Поэзия социалистических стран Европы - Андон Чаюпи

Голодный лагерь под Яслем

Перевод А. Ахматовой

Вот так напиши. На бумаге простойпростыми чернилами: есть не давали.Все умерли с голоду. Сколько их было?Вот поле. На каждого сколько травыприходится? Так напиши: я не знаю.История смерть до нолей округляет.Ведь тысяча и один — это тыща;того одного — будто не было вовсе;придуманный плод; колыбель без ребенка;букварь, для кого неизвестно открытый;растущий, кричащий, смеющийся воздух;крыльцо — для сбегающей в сад пустоты;то место в ряду, что никто не займет.Мы по полю бродим, где все стало явью,а он как подкупленный смолкнул свидетель.На солнце. Зеленый. Недальний лесок.Еда — древесина, питье — под корой:рассматривай это виденье хоть сутки,пока не ослепнешь. Над кронами — птица,и тень сытных крыльев ложилась на губы,и челюсти медленно приоткрывались,и зуб ударялся о зуб.Ночами сверкал меж созвездьями серп,приснившийся хлеб в тишине пожиная.Рука с почерневшей иконы являлась,сжимавшая чашу пустую в ладони.На вертеле проволоки колючейторчал человек.

С землей на устах пели дивную песню,как цель поразила война прямо в сердце.Какая тут тишь, напиши.Да.

Баллада

Перевод А. Ахматовой

Вот баллада об убитой,что внезапно встала с кресла.

Вот баллада правды ради,что записана в тетради.

При окне без занавескии при лампе все случилось,каждый видеть это мог.

И когда, захлопнув двери,с лестницы сбежал убийца,встала, как еще живая,пробудившись в тишине.

Встала, головой качнулаи глазами, как из перстня,поглядела по углам.

Не по воздуху летала —стала медленно ступатьпо скрипучим половицам.

А потом следы убийствав печке жгла она спокойно:кипу старых фотографийи шнурки от башмаков.

Не задушенная вовсе,не застреленная даже,смерть она пережила.

Может жить обычной жизнью,плакать от любой безделкии кричать, перепугавшись,если мышь бежит. Так многоесть забавных мелочей,и подделать их нетрудно.

И она встает и ходит,как встают и ходят все.

За вином

Перевод А. Ахматовой

Взглядом дал ты красоту мне,как свою ее взяла я,проглотила, как звезду.

И придуманным твореньемстала я в глазах любимых.Я танцую и порхаю,сразу крылья обретя.

Стол как стол, вино — такое жрюмкою осталась рюмкана столе на настоящем.Я же выдумана милымвся, до самой сердцевины,так что мне самой смешно.

С ним болтаю как попалоо влюбленных муравьишкахпод созвездием гвоздикии клянусь, что белой розепеть приходится порой.И смеюсь, склоняя шею,так, как будто совершилая открытье, и танцую,вся светясь в обличье дивном,в ослепительной мечте.Ева — из ребра, Киприда —из морской соленой пены,и премудрая Минерва —из главы отца богов —были все меня реальней.

Но когда ты взор отводишь,отраженье на стене явновь ищу и вижу толькогвоздь, где тот висел портрет.

Движение

Перевод Л. Цывьяна

Ты здесь плачешь, а там пляшутВ капельке твоей слезы.Там смеются, веселятся.Там не знают зол и бед.Словно бы зеркал мерцанье.Словно бы сиянье свеч.Как бы залов переходы.То ль манжеты, то ли жест.Шутки франта водорода.Вертопрахи натрий, хлор.Ферт азот средь хороводовИ кружащих, и плывущих,И под куполом парящих.Плача ты играешь им.

Кто ты, миленькая маска?

Всякий случай

Перевод А. Эппеля

Случиться могло.Случиться должно было.Случилось раньше. Позже.Ближе. Дальше.Случилось — да не с тобой.

Уцелел. ибо первый.Уцелел, ибо последний.Ибо сам. Ибо люди.Ибо влево. Ибо вправо.Ибо выпал дождь. Ибо упала тень.Ибо солнечная была погода.

К счастью, вокруг лес.К счастью, ни одного дерева.К счастью, рельс, крюк, балка, тормоз,фрамуга, поворот, миллиметр, секунда.К счастью, соломинка плавала на воде.

В результате, поскольку, несмотря и однако.Трудно сказать, если б рука, ногана шаг, на волосокот стечения обстоятельств.

Итак, существуешь? Пощаженный покамест мгновеньем?Сеть была одноячейной, и ты — в ту ячею?Не могу надивиться, намолчаться этому.Послушай,как для менябыстро бьется твое сердце.

Станислав Гроховяк

{72}

Бернс

Перевод Д. Самойлова

Идет толстый Бернс,Гремит площадь в такт,Летит Муза вкосьИ тащит бурдюк.

Поет толстый Бернс,Поет толстый Бернс,Поет толстый Бернс,Поет толстый так:

«У всех есть закут,А в закуте печь,И все ждут любовьК себе в гости.

А я, толстый Бернс,Угла не завел,Зато есть мешок,А в нем кости.

Одну сожрет пес,Другую съест кот,Третью спрячет чертДо срока.

Таков этот мир,Что жалкая кость,Что каждая костьОдинока».

Идет толстый Бернс,Гремит площадь в такт,Летит Муза вкосьИ тащит бурдюк.

Пляшет толстый Бернс,Поет толстый Бернс,Скачет толстый Бернс,Как пьяный индюк.

Из дерева выточена грудь королевы

Перевод Б. Окуджавы

Руки королевы намазаны жиромУши королевы заткнуты ватойУ нее — вставная челюсть из гипсаИз дерева выточена грудь королевы

А у меня язык от вина жаркийИ горячая слюна во рту пенитсяНо из дерева выточена грудь королевы

В доме королевы вянут желтые свечиВ постели королевы стынет старая грелкаЗеркала королевы затянуты брезентомИ шприц ржавеет в стакане королевы

А у меня живот молодой упругийЗубы настроены как инструментыНо из дерева выточена грудь королевы

Опадают листья волос королевыПаутина из глаз королевы виснетС тихим вздохом лопается сердце королевыИ дыхание на стекле оконном желтеет

А у меня голубь в этой корзинеИ шаров золотых целая связкаНо листья волос королевы опадают

Крыжовник

Перевод Ю. Левитанского

Меж черных кустарниковКолючих, как проволока,С названьем железным и жестким: крыжовник —Сиянье луны, как вода студеная, аж ломит зубы, аж мозг становится круглым.

Посреди крыжовника,Скользкого и колючего,Что ловит луну в свои мелкие колкие сети,Добела созревает поэт, словно покрылись известью его нервы.

И вот я пошел.Я отбросил тела,Кричащие о любви и объятые слабостью —Последние бунты остались в шкафах, в печке стенанья, в постели надежды.

Зимний крыжовник,Кусты поцелуев,Растенья декабрьские ласк осторожных,Свет луны пусть согреет благоразумье, ибо эта свеча быстро тает на солнце.

Зимний крыжовник,Изваянья согласья,Вечные ловушки, ибо густы они в своем упорстве,Длиться — пусть означает: распутывать пальцы, длинные и многочисленные, как волосы у любовниц.

«У влюбленных те же хлопоты…»