Овцы смотрят вверх - Джон Браннер

– Даже… даже сильными средствами? – спросил Филип, не рискнув использовать слово «запрещенные».

– Бесполезно! – ответил Дуглас, невесело улыбаясь. – Чем сильнее средство, тем крепче они становятся. Глотают адскую химию, а потом возвращаются, полные сил и здоровья. Единственное, чем с ними можно справиться, так это кирпич. Прямым попаданием. Хотя и в этом я не уверен. Ну что ж, спасибо за гостеприимство. Пожалуй, пойду…

Дуглас пошел к дверям, но по пути едва не рассмеялся, увидев, как сидящие в комнате пытаются подавить в себе желание почесаться.

Но ему стало не до смеха, когда в лифте на него самого напал психосоматический зуд.

Побочные эффекты

…официально признано, что снижение боеспособности у войск, прибывших из этой страны, вызвано энтеритом. Это означает, что «Тупамарос» совершили крупнейшее с момента начала восстания территориальное приобретение. Комментариев от Президента этим утром не поступило – глава государства нездоров. Эпидемия продолжает набирать обороты во всех штатах, за исключением Аляски и Гавайских островов, и многие крупнейшие корпорации работают со штатом сокращенной численности. Тяжелый удар нанесен по коммунальным службам, особенно трудно приходится мусорщикам и рабочим, обслуживающим канализационные сети. Увеличены интервалы движения нью-йоркских автобусов и поездов метро, на некоторых маршрутах – до часа. Шеф полиции Нового Орлеана предсказывает беспрецедентный рост преступности, связанный с тем, что больше половины полицейских больны. Демонстрация трейнитов этим утром…

Небо, затянутое облаками

– Похоже, этот картофель такой же больной, как и я, – попыталась пошутить Пег, принесшая на делянку корзину компоста, который нужно было вкопать между кустами. Это был ее первый день в поле после излечения от энтерита, и она чувствовала себя еще очень слабой. Голова кружилась, но высидеть еще один день дома – это уж слишком!

– Мне кажется, им как раз не хватает солнца, – несколько отстраненно сказала Зена. Засучив рукава, она хмурилась на высокие серые облака, которые заволокли все пространство неба.

Услышав слова Зены, Пег неожиданно пережила момент просветления, увидев себя в некоей астральной проекции, как бы сверху, причем не только в пространстве, но и во времени. В ней словно что-то сдвинулось, хотя что это было, предстояло узнать чуть позже.

Момент тем временем прошел, и перед Пег вновь открылись знакомые горы, окружавшие дома коммуны. У этих зданий были довольно странные крыши, формой напоминавшие купола, пирамиды и кубы, – один из архитекторов, живших в коммуне, учился в Англии, в школе, следовавшей авангардистским традициям.

– Пег, милая, с тобой все в порядке? – спросила Зена.

– О да, все нормально, – ответила Пег, не вполне понимая, что ее качает.

– Только не перерабатывай, слышишь? Отдыхай как можно больше.

– Конечно, – пробормотала Пег и, взяв мотыгу, начала орудовать ею так, как ей показали: выкапывала ямку рядом с больным кустом картофеля, клала туда порцию компоста, присыпала землей. Потом они польют все это, и удобрение впитается в почву.

Но не успела она закончить с первой ямкой, как вдруг услышала удивленно-испуганный крик Зены. Преодолевая тошноту, Пег обернулась и увидела, что та держит в руке нечто тонкое и извивающееся.

– Смотри, что я нашла!

Пег подошла, но смогла сказать только:

– Странный цвет у твоего червяка. Разве они обычно не розовые?

Этот червь был багрово-синий, словно накачанный венозной кровью.

– Обычно – да, розовые, – пробормотала Зена. – Но я подумала, что, может, он наглотался того же яда, что и картофель. Или же это…

Одной рукой Зена ткнула лезвием мотыги под ближайший картофельный куст и обнажила корни.

– А вот нам и ответ, – сказала она мрачно.

Клубни, которые к этому времени должны были вырасти до солидных размеров, оказались совсем крохотными, один-два дюйма в диаметре, да еще в сквозных отверстиях. При этом каждое отверстие окружала зона черной гнили.

– Неужели все поле поражено этой заразой?

Зена медленно повернулась, оглядывая площадь, которую прошлой осенью они решили отдать под картофель.

– Мы ведь думали, что растения болеют, ну, скажем, от дождей или там что-то не так с землей. Как это бывало обычно!

Да, именно так все и бывало!

И вдруг, глядя на извивающееся в руке Зены существо, Пег почувствовала, что ее пробила догадка.

– Зена! – воскликнула она. – Те черви были другого цвета.

– Что?

– Черви, которых привезла Фелиция. Я подумала, что, может, это она…

Пег мотнула головой и продолжила:

– Но в магазине мы их внимательно рассмотрели, и они были розовые.

– Они от завода «Плодородие», – сказала Зена. – А мы там и раньше покупали всякую живность. Наши пчелы, например, тоже оттуда.

На территории коммуны стояла дюжина ульев.

– Да… – покачала головой Зена. – Вряд ли у нас найдется достаточно чесночного сока, чтобы обработать такую площадь. Придется, видимо, звонить в совет по сельскому хозяйству штата и искать, что можно сажать между корней, чтобы отвлечь этих зверей от нашего картофеля. Пошли домой! Здесь – никаких перспектив.

– Зена! – неожиданно сказала Пег.

– Что?

– Мне кажется, я уезжаю.

Как объяснить Зене смысл того, что произошло с ней несколько минут назад, того, что открылось ей в момент просветления? Пег видела себя пассажиром в потоке времени. Ей необходимо было провести эти несколько недель в коммуне; здесь она нашла защиту от внешнего мира, а гармония и покой, которыми она наслаждалась в этой простой обстановке, среди этих милых и нетребовательных людей, излечили и успокоили ее. Но там, в Большом Мире, происходило нечто ужасное. Происходило то, что и привело ее в коммуну. Происходило то, что не назвать иначе, чем смерть и разрушение. Это как яд в дожде, что убивает твои посевы.

– Я ждала этого, – сказала Зена. – Наша жизнь не для тебя. Твоя стихия – борьба, конкуренция, а у нас этого нет.

– Нет, не вполне!

Пег, облокотившись на мотыгу, подыскивала верные слова.

– Мне нужно… – сказала она, – мне нужно дело делать. Я хочу хоть как-то изменить то, что происходит в мире. А просто пассивно готовиться к выживанию в условиях катастрофы – это не мое.

– Поэтому ты и стала репортером, так?

– Наверное!

Пег задумалась. Живя здесь, она сделалась более свободной в выражении своих чувств – и словами, и всем своим телом. Община изготавливала собственные вина – на основе трав, по традиционным европейским рецептам, – и продавала их не только туристам, но и по почте. За некоторое время до того, как Пег свалилась с энтеритом, в коммуне была вечеринка по поводу особо удачной партии вина. Она танцевала несколько часов подряд и чувствовала себя превосходно, и ни один из мужчин коммуны не выказывал намерения залезть к ней в постель, а залез этот нелепый Хью, которого пока и