военное время, зависит больше от успешного применения теории информации, чем от физических доказательств – бомбы и электростанции – того, как работает знаменитое уравнение Эйнштейна».

Сравнения с Эйнштейном будут преследовать Шеннона постоянно. «Шеннон для связи – это то же, что Эйнштейн для физики», – фраза, ставшая расхожей вскоре после появления первых статей Белло. Когда в Гэйлорде открыли памятник Клоду Шеннону, местная газета назвала его «сыном этой земли… которого здесь всегда будут почитать, как Эйнштейна математической теории связи». Уильям Паундстоун дал, вероятно, самую запоминающуюся оценку его деятельности: «Очень многие ученые из “Лабораторий Белла” и из МТИ сравнивали мышление Шеннона с мышлением Эйнштейна. Другие же находили это сравнение несправедливым – несправедливым для Шеннона». Несмотря на протесты Шеннона, его современники не могли не заметить очевидных сходств: революционная теория, некая игривость ума, любопытное сочетание