Песчинка на ветру - Щурова Светлана

Скорее всего, никому она ничего не расскажет, даже если и выживет. Должна же понимать, что если проронит хоть слово, я закончу начатое. И уж в следующий раз так не оплошаю. Придётся мне с ней встретиться во второй раз. Если, конечно, она выживет. У неё есть ребёнок. Разве ради своего ребёнка она не будет держать язык за зубами? Однозначно, будет. Да и потом, я её всё равно устраню. Дам время успокоиться, забыть – и… Да, надо подумать, как сделать всё чисто.

Лучше бы, конечно, она умерла от падения. Всё-таки седьмой этаж. Не буду гадать. Что случилось, то случилось. Полезла в чужую жизнь, за что и поплатилась. Нужно отвечать за свои поступки. Папенькина дочка! Привыкла, что ей всё сходит с рук. А расплата всегда настигает, так-то вот! Никогда не нужно вмешиваться в чужие жизни! У меня не было другого выхода. Она сама виновата! Да и вообще, что я об этом думаю? Что сделано, то сделано. Посмотрим, как дальше сложится. А пока мне нужно работать»

Кресло чуть повернулось в сторону включённого компьютера, и Серов с головой ушёл в мир чертежей, цифр и производственных планов.

С самого утра Валерия не находила себе места. Она приехала в мастерскую, но, наткнувшись на начатый эскиз, который сунула несколько дней назад между других, таких же незаконченных, снова вспомнила Киру и её обвинения. Рисовать не хотелось. Она набрала номер Людмилы.

– Милочка, здравствуй! Есть минутка? – Валерия знала, что, когда Людмила Ивановна на работе, лучше сначала спросить, есть ли у неё время на разговоры.

– Лерочка, милая, доброе утро! Я тебе перезвоню, окей?

Трубку положили. Валерия глубоко вздохнула.

«Людмила и Денис. Настоящая подруга и любимый мужчина. Два близких мне человека. Разные характеры, разное поведение, но мысли насчёт Киры у них одинаковые. Что же скажет Мила, узнав о приходе Киры? Дэн считает, что взбалмошная Кира, увидев меня счастливой, взбесилась. Поэтому и прибежала с обвинениями. Прав ли он? Просто злость и зависть? Нужно ли из-за этого беспокоить Милу? Ну, пришла Кира, выпустила пар и снова исчезла. А я? Зачем я думаю об этом, пытаюсь придать смысл бессмысленным действиям? Кира нередко муху превращала в слона. Неужели я поступлю так же? Люда и так делает для меня всё, о чём бы я ни попросила. Нельзя так злоупотреблять доверием, грузить подругу ерундой! Денис абсолютно прав: Кира совершенно себя не контролирует, делает безумные заявления, а я зацикливаюсь на этом. Скорее всего, Мила скажет ровно то же самое, что Денис. Мне это надо – тратить время на пустые разговоры? Я совершенно не хочу думать ни о Кире, ни о её поступках. А уж тем более обсуждать их с другими снова и снова!»

Раздался звонок. Валерия взяла трубку.

– Лерочка, дорогая, прости, не было возможности сразу ответить. Ты что-то хотела?

Валерия молчала.

– Алло! Лера! Ты слышишь меня?

Валерия быстро соображала, что бы спросить у подруги.

– Валерия!!! Алло!!!

– Да, я тебя слышу, всё хорошо. Мила, помнишь, ты говорила, что встретила Марину, нашу одноклассницу. Отправь, пожалуйста, её телефон эсэмэской. Я хочу ей позвонить.

– А, вспомнила школьные годы? У меня тоже такое бывает, довольно часто. Скину, конечно! Ещё что-то? Ты извини, работы много. Шеф сегодня грозный пришёл, все на взводе.

– Нет, больше ничего! Спасибо, дорогая! Целую!

Валерия дождалась, когда подруга попрощается с ней и положила трубку.

Через несколько секунд пришла смс. Валерия смотрела на номер несколько секунд, затем набрала. В трубке раздался женский голос:

– Алло, слушаю.

Валерия сразу узнала бархатный красивый голос.

– Мариночка, добрый день! Это звонит Валерия Романцова. Помнишь такую?

– Лерка! Ты? Привет! Я так рада! Недавно виделась с Людкой, а сегодня ты звонишь! Здравствуй, школа! Как ты? Как Нина Александровна?

– Ты помнишь мою маму?

– Обижаешь! Она моя первая и самая любимая учительница! Я её даже во сне вижу!

