История призрака - Джим Батчер

Периферийным зрением я видел, как Джастин вернулся к книге.

— Ещё раз, будь добр.

Я вздохнул. Затем закрыл глаза и снова начал концентрироваться. Ты начинаешь с выравнивания дыхания. Затем, расслабившись и приготовившись, собираешь энергию.   Джастин описал мне это как шар света в центре моей груди, медленно растущий, разгорающийся всё ярче и ярче, но всё это было кучей дерьма. Когда это делал Серебрянный Сёрфер, энергия собиралась вокруг его рук и глаз. Зелёный Фонарь собирал её вокруг кольца. У Железного Кулака были светящиеся кулаки, круто было бы, умудрись вы это получить. Я думаю, у Железного Человека была светящаяся хрень посередине груди, но он был единственным, да и то не обладал суперсилами.

Я представил, что энергия собирается вокруг моей правой руки. Вот так.

Я представил, что она сияет всё ярче и ярче, окруженная красной аурой, как у Железного Кулака. Я чувствовал силу, которая перетекала, слегка покалывая, вверх-вниз по моим рукам, поднимая волосы дыбом. И, когда я был готов, слегка наклонился вперёд и вытолкнул руку в сторону камина, чётко сказав, высвобождая энергию:

— Sedjet.

Произнося эти слова, я щелкнул спусковым клапаном зажигалки «Bic», которую сжимал в правой руке. Маленькая зажигалка моментально воспламенила газету.

Джастин, находящийся справа от меня, сказал:

— Положи её.

Я вздрогнул и от удивления выронил зажигалку. моё сердце заколотилось, как у кролика.

Его пальцы сомкнулись в кулак.

— Я не люблю повторяться.

Я сглотнул и подошёл к камину, чтобы вытянуть горящую бумагу из-под дров. Она немного подпалила меня, но недостаточно для крика или ещё чего-либо. Я прихлопнул огонь руками, и мои щёки стали ярко-красными.

— Дай мне зажигалку, — спокойным голосом сказал Джастин.

Я закусил губу и послушался.

Он взял зажигалку и подбросил её пару раз на ладони. Слабая улыбка коснулась его губ.

— Гарри, я уверен, что ты узнаешь, когда повзрослеешь, что изобретательность ещё сослужит тебе хорошую службу. — Улыбка исчезла. — Но это будет потом, мальчик. Ты — ученик. И такого рода порочное поведение недопустимо. Совершенно.

Он сжал кулак и прошипел:

— Sedjet.

Его рука взорвалась сферой ало-голубого пламени, по сравнению с которой мощь Железного Кулака выглядела так, как будто её нарисовали пастельными карандашами. Я посмотрел и судорожно сглотнул. Моё сердце забилось ещё сильней.

Джастин немного покрутил рукой, созерцая её и удостоверившись, что я полностью разглядел его кулак и кисть и убедился, что это не фокус. Она была полностью окружена огнём.

И она не горела.

Джастин поднёс свой кулак прямо к моему лицу так, что жар заставил меня чувствовать себя дискомфортно, но сам он ни разу не вздрогнул, и его плоть оставалась целой и невредимой.

— Если ты выберешь эту стезю, то однажды сможешь управлять этим, — спокойно сказал он. — Власть над элементами. И, что более важно, — власть над собой.

— Гм, — сказал я. — Что?

— Людям свойственна слабость, мальчик, — он продолжал говорить уверенным голосом. — Эта слабость проявляется самыми разными способами. Прямо сейчас, например, ты предпочёл бы окончить занятие и выбраться на улицу. Даже притом, что ты знаешь, что изучаемое тобой имеет невероятную важность, всё равно твои порывы склоняются в первую очередь к развлечениям, и лишь потом к обучению.

Он внезапно разжал кулак и бросил зажигалку ко мне на колени.

Я отпрянул, когда она отскочила от моей ноги, и тихо пискнул. Но красная пластмассовая зажигалка просто лежала на полу, нетронутая пламенем. Я с опаской прикоснулся к ней пальцем, но зажигалка была прохладной.

— Прямо сейчас, — сказал Джастин, — ты делаешь свой выбор. Он не похож на огромный и ужасный выбор, но в долгосрочной перспективе он может стать таким. Ты выбираешь: стать  ли тебе хозяином своей судьбы с властью осуществлять свои желания — или же просто щёлкнуть зажигалкой и остаться ни с чем. Ничем не примечательным. Самодовольным. 

 Он скривил губы, и его голос стал горьким.

— Заурядным. Заурядность — это ужасная судьба, Гарри.

Моя рука нависла над зажигалкой — но я не поднимал её, раздумывая над произнесёнными словами, а потом спросил:

 — Вы имеете в виду, что если я не смогу этого сделать... Вы отошлёте меня обратно.

— Свершится или нет заклинание, несущественно, — ответил он. — Имеет значение лишь торжество или поражение твоей силы воли. Твоей воли к преодолению человеческой слабости. Воли к работе. К обучению. Здесь не место для лодырей, мальчик. 

 Он уселся на пол рядом со мной и кивнул на камин:

— Ещё раз, если тебя не затруднит.

Я взглянул на него на мгновение и опустил взгляд к руке и отлетевшей зажигалке.

Никто никогда не говорил мне раньше, что я особенный — кроме Джастина. Никто никогда не тратил столько времени, чтобы что-нибудь сделать вместе со мной. Никогда. Кроме Джастина.

Я подумал о возвращении в социальную систему — детские дома, убежища, приюты. И внезапно мне действительно захотелось, чтобы у меня получилось. Мне это было нужно сильнее, чем хотелось обеда, и даже больше, чем хотелось посмотреть «Рыцаря дорог». Я хотел, чтобы Джастин гордился мной.

Я оставил зажигалку на полу и сосредоточился на своем дыхании.

Я снова создал заклинание, медленно и неторопливо сосредотачиваясь на этом так тщательно, как никогда в своей жизни. Мне было всего тринадцать лет, так что это действительно о многом говорит.

Энергия нарастала, пока я не почувствовал, словно кто-то начал разводить огонь в моём животе, и затем я пожелал его выплеснуть, через мою пустую, протянутую руку, только вместо использования египетской фразы я сказал:

— Flickum bicus!

И оставшийся под поленьями трут вспыхнул маленькими яркими язычками. Я был уверен, что никогда не видел ничего прекраснее.

Я начал оседать и практически упал, хотя и сидел на полу. Моё тело внезапно свело от голода и слабости, как в тот раз, когда мы, сироты, собрались пойти в аквапарк. Мне захотелось съесть ведро макарон с сыром и сразу уснуть.

Сильная рука с длинными пальцами поймала меня за плечо и удержала. Я поднял взгляд и увидел, что Джастин смотрит на меня и его тёмные глаза светятся теплом, которое не было отражением маленького разгорающегося огня в камине.

— Flickum bicus?  — спросил он.

Я кивнул и почувствовал, что снова краснею.

— Ну, вы знаете. Потому что ... заурядный.

Он откинул голову и разразился смехом. Он потрепал мои волосы одной рукой и сказал: