Инверсия за тридевять парсеков - Светлана Липницкая

– Нет, – неожиданно помрачнел Фриам. – На самом деле у меня вообще нет имени. И это я тоже собираюсь исправить.

– Придумаете?

– Верну.

Фок озадаченно примолк. Вернет имя? Его кто-то отнял? Почему? Фриам сказал, что собирается исправить какую-то ошибку – может, это как-то связано с потерей имени?

– Вас наказали за что-то, поэтому имени нет? Вас… ох, ну конечно! Вас изгнали с Форисциса!

В следующую секунду стало ясно, что эту догадку стоило держать при себе. Фриам вроде шел себе и шел, потом миг – и вот он уже держит Фока за горло. Несильно, Фок бы легко вырвался, но вдруг почувствовал такое, что двигаться расхотелось вообще. Пальцы форисцианина не просто сжимали шею – они в нее погружались!

Ощущения были… странные. Не больно и даже не щекотно. Просто легкое, почти невесомое прикосновение, но в таком неожиданном месте, что лучше бы было больно! Даже сглотнуть было страшно, будто это нарушит хрупкое равновесие и там, внутри, тут же что-нибудь сломается.

– Помнишь, я говорил твоему брату, что ему не хватит мозгов на мои секретики?

Фок согласно моргнул, опасаясь, что онемел навсегда.

– Тебе хватает, – спокойно уведомил Фриам. – И знаешь, я даже не против, но лучше не давай подсказки кому-либо еще. Договорились? Ты можешь отвечать, не придуривайся.

– Д-да…

Рука разжалась, и Фок рухнул на колени, судорожно ощупывая горло и не понимая, тяжело ему дышать или нет.

– Как ты понял? – поинтересовался Фриам, присаживаясь рядом на корточки. – Вроде между именем и планетой нет связи.

– Ф-флиберийцы говорили… у них такой же обычай. К-когда изгоняют, лишают имен…

– Вот в чем твоя сила, мальчик – ты умеешь слушать других.

– Сережа т-тоже слушает…

– Ни фига. Он считает себя умнее всех и потому глух к чужим словам. Для него существует только его голос и те, что у него в башке. Идем дальше?

Фок отшатнулся от протянутой руки, уже не скрываясь. Что бы ни произошло, он больше не позволит себя коснуться!

– Ну полно шарахаться, принцесса! Я ничего тебе не сделал!

– Схватить кого-то за миндалины – это, по-вашему, ничего?! – огрызнулся Фок, поднимаясь без его помощи.

– Так не больно же.

– Зато страшно!

– Ну извини.

– Ч-что… – опешил Фок. – Вообще-то после такого мало попросить прощения!

– Хорошо: обещаю, что больше не буду хватать тебя за миндалины! Так лучше? Кстати, это была гортань. Миндалины выше.

– Вы еще хуже капитана, – простонал Фок. – Мутите воду, что-то там замышляете свое, а все шишки достаются мне! Что смешного?!

– Ты очень забавный ребенок.

– Мне восемнадцать лет!

– Хм… мне немного больше. Даже если считать в поколениях.

– Перестаньте уже!

– Что?

– Меня запугивать!

Фриам с искренним изумлением распахнул глаза, и Фок неожиданно заметил, что под солнцем зрачки у него сузились до вертикальных щелочек. Не то чтобы это было чем-то из ряда вон: и квадратные встречались, и парные, и даже крестиком, но почему-то здесь, под лучами незнакомой звезды, это стало последней каплей.

– Куда… Мальчик! Стой!

Ага, щас! Фок еще и поддал, стремительно увеличивая расстояние. Все, с него хватит! Может, если отбежать достаточно быстро и далеко, то не догонит?

Как ни удивительно, и впрямь не догнал. То ли поленился (у шаттла же по-любому встретятся), то ли предел прыгучести форисциан все-таки существовал. Вот бы успеть вернуться на шаттл раньше него! Черт с ним, с Ласом, зато от Фриама бы избавились!

Полупустынная, скупая на флору местность быстро скрыла Фриама за незаметными с первого взгляда холмиками и огромными рыжими валунами, похожими на застывший янтарь. Фок бежал, пока не выдохся, а когда остановился и выдохнул, осознал, что наделал. Остаться в одиночестве на дикой планете: что могло быть хуже? А вдруг он заблудится? Он ведь даже клипсу связи не брал, «забыл» на корабле по приказу все того же Фриама… И что теперь?

Позади захрустели камешки. Фок тяжело вздохнул, и сам уже понимая, что это был глупый ребяческий поступок и хорошо, что Фриам такой не гордый и сам его нашел. Он обернулся, собираясь извиниться за свою выходку… и с новыми силами бросился наутек.

По открытой всем ветрам пустоши к нему галопом неслось что-то зубастое, мордатое и явно гастрономически в нем заинтересованное.

– А-а-а!

– Р-р-а-а! – охотно поддержало чудовище.

Это еще что?! Новая теневая галлюцинация или взаправду?

Фок на бегу сграбастал щепоть камней и запустил их в раззявленную харю. Та возмущенно рявкнула, встряхнулась и поддала газу. Лапы с кривыми когтями ритмично вздыбливали землю, оставляя за собою плящущие камни.

Лучше бы это было галлюцинацией!

Фок швырнул последний камень, но промазал, а когда попытался сцапать новых, со страху запутался в собственных ногах, упал и кубарем покатился по жесткой земле. Зверюга сделала длинный прыжок, распахнула в полете кожистые крылья, перекрыв ими небо и…

Ребра сдавило так, что невозможно было ни вдохнуть, ни даже выдохнуть, череп едва не треснул от нагрузки, ноги, руки, все внутренние органы словно перекрутили в мясорубке и снова выплюнули на камни.

Фок скрючился на земле, не понимая, что только что произошло. Персиковое небо заслоняла чья-то фигура.

– Побудь здесь, хорошо? – вежливо попросила она и, кажется, попыталась снова исчезнуть.

– ФРИАМ!!!

– Великий космос, зачем же так орать?! Ну что, что?

– Я… кажется… умираю!

– Поумирай всего минутку, я быстро!

– Нет, нет, не уходите!

Куда он делся?! Фок с колоссальным трудом заставил себя приподняться, ощупал грудь, живот, ноги – все было на месте и даже, вроде, целое. Ощущение жуткого сдавливания тоже уже прошло, да и боль как будто отступила. Похоже, можно и не умирать. Но что это, черт возьми, было?!

Фриам вернулся до того, как Фок успел хорошенько обдумать этот вопрос. Чудище, разумеется, было с ним. Это даже как-то не удивляло.

– Это что, он?..

– А то! Ты посмотри какой стал! Красавец, а?

Зверюга была меньше прежнего Ласа и унаследовала от него строение морды и крыльев. На носу и пасти обнаружились неглубокие, но кровящие ссадины – видимо, не ото всех камней увернулся. Глаз все еще было шесть, и они казались раскосыми: давешние контрастные пятнышки сменились полосами, начинающимися у внешних уголков и уходящими аж за уши. Уши, к слову, тоже выросли: небольшие, острые, похожие на рожки. А вот хвоста привратник, наоборот, лишился, вместо него приобретя две длинные антеннки на голове, похожие на щуп. Цвета все это было прежнего, серого, только стало посветлее и обзавелось яркой голубой полосой вдоль спины. А еще голубым был правый носочек. Это было бы даже мило, если бы Лас не скалился на Фока знакомым