– У меня всё хорошо. Рисую. Скоро моя выставка будет в Питере, мы могли бы встретиться.

– Это же замечательно! – голос в трубке выражал искреннюю радость.

– Мариша, как ты поживаешь? Как дети? Я слышала, у тебя их трое?

– Да, сорванцы ещё те! Ни минуты в покое! Приезжай, сама увидишь. Сходим все вместе на твою выставку. Ты даже не думай о гостинице – у нас остановишься.

– Ну что ты! У меня достаточно средств, для того чтобы не причинять никому неудобства.

– Обидеть хочешь? Никаких отговорок не принимаю! – Марина была прежней – твёрдой и требовательной. – Только к нам! Иначе – не звони больше!

– Ну и ультиматумы у тебя! Прям как в школе! – Валерия попыталась скопировать голос подруги: – «Мы прогуливаем труды вместе, или катись к чёрту такая дружба!»

Марина рассмеялась.

– Ну что, подруга, бери ручку и записывай наш адрес!

Валерия аккуратно вывела в блокноте название улицы, номер дома и квартиры.

– Спасибо, Мариша! Я очень рада, что позвонила! Так приятно слышать голос из детства!

– И мне! До встречи, Лерочек!

Настроение Валерии улучшилось. Снова хотелось рисовать. И она, как в прежние времена, надела рабочий халатик, взяла в руки карандаш и с мечтательной улыбкой на лице начала рисовать прекрасный город, в котором так хотела снова побывать.

Валерия неслась к больнице Скорой помощи. Она подрезала, резко тормозила и снова быстро набирала скорость. Машины, попутки и встречные, шарахались, недовольно давя на клаксон.

С трудом нашла место на больничной стоянке. В это время дня тут было не протолкнуться. Запыхаясь, поднялась на пятый этаж – этаж экстренной помощи. Ждать больничный лифт – терять драгоценные минуты. Палата номер пятьсот десять. Залетела. Нашла среди перемотанных искалеченных людей знакомые глаза.

– Кира! Боже мой!

Белая на белом, бывшая подруга неподвижно лежала на старой, провисшей от ослабленных пружин кровати. Зрачки её сузились до маленькой, едва заметной точки, от чего глаза казались огромными, но мутными. Уставившись на Леру, она не узнавала её. Валерия села на край кровати.

– Кирочка, милая! Это я, Валерия, твоя подруга. Всё будет хорошо, не волнуйся! Я уже здесь, милая, я уже здесь, – она хотела погладить Киру по волосам, как когда-то раньше, но отдёрнула руку, почти прикоснувшись к перебинтованной голове.

«Ей может быть больно».

Глаза Киры обрели осмысленность. Она медленно повела ими и остановила взгляд на Лере. Губы приоткрылись. Она пыталась говорить.

– Милая, что? Я не слышу, – Валерия наклонилась близко-близко к пересохшим, похожим на осенние листья губам.

– Уби… Дэ… Дэ… То… му… О…!

– Я не понимаю! Кирочка, милая, не нужно ничего говорить. Я знаю, ты упала по неосторожности. Как же так, милая моя? Как же ты так?

Кира водила глазами туда-сюда.

– Не… не… это не пра…!

– Неправда? – Валерия нахмурилась. – Ты говоришь, что это неправда? Ты не падала?

Глаза Киры закрывались и открывались, снова и снова.

– Да? Это значит «да»?

Сердце Валерии бешено застучало. Она набрала в лёгкие воздух, медленно выдохнула. Это был самый быстрый способ успокоиться, так её учил Макс.

– Остановись! Послушай меня. Закрой и открой глаза – это будет значить «да». Не моргать – значит «нет». Ты меня поняла? – Валерия внимательно смотрела на перебинтованное тело.

Кира медленно закрыла, затем открыла глаза.

– Тебя столкнули?

Глаза снова закрылись и открылись.

– Кто?! – Лера вся напряглась, ожидая ответа.

Кира пыталась. Снова и снова. Её губы издавали что-то нечленораздельное. В полном изнеможении она замолчала и закрыла глаза. Открыла. Показала глазами на правую руку Валерии.

– Рука? Моя рука? Ты обвиняешь меня? – Валерия подняла глаза на Киру.

Та смотрела на Леру не мигая.

Валерия провела левой рукой по правой. Погладила кольцо на безымянном пальце.

Зрачки Киры расширились.

– Кольцо? – Валерия посмотрела на Киру.