Разрозненная Русь - Вениамин Чернов

Поужинали плотно. Везде ярко горят костры. Громкий говор сытых, отдохнувших. Богдан потянулся, широко открыв в глубине зарослей бороды рот, зевнул; захотелось снова спать, но... Тихо, без шума снялись, сложив все, связав, погрузили на вьючных коней, кроме оружия: мечей, сулиц и лука со стрелами, и пошли на восток. Оставшимся двум сотням "комонных" велели всю ночь ходить, жечь костры и шуметь по возможности громче.

Ночь летняя темная, темнее, чем дома. Ряды держали плотно, прижимались к основному пешему стольнокняжескому полку. Конные отряды прикрывали со всех сторон и то и дело уходили вперед, - в стороны и вновь возвращались, сообщали воеводам, что видели, что слышали...

Только когда в самый полдень стало совсем не в мочь от жары, было позволено передохнуть, вздремнуть.

Десятник Богдан усадил своих, и сам, постелив под себя дорожный кафтан, сел рядом с Осьмаком Жердяем - длинным, рыжеватым, с придурковатым выражением на большом лице, - немолодым уже. (Начали в сухомятку есть.) Богдан - жуя:

- Если ты, Осьмак, еще раз упадешь, запутавшись в своих развернувшихся онучах, я твоими же длиннющими вонючими онучами удушу тебя и выброшу вон, чтобы не расстраивал ряды и не мешал идти!.. Ну-ко, сними свои лапти... Фу! - они у тебя развалились, верви - узел на узле - сгнили, - пойдешь босиком...

Осьмак обиделся.

- Ты, что сердишься эшшо?! Вот скажу сотскому, кто это всё время под ногами валялся-мешался, он не это тебе сделает. Зря я тебя ему не выдал. Говорил тебе еще в Москве: "Осьмак, одень сапоги..."

- Так ведь нет моих размеров-то!

- Ко мне бы пришел, я бы сам тебе сшил сапоги к твоим лешачьим ножищам.

Товарищи развеселились, предлагали разное...

Богдан прикрикнул на них.

- Вы бы лучше достали супоненные верви ему, чем смеяться над товарищем, я сам ему прикреплю - не будут рваться, а придем в Булгар, то там найдем тебе сапоги - да сафьяновые...

- Мы ведь не в Великий Булгар идем, а в Буляр - столицу булгарского царства, - чей-то ехидно-насмешливый голос.

- Господи, все вы все знаете...

Давайте отдохните, вздремните сколько-нибудь...

До ночного привала шли с короткими остановками.

Короткий ночной отдых.

Посветлел на востоке горизонт, можно стало различать силуэты, вблизи - лица. Вновь построились и, прижимаясь сотня к сотне, гулко и грозно, как море в шторм, двинулось русское войско, все подминая и преодолевая. Шли долгим равномерным шагом "длинных дорог". Воеводы вели по открытому пространству, стараясь обходить селения, чтобы не терять темп и строй.

Сотский, блестя белками глаз на пыльном лице и показывая белые зубы, улыбнулся Богдану и прокричал сквозь бряцание, шум и гул:

- Еще успеете пожиться... Если что - на обратном пути, - сейчас не велено, - отпусти вас, так все разбежитесь по всей Булгарии, - сотский снова улыбался.

Проснувшийся ветер развеял тучи. Сквозь туман и пыль выглянуло большелицое красно-оранжевое солнце - все вокруг приобрело цвет, ожило - стало будто реальным.

Пройдя еще часа три, пешие полки встали лагерем на огромном, широко раскинувшемся в стороны, поле (которое пересекалось извилистой небольшой речкой), засеянном яровыми: пшеницей, ячменем, просо. Многие, перед тем как сесть на темно-зеленые ростки хлебов, крестились и, обреченно озираясь, садились - мяли восковой спелости хлеба. Конные полки расположились по периметру.

Сотня Осипа Белова оказалась на краю поля - рядом с небольшим селом. Все сразу - в сон. Только сторожа, да еще несколько человек все еще возились в речке - одни, черпая ладошками сырую замутненную воду, пили, другие умывались, раздевшись, стирали свою исподнюю и тут же одевали на себя весело гогоча.

Солнце, уже довольно высоко поднявшееся на Небесную Твердь, побелело и начало припекать.

Богдан крутил головой, удивленно прислушался и осмотрелся: все равно даже, когда войско отдыхало, оно приглушенно шумело, гудело и как будто огромный зверь урчало - не слышно ни свиста, ни писка, ни тем более пения птиц - все живое убежало или примолкло. А земля пахла по-летнему, по-родному, будила воспоминания о Москве, Руси... Да и ("смотри-ко!") и сельцо как будто было похоже: деревянные дома с клетью, амбары, конюшни, дворовые постройки в виде сараев, колодцы с коловоротом, а не с "журавлем", но было... все-таки не то, и он открыл рот, пытаясь понять, почему?.. И вдруг понял: заборов не было между усадьбами!..

