Обратная сторона долга - Наталья Барикова

с благодарностью прижалась с поцелуем к пахнущей дорогими духами морщинистой щеке моей наставницы.

Аида Львовна встала со скамьи и, крепко пожав мне руку, развернулась и пошла прочь. Великая и непоколебимая женщина, сыгравшая такую огромную роль в моей жизни, так многому научившая меня, тогда еще молоденькую девочку с двумя смешными косичками, когда-то переступившую порог советской разведшколы.

На следующий день были переданы документы Марте и она вместе с моей командой покинула город.

— Я буду скучать по ней, — грустно глядя в след уезжающему автомобилю сказала я Габриелю.

— Да, настоящий профессионал, несмотря на возраст.

— Габриель, у меня к тебе просьба еще одна, — я повернулась к нему и положила руки ему на плечи.

— Да, говори.

— Аня. Пожалуйста, помоги ей, если вдруг что-то случится. Она мне очень дорога.

— Обещаю, все что от меня зависит.

— Скажи, Алекс знает, что я не просто мать твоего ребенка? Но и разведчица.

— Нет, он ничего не знает. И знать ему не надо этого. Некоторые тайны нужно доверять только себе.

Я поднялась на носки и прижалась носом к его щеке, вдыхая такой родной запах.

— Я так люблю тебя, Габриель, я так тебя люблю! — мое первое признание ему в тот момент было таким болезненно обреченным.

— Я знаю, девочка, я знаю, — крепко обняв меня и прижавшись губами к моим волосам, с горечью в голосе проговорил мужчина.

Все дальнейшее было как сон, томительно сладкий сон из смеси страсти, любви и тоски. Мы упивались друг другом все оставшееся до вечера время. Но темнота неумолимо наступала, напоминая о том, что время расставания близится. Оторвавшись друг от друга мы оделись и пошли к выходу.

— Подожди, — сказала я, стоя уже у порога, и повернувшись назад с грустью пробежала взглядом по одиноко стоящему роялю в углу комнаты, по картинам, которые печально взирали на меня со стен, по столу, который пустовал в ожидании еще кого-нибудь, кто составит ему компанию в этой роскошной гостиной.

— Теперь пойдем, — взяв Габриеля под руку я направилась к машине, которая должна была отвезти нас на аэродром.

Спустя полчаса мы уже стояли возле крылатого друга, который мирно ждал своих драгоценных пассажиров. Из самолета к нам вышел Алекс. Пожав руку своему другу, он проговорил:

— Я буду очень скучать по тебе, друг. Береги себя и возвращайся обязательно.

— А ты береги мою семью, Алекс. Глаз с нее не спускай, она еще та штучка, эта Катрин фон Вольф.

Алекс с улыбкой посмотрел на меня.

— Не переживай, буду беречь как зеницу ока, — и обняв Габриеля добавил, — прощайтесь, нам надо лететь, коридор долго не смогут держать.

Я кивнула и подождав, пока Алекс зайдет в самолет обняла Габриеля и прильнула к нему губами в поцелуе:

— Ты только вернись, прошу, только вернись. Я не смогу без тебя, не смогу, Габриель.

— Ты сильная, Катя, и ты не одна. У тебя мой ребенок, вы мое сокровище. Я так счастлив, что война сделала такой подарок мне. А все остальное зависит от господа бога.

— Я знаю, как назову нашего малыша, ну или малышку, — вытирая слезы сказала я.

— Как?

— Габриель, будет еще Габриель, как и отец. Это имя подходит одинаково и мальчику и девочке.

— Спасибо тебе.

— Это тебе спасибо, ты столько дал мне. За все спасибо.

— Катя, нужно улетать! — позвал меня из самолета Алекс.

Я еще раз поцеловала Габриеля и направилась в самолет, услышав за спиной грустное:

— Лети, девочка моя, лети.

Сев на сидение в самолете, я смотрела в окно до тех пор, пока фигура мужчины в черном кожаном плаще не пропала за облаками и слезы жгучими жаркими потоками стекали по моим щекам.

— Катя, он вернется, обязательно, не плач, прошу тебя, — успокаивал меня Алекс.

Вытерев слезы и сделав длинный вдох, приводя эмоции в порядок, я прошептала:

— Нет, Алекс, я больше его не увижу. Я чувствую это. Я больше его не увижу.

ГЛАВА 23

Германия встретила меня своим особым менталитетом, необычной архитектурой, неизменным порядком, который был во всем, даже в самых незначительных мелочах, и красивой природой. Как люди не хотят беречь то, что им уже дано? Какие глупые существа! Затевают войны и беспорядки из-за непотребного тщеславия обладать смертоносной особой, имя которой «Власть»? Эта мысль не давала мне покоя.

Алекс отвез меня в родовое поместье Габриеля, где меня встретил старенький управляющий, больше похожий на дворецкого из сказок.

— Я рад приветствовать вас, мадам Катрин, проходите, — отходя в сторону, старик пропустил меня внутрь большого красивого дома.

Особняк фон Вольфов был старинным, но на удивление отлично сохранившимся. Было видно, что хозяева очень много времени ему уделяли. Везде царил отменный порядок. В большой гостиной стоял красивый рояль, увидев который я несказанно обрадовалась. У разожженного камина лежала медвежья шкура, прекрасно оттеняя собой до блеска начищенный паркет. Стены были обшиты панелями из красного дерева, а на потолке нарисованы фрески. Все было так необычно для меня, простой девушки из российской глубинки, что мне стало неловко среди этой чопорной красоты. Над камином висел портрет красивой молодой женщины, очень похожей на Габриеля.

— Это его мама? — спросила я управляющего.

— Да, это мать господина фон Вольфа, Гертруда. Красивая была женщина, и с характером, хочу вам сказать, — подмигнув мне ответил управляющий.

— Габриель, наверное, пошел в нее не только внешностью? — улыбнулась я. — Жаль, что я с ней так и не познакомлюсь.

— Ничего, это ведь прошлое, вы же будущее этого рода, не огорчайтесь! — старик тепло обнял меня и продолжил, — вот здесь фотографии, письма и всякие мелочи, просмотрев которые вы будете хоть немного иметь представление о семье.

Управляющий указал мне на красивый сундучок из красного дерева.

— Я специально собрал это все для вас, чтоб вам было удобнее познакомиться с жизнью отца вашего ребенка, — глаза старика наполнились слезами.

— Мне тоже плохо без него, — проглотив комок в горле промолвила я.

— Катрин, я старый человек и, наверное, стал очень сентиментальным. Меня так тронула ваша с Габриелем история! Вам будет что рассказать внукам и детям спустя годы. Можете быть уверены, что я сохраню вашу тайну, вы для всех жена моего господина. Он мне как сын. И я хочу,