Стратегия. Гоблин - Денисов Вадим Владимирович

Дело в том, что мы однажды нашли в тайге северней Берлина точно такой же агрегат.

В баках машины не обнаружилось ни капли топлива, зато имелись ЗИПы для двигателя и бортовая ламповая радиостанция, две запасные гусеницы, штук двадцать траков с костылями россыпью, четыре запасных гребных винта, столько же блоков опорных катков, два ведущих и два направляющих колеса и еще какой-то здоровенный ящик с надписью «Maibach HL108TR». Помню, что Костя тогда сказал: «Бентли» нам кураторы не подогнали, значит, хоть на «Майбахе» порассекаем!» В самом углу нашлись два пробковых спасательных круга, трехметровая надувная лодка из толстой резины и пять закрытых ящиков. Кастет быстренько поддел и сковырнул крышку с верхнего и сообщил, что там лежат бронезаслонки на иллюминаторы с креплениями… Машина была абсолютно безоружной, хотя хреновенькую противопульную броню в пятнадцать миллиметров она имела.

Сгоряча показалось, что аппарат может оказаться весьма перспективным для сталкеров.

А что? На борт берет десант до двадцати человек с оружием и боеприпасами, запас по полезному весу приличный, можно сразу увозить найденное. Автономность хода двести шестьдесят километров. Топлива, правда, жрет неприлично много, это серьезная проблема. Но и перспективы есть – автономная сталкерская группа без всякого усиления может делать рейды на сто тридцать километров по сложной местности, не мороча себе голову объездами озер, множества ручьев и рек. Даже с терминалом-«шоколадкой» внутри работать можно, места достаточно.

Пять дней режима экономии канала поставки, сбор топлива, день – рейд. Таким образом, карта начнет открываться на сто тридцать километров в неделю. Для более дальних рейдов можно использовать грузовую лодку-прицеп с бочками, крепление имеется. На худой конец, вниз по реке вообще можно сплавляться, только подруливая.

В отличие от амфибий первого образца, обновленные LWS получили новую надстройку с уменьшенными смотровыми окнами водителя, изменилось расположение бортовых иллюминаторов. Появились вентиляторы принудительной вентиляции, на корме оборудовали наблюдательный пост. Конечно, мы сразу начали прикидывать, как на корму поставить пулемет ДШК или MG-42 в варианте станкового, на универсальной треноге Lafette 42 на крыше. По флангам можно работать через бойницы с задвижками, их по четыре штуки на борт.

Если прижмет, машину можно использовать и в сельском хозяйстве, это обстоятельство и привело к краху мечтаний… Забрали у нас начальники агрегат, задействовав его для обеспечения охраны районов работ в условиях возможного нападения зусулов. Установили пулеметы – крупнокалиберный и ротный, вспомогательную силовую установку, две рации, прожектора, тепловизор. Пригоняют и ставят в качестве мобильного форта.

Зуб даю – здесь Малаец и сидит. Никто другой не сможет достать столько горючего, даже если «шоколадка» анклава находится у него. Зато он вполне может доить речников, находящих танки с соляркой.

Сволочного парохода «Сайпан» в ряду маломерок, естественно, не оказалось, откуда ему тут взяться… Чуть отдельно стояла моторка с неплохим двигателем. Если здесь действительно располагается главная резиденция Малайца, то это его лодка. Все остальные лоханки – простейшие рыбацкие деревяшки, паруса на мачтах собраны, весла унесены. И ни одного солидного судна, хотя бы среднеразмерного. Дыра дырой.

Люди на берегу по большей части крестьяне. Мужчины в сдвинутых на затылок соломенных шляпах, прислонившись к стене ближнего дома, сидели дружной кучкой возле спуска к воде и через трубочки потягивали из маленьких кружек мате, этот напиток популярен на Амазонке. На них были просторные, пропитанные трудовым потом рубахи, штаны с толстыми кожаными наколенниками для защиты от колючек на кустах, через которые им приходится продираться по пути к месту работы на плантациях. Колючек на Амазонке везде хватает. Я как-то пробовал тащить из земли батат. Можно все руки поранить об острые края и колючки сорняков, толстым слоем прикрывших культурные растения.

Огнестрельного оружия у мужиков с мате не заметил. Скорее всего, эта группа вернулась домой на обед и полуденный отдых, а тут уже и вечер подкрадывается.

