В поисках христиан и пряностей - Найджел Клифф

Когда беседа возобновилась, да Гама сообщил, что у него с собой два письма: одно написано на его собственном языке, другое – на арабском. Первое он мог прочесть заранее и знал, что в нем нет ничего потенциально оскорбительного; что до другого, его он прочесть не мог, и хотя скорее всего с ним все было в порядке, оно могло содержать ошибки, способные привести к недопониманию. Надо думать, он надеялся, что прежде чем изложить содержание письма на малаяламе, человек заморина посовещается на арабском с Фернаном Мартинсом, которого да Гама специально для этого привел с собой ко двору. Его тщательно продуманный план рухнул, когда выяснилось, что переводчик заморина хотя и говорит по-арабски, совершенно не умеет читать на этом языке [388], и в конечном итоге да Гаме пришлось передать свое письмо четырем мусульманам. Они просмотрели и, посовещавшись, зачитали вслух на языке заморина.

Письмо было полно высочайшей лести. Король Мануэл, дескать, узнал, что заморин не только один из могущественнейших монархов всех Индий, но еще и христианин, и сразу же послал своих людей, чтобы заключить с ним договор о дружбе и торговле. Если заморин даст португальцам свое соизволение покупать пряности, Мануэл пошлет ему множество вещей, какие нельзя сыскать в Индии, а если образцы товаров, которые привез с собой командор, придутся не по нраву заморину, король готов послать вместо них золото и серебро.

Заморин несколько подобрел при мысли, что увеличит свои доходы за счет притока облагаемых пошлиной товаров.

– Какие товары можно найти в твоей стране? – спросил он да Гаму.

– Много зерна, – ответил командор, – сукно, железо, бронзу и многое другое.

– Имеешь ли ты что-либо из этих товаров с собой? – спросил заморин.

– Всего понемногу, – ответил да Гама. – Я привез образцы.

И добавил, что если ему дозволят вернуться на корабль, он прикажет выгрузить образцы на берег; четыре или пять человек останутся в отведенном португальцам доме гарантами его доброй воли.

К возмущению командора, заморин ему отказал. Командор может забирать всех своих людей прямо сейчас, сказал он; он волен привести свои корабли в гавань как обычный купец, выгрузить свой груз и продать по лучшей цене, какую сможет получить.

Да Гама ничего подобного делать не собирался. Он прекрасно сознавал, что его товары практически ничего не стоят; он приплыл заключить договор напрямую с заморином, а не обмениваться безделушками с мусульманскими купцами. С поклонами покинув зал аудиенций, он собрал своих людей и вернулся в отведенный им дом. Была уже поздняя ночь, поэтому он не попытался уехать.

На следующее утро явились представители заморина – опять с лошадью без седла для командора. Вне зависимости от того, желали они подшутить или нет, да Гама отказался усугублять свое положение еще одной неловкостью и потребовал паланкин. Сделав крюк, чтобы позаимствовать у одного богатого купца носилки, делегация отправилась в долгий обратный путь к кораблям, в сопровождении очередного крупного отряда стражников и новых толп любопытных.

Остальные португальцы шли пешком и быстро отстали. Они из последних сил брели по раскисшей дороге, когда их обогнал в собственном паланкине вали, но вскоре и он, и голова процессии скрылись из виду. Довольно скоро португальцы сбились с пути и забрели достаточно далеко от дороги, и ушли бы еще дальше, если бы вали не отправил на поиски проводника. Наконец, когда спускались сумерки, они добрались в Панталайини.

Солнце уже село, когда они разыскали да Гаму в одном из многочисленных домов, стоявших вдоль дороги к гавани, чтобы путники могли укрыться от дождя. Зло глянув на своих людей, командор рявкнул, что давно был бы на борту флагмана, если бы они не отстали.

Когда в сопровождении стражников появился вали, да Гама тут же потребовал лодку. Индусы предложили подождать до утра. Время позднее, объяснили они, и он может потеряться в темноте.

Да Гама был не в настроении слушать. Если вали немедленно не предоставит ему лодку, пригрозил он, он вернется в город и сообщит заморину, что его чиновники отказались проводить гостей на их корабли. И добавил, что они явно стараются его задержать, а с единоверцами так не поступают.

«Когда они увидели гневные взоры капитана, – записал Хронист, – то сказали, что он волен отбыть немедля и что они дадут ему тридцать лодок, если он пожелает» [389].