- Что?.. Думал, бусурмане, так живут под небом, укрываясь шкурами, да одну только конину жрут?.. Не хуже, чем у нас, правоверных - сеют и пашут, - вон там вот у них, должно быть, огороды... Вот такие у них огромные огурцы растут - тыква называют, - белые зубы сверкали на солнце, - Не веришь?.. Погоди, еще увидишь. А земля-то, земля - чернозем... Пахнет, как пахнет: верно наша... На-а! Еще раз нюхни. Господи, как будто русская земля... Видать, Господь создал эту землю для нас, русских, да не нам она досталась. А может, еще достанется?!..

Богдан хлопал синими глазищами. Сотский взял его за плечи.

- Полежи, отдохни, а то до вечера уж, наверно, не будем делать большого привала, - до самого Торцеса - городка на правом берегу "Черемисан", - а там перейдем реку, и день пути на полдень останется до Буляра...

На западе, откуда они шли, появилась пыль, потом стали различимы скачущие воины - даже отсюда, издали, можно было понять, что не русские. Да и откуда такая масса, кроме булгар. Им навстречу выступили, развернулись плотным фронтовым строем, русские конные сотни.

От вражеской конницы отделились 5 всадников и пошли смело наметом, размахивая бунчуками - предлагали переговоры...

* * *

...В походный шатер (только что поставленный) Всеволода Юрьевича впустили одного, 4 остались перед входом, - велели отдать оружие.

Вошедший заговорил по-русски:

- Я Алтук - сын киназа кипчак Ямака! - Судя по одежде, по брони и по позолоченному шлему, - действительно сын половецкого хана, внешне был похож на русского: светлые глаза с широким разрезом век, кончики русых волос, выставляющихся из-под "шелома", курчавились; широкая короткая молодая борода тут, в шатре, в тени, отливала бронзовым цветом, - лет 20-22. В его голосе слышалась обида и угроза. ("Смелый".)

- Вэлыкий киназ Высэвалад, вэли атдать мынэ мой мэч и пустыт мой ваевода суда, - я к тыбэ сам прышол - нэ кащей твой, а твоя друг!..

Всеволод Юрьевич, сидящий со своими князьями-союзниками и воеводами-меченошами за невысокими булгарскими столами, посмотрел на них, потом на половецкого хана стоящего (высокого, могучего - под самый свод шатра), подумал: "Наверное, мать русская, - вон какой - мне по росту и телосложению не уступит", - а вслух:

- Верните ему и его воеводе оружие и пустите воеводу.

Остальные русские тоже с удивлением смотрели - очень уж был не похож ликом и статью на половца молодой хан, но в то же время по движениям, по выражениям - по повадку можно было в нем определить жителя Поля.

Атлук с товарищем-воеводой сели на низенькую скамеечку. Вдруг половецкий хан улыбнулся по-доброму и широко и заговорил:

- У мына мат русский была... Атэц мой послал старший брат Артлан и мына, чтоб памоч вам побыть нашык обчих врагов. Мой брат посылал мына к тыбэ вэлыкий кыназ спрасыт: "Если вам не противно, то он с вами обче пойдет". Наш кипчак орда псэгда памагал ваевать русскый с русскым, тэпэр Бок справэдлива сдэлал: вмэстэ собрал русскык, псэгда бы так...

Всеволод Юрьевич переглянулся со своими князьями-союзниками.

- Хорошо, князь Алтак, сын великого князя Ямака, мы обговорим и сей же час я пришлю к вам своих послов воевод-бояр с ответом.

"Князь великий, созвав князей всех и вельмож, советовал какую им отповедь дать. И положили на том, что взять от них роту, велеть идти близ полков русских, что они охотно учинили и пошли вкупе..."

Пристроились степняки на правом крыле большого русского полка.

* * *

- Князь!.. - Подскакавший гонец-десятник с двумя товарищами на полуживом загнанном коне, еле удерживаясь в седле, - все потные, черны от пыли, - одежда у некоторых рваная местами, - блестя зубами и белками глаз, хотел поклониться, но чуть не слетел с лошади. Владимирский князь до этого смотревший вопросительно-удивленно большими черными глазищами, гневно крикнул на гонца:

- Сколько говорено, чтобы на войне мне не кланяться низко - валяться в ногах - только должно быть приветствие!.. Сказывай, слушаю...

- Сотский-воевода наказал сказать, что князь Изяслав Глебович просит помочь...

Всеволод Юрьевич послал одного из стременных за своим главным воеводой, который вел правое крыло полка; всему войску приказал остановиться, - и вновь к гонцу.

- А почему Изяслав Глебович, а не Владимир Святославич?!..

- Он там... в тени лежит...

- Лежит?!!.. Убит?!.. Что с ним? - Говори!

- Да его голове... Булгарский храбр налетел и ударил мечом...

- Господи! Голову отрубил?!..

- Нет, только ошеломил...

- О-о-о!.. - отпустило, передохнул Всеволод.

- Вестимо же твоему князю, что к вечеру, к ночлегу пешцы (всю пехоту объединили в один большой полк) подойдут к Торцесу.