Шкипер по просьбе матроны замедлил ход, удерживая судно против течения так, что баржа стояла на месте. Женщины принялись радостно кричать и махать платками, сначала поодиночке, а затем уже и хором, начали скандировать одну фразу, как в старом кинофильме «Волга-Волга». Вскоре от берега наперерез барже вышла длинная дощатая лодка с маленькой надстройкой на корме, крытой ветками. Двое мужиков быстро и умело гребли, один стоял – щуплый мужичок в панаме с широкими полями, прижимающий к груди большущую и очень взволнованную курицу. Странный чувак, словно обижен чем-то… Своей пухлой нижней губой, никак не вязавшимся с общей худобой округлым брюшком и кривыми ногами он почему-то ассоциировался с упорным в труде, но катастрофически неудачливым лавочником. Черт, неужели я угадал?

Щуплый крепче прижал к себе птицу и начал речь, а мне все казалось, что птица сейчас поднимется в воздух и перелетит на баржу. Матрона терпеливо выслушала, затем наклонилась, звонко чмокнула его в нос и начала отвечать, время от времени, к моему изумлению, вставляя английские слова! Вот лиса, знает язык!

Болтали они долго, я уже начал всерьез беспокоиться, что скучная деревня действительно окажется нашей ночной стоянкой. Зато мы услышали имя матроны – Сесилия. Как человек воспитанный и высококультурный, я не стал приставать к даме с расспросами, как звучит короткое имя, а тут же начал прорабатывать варианты самостоятельно. Сиси? Но первая гласная – «е», да и хватит мне уже всяких Мими и Муму. В результате коротких раздумий решил, что про себя буду звать ее Сисяндрой, тем более что ассоциации очевидны любому. Можно считать, тема сисек раскрыта.

– Что она бормочет?

– Этот человек ее муж или любовник.

– Скорее второе, – буркнул я. – С такой связываться…

– Мадам говорит ему, чтобы верил в ее святость и ждал. Женщины всегда заставляют себя ждать, – философски заметил исландец, мастерски ужав перевод беседы до сути вопроса. И с чувством выполненного долга надкусил плод, похожий на грушу-переростка. Да это и была груша, местная, с чуть специфическим терпким вкусом, который понравится не каждому. Сморщился и не глядя бросил плод за спину. Народ на барже боязливо пригнулся, но груша упала точно за кромкой дальнего борта. Видя такое дело, я бесцеремонно забрал у него второй плод: люблю эти фрукты.

По окончании затяжной, почти безэмоциональной беседы супругов мужичок в панаме абсолютно безразлично мазнул взглядом по мне и шкиперу, смешно кашлянул пару раз в предплечье и с облегчением сунул курицу в руки жены, которая тут же передала птицу одной из помощниц. А затем протянул ей маленький старинный пистолет с коротким стволом и колесцовым замком. Обыденно так, словно смартфон забывчивой супруге, надумавшей пойти в супермаркет. Переживает. Заботится о том, чтобы той было из чего всадить кусочек свинца меж глаз партнера по бизнесу.

– Хороший ужин нас ждет! – обрадовался Дагссон, подмигивая мне. – Подкрепимся. А после того, как стемнеет, посмотрим, что с такими красотками можно сделать двум усталым мужчинам, так ведь, Гоб?

Ай да дед, ай да сукин сын! Столько лет, а какой бодрый!

В конце концов весь наш спецназ порешал дела и отправился дальше по реке…

Медленно тащимся, зараза, медленно! Придется снимать с катера и ставить на корму баржи второй подвесной мотор, что позволит резко увеличить скорость движения. И все равно часть пути придется проходить уже в темноте. Ули Маурер убил бы меня за такие фокусы: ночью тут по рекам не ходят.

Амазонка нового мира светилась закатным золотом. Посреди русла обнажались полоски великолепного желтого песка – справа проплывал целый архипелаг постоянно меняющих очертания островков.

Я, наконец-то вспомнив о пулемете, поставил новые кексы. Суета и пляски прекратились, женщины, собравшись возле красиво мерцающего углями очага, начали рассказывать и обсуждать жуткие истории про каких-то глубоководных псов, духов Реки и Речного Змея, в существование которого они горячо верили. Хорошо, что переводил исландец, добавлять к таким ужасам лишнего не в его характере.