В сумерках индусы вывели португальцев на берег. Лодки, обычно вытащенные на берег подальше от прилива, словно бы растворились в воздухе вместе со своими владельцами, и вали отправил людей на их поиски. Подозрения да Гамы все росли, он был убежден, что губернатор блефует. В качестве меры предосторожности он потихоньку приказал трем матросам пройтись вдоль берега, выискивая шлюпки Николау Коэльо: если они его найдут, то пусть скажут, чтобы поскорее уплывал. Разведчики ничего не нашли, но к тому времени, когда они вернулись, остальная делегация исчезла.

Едва вали понял, что троих матросов не хватает, он велел проводить остальных португальцев в особняк мусульманского купца и оставил их там, сказав, что пойдет с солдатами искать заблудившихся матросов. Время было позднее, и да Гама велел Фернану Мартинсу купить у хозяина еды. После изнурительных блужданий его люди были голодны и, неловко пристроившись на полу, набросились на блюда курицы с рисом.

Поисковая экспедиция вернулась не ранее утра, а к тому времени настроение у да Гамы улучшилось: индусы в конце концов народ благожелательный и хотят добра, радостно сообщил он своим людям; несомненно, они были правы, предостерегая от ночных прогулок по берегу. Между тем его спутники были настроены менее радужно, чем их командор, и недоверчиво оглядывались по сторонам.

Было уже 1 июня. Трех матросов так и не нашли, и да Гама предположил, что они отбыли вместе с Коэльо. Он снова попросил дать ему лодки, но тут люди вали начали перешептываться между собой. Наконец они сказали, что разыщут лодки, если командор прикажет своим кораблям бросить якорь поближе к берегу.

Ситуация сложилась рискованная, ведь как раз об этом просил сам заморин, но да Гама твердо решил не подвергать опасности корабли и команду, а потому ответил, что если отдаст такой приказ, его брат придет к выводу, что он взят в плен, и тут же уплывет домой.

Но если он не отдаст такого приказа, возражали индусы, ему и его людям не позволят уйти.

Стороны как будто достигли патового положения, и да Гама побагровел от возмущения. В таком случае, процедил он сквозь зубы, ему лучше всего вернуться в Каликут. Если заморин не желает его отпускать из своей страны, добавил командор, он с радостью подчинится. Если нет, заморина, несомненно, заинтересует, что его приказами вопиюще пренебрегают.

Индусы как будто смилостивились, но не успел кто-либо и пальцем пошевелить, как в дом ворвался большой отряд вооруженных людей и залаяли собаки. Теперь никому не дозволялось выходить без сопровождения стражи, даже справить нужду.

Скоро чиновники вернулись с новым требованием. Если корабли не собираются подходить ближе к берегу, им придется сдать свои паруса и весла.

Ничего подобного они делать не станут, отрезал да Гама. С ним самим индусы могут делать что пожелают, но он ничего не сдаст. А вот его люди, добавил он, умирают с голоду: если его собираются задержать, то их-то можно отпустить?

Стражники остались непреклонны: португальцы не выйдут из дома. Если они умрут от голода, пусть так, им нет до этого дела.

Командор и его люди начали опасаться худшего, но старались делать вид, будто им все нипочем. Пока они ожидали следующего шага своих стражников, объявился один из пропавших матросов. Трое разведчиков, доложил он, действительно нашли прошлой ночью шлюпки Коэльо, но вместо того чтобы уплыть, не подвергая себя опасности, как наказывал да Гама, Коэльо все еще находится неподалеку от берега и ожидает своих.

Да Гама велел одному из матросов потихоньку ускользнуть и передать Коэльо строжайший приказ вернуться на корабли и увести их в более безопасное место. Выскользнув из дома, матрос выбежал на берег и доплыл до шлюпки, которая тут же погребла к флоту. Однако стражники заметили его и подняли тревогу. Как по волшебству возникли пропавшие индусские лодки, и стражники спустили на воду внушительную флотилию. Они отчаянно гребли, догоняя ускользающего португальца, но быстро поняли, что их потуги тщетны. Тогда они вернулись и приказали командору написать брату с требованием отвести корабли в порт.

Лично он, ответил да Гама, с готовностью согласился бы, но уже объяснял, что его брат никогда такого приказа не послушает. И даже если послушает, матросам совсем не хочется умирать, и они не тронутся с места.

Индусы отказывались ему верить. Он же командор, утверждали они: как офицеры могут ослушаться малейшего его приказа?