Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки - Иван Белецкий

в однообразии и штампованности тут не проговаривается, но считывается из самой структуры трека — то есть основным инструментом создания смысла становится резонанс между содержанием (стандартным, даже нарочито примитивным самовосхваляющим текстом) и художественной формой.

Модерн против постмодерна: баттл Оксимирона и Славы КПСС

В русском баттл-рэпе оказываются фактически неразличимы позиция артиста и позиция критика. Баттл-рэп постоянно задается вопросами: что такое рэп? каким он должен быть? какие у него идеалы? В нем начинают играть ключевую роль уже не индивидуальное мастерство, стили и эго, а теории и теоретические позиции по поводу самого баттл-рэпа: должен ли он развиваться в модернистской или постмодернистской парадигме, быть мейнстримным или андеграундным, интеллектуальным или народным, поэзией или музыкой и так далее. Именно это, а не поверхностные качества вроде использования сленга и семплирования делает его постмодернистским: искусство постмодерна принципиально референтно и рефлексивно к собственному медиуму.

В качестве примера такого эксплицитного диалога этих двух позиций мы подробно проанализируем рэп-баттл Оксимирона и Славы КПСС, прошедший 6 августа 2017 года, — наиболее значительный пример жанра, который до сих пор обсуждается и анализируется, в том числе внутри самой рэп-культуры (например, трек Deep-Ex-Sense «Некроморф» 2019 года). Издание The Flow через два года после этого баттла печально констатирует: «Большинство людей из баттл-тусовки считают, что противостояний такого уровня больше не будет. Реванш не имеет никакого смысла, а третьей равнозначной фигуры не видно в перспективе»[484]. Как нам представляется, этот баттл представлял собой идеальный момент рефлексии: противостояние модернистской и постмодернистской позиций в чистом виде.

Оксимирон, олицетворяющий в этом баттле классического, практически кондового сторонника ценностей модерна, создает образ императора или даже бога русского рэпа, который с высоты своего величия собирается сказать речь своим подданным, которыми он считает и своих оппонентов («Халифы на час, главари на миг, / Смотри, они готовы, кичась, покорить Олимп»). Сам Слава ему не очень интересен, так как в его «системе рэп-координат» он заведомо ниже Оксимирона по статусу, а значит, не может представлять серьезную конкуренцию. Слава же и не претендует на занятие «трона» («все ждали выступления короля и шута. Но нихуя»): он деконструирует не только и не столько лично оппонента, сколько ту систему смыслов и иерархий, которую тот представляет.

Если снова обратиться к схеме соотношения модерна и постмодерна Ихаба Хассана, в том, как позиционирует в этом баттле себя Оксимирон, можно увидеть большую часть черт чисто модернистского восприятия действительности и, как следствие, услышать ряд характерных обвинений в сторону постмодернистской позиции. При этом есть достаточные основания предполагать, что какое-то время (по крайней мере до выхода альбома «Горгород» в 2015 году) для Оксимирона это была скорее поза, чем последовательная жизненная позиция, — в его раннем творчестве встречаются более чем постмодернистские мотивы (см., например, треки «Судьба моралиста», «Я — хейтер» и другие). Но маска, как известно, имеет дурную привычку прирастать к лицу.

Слава КПСС же выступает в этом баттле как последовательный постмодернист, демонстрируя весь характерный набор приемов критики модерна, что эксплицитно констатируют и он сам («ты не выкупаешь, как у постмодерниста в ломбарде»), и его оппонент («мистер постмодернист» — обращается Оксимирон к Славе). Он практически ничего не говорит о себе, отходя от традиционной для баттл-рэпа стратегии самовосхваления, и выступает с чисто деструктивной позиции; больше половины его текста — это практически слово в слово переданные (но иначе фреймированные) цитаты из самого Оксимирона или вариации на тему этих цитат. Основное оружие постмодерниста — не демонстрация превосходства своей позиции, а демонстрация несоответствия оппонента его собственным (оппонента) идеалам. Самый прямолинейный пример: «Либо ты приспособленец, либо только с годами оценил талант Гуфа, понять трудно». Для Славы постмодернизм — по-видимому, временная поза, принятая специально ради этого баттла, так как в дальнейшем своем творчестве он развивается скорее по линии метамодерна (об этом — в следующей главе).

Таким образом, баттл Оксимирона и Славы КПСС представляет собой столкновение философских позиций в чистом виде. Остановимся на них подробнее, отметив, что для более цельного восприятия предложенной Хассаном схемы соотношения модерна и постмодерна, и чтобы не дробить свой собственный нарратив, мы будем выделять его термины в нашем тексте.

Оксимирон пришел на баттл как уже, с его точки зрения, состоявшийся творец, автор, лидер и главное — создатель культуры, что и определило его стратегию позиционирования в баттле — через модернистские концепты иерархии и истоков (истории). Иными словами, рэпер начинает всячески демонстрировать то, что он здесь самый главный, самый опытный, тот, кто все придумал и кого все пытаются копировать (типичное). Он называет себя «папой», «отцом», «первооткрывателем», «стоящим у истоков» самого жанра рэп-баттлов в России; апеллирует к длительности своего нахождения в рэп-культуре («я в игре 9 лет», «я так стар»), на основании чего унижает своего оппонента («слизняк», «шкет») и обвиняет его во вторичности по отношению к себе («original russian hater», «Ведь ты умеешь только баттлить и писать ремейки»).

Далее обсуждению подвергается классическая оппозиция высокой и низкой культуры. «Ты же не хочешь выйти из моды, словно шмотки „Волчок“», «ты банально в рабстве, / Зови меня Фадеев Максим, / Ведь это жирный пиар»: Оксимирон, с одной стороны, пытается представить Славу как кратковременную, преходящую моду, тогда как он сам претендует на говорение с позиции вечности. С другой стороны, Оксимирон пытается дискредитировать популярность Славы. На этом он потом и попадется, так как сам будет пытаться задавить Славу своей популярностью как чем-то положительным (условно: «Моя популярность — универсальная и вечная, а твоя — преходящая и низменная»). С точки зрения постмодерна, этот критерий, как и различение между «хорошим вкусом» и «плохим вкусом», является результатом властного произвола: «Ну так если твоя музыка — бренд, почему мне не выбрать Gucci?», замечает в ответ Слава и указывает на непоследовательность этой оппозиции:

Представитель той самой дешевки,

что называется пластмассовый мир,

И если судьи смотрят влюбленно, то считай, что он победил.

Ориентировать на шум — это твое супергеройское умение.

Окси — флюгер, даже когда кто-то пускает ветер,

он изменяет направление.

Далее Слава обсуждает строчки Оксимирона «Ты быстро читаешь, а я медленно слушаю»: «В 2010-м ее озвучила Нонна Гришаева в передаче „Большая разница“. / Либо ты ее спиздил намеренно, / Либо твой уровень, мразь, — комедийная жвачка по телику». Красивая схема про различие «высоких» и «низких» жанров и уникальность творца рушится, когда мы начинаем вскрывать пути влияния, принадлежность к «низкой» культуре, от которой пытаются откреститься.

Из противостояния культур произрастает диспут о необходимости личных идеалов: «Когда я вызывал его, он типа за идеалы