Миссис де Уинтер - Сьюзен Хилл

Трава местами высохла и порыжела; дом возвышается позади нас, его трубы, контрфорсы в дальней части, окна и розоватые стены как бы оттеняют представление, которое разыгрывается в саду.

Мальчишки тоже где-то здесь, они играют в прятки, гоняют мяч, младший сидит под столом, совсем недалеко от меня. Только они вне поля моего зрения. Но отчетливее всего я вижу саму себя, в кремовом льняном платье, находящуюся в самом центре мизансцены, отчетливо помню чувства, владеющие мной в тот момент, - чувства радости, любви, гордости и глубокого удовлетворения. Я испытываю их и сейчас, издалека, подобно тому как ощущаешь запах во флаконе из-под духов, который снова открываешь спустя долгое время. А когда я хотя бы в слабой мере переживаю те же чувства, я как бы снова возвращаюсь на то же место, в тот счастливый день, после которого все так быстро покатилось под откос.

Кто-то пошевелился, сдвинулся с места - и картинка в калейдоскопе изменила узор. Лучи солнца упали на одно из окон, и стекло его загорелось ярким медно-красным цветом.

Я услышала восклицание Банти: - Боже мой! Старая леди Беддоу появилась! Моя дерзкая попытка удалась! Сейчас она почти никуда не выезжает. Стало быть, она хочет поддерживать с вами контакт. Поистине ваш вечер удался!

Кажется, я все поняла за доли секунды, еще раньше, чем увидела, как они медленно входят через арку в сад, хотя я и не знала ее имени, а ее адрес ничего мне не говорил, когда я переписывала его с листа Банти.

Ее появление на какое-то мгновение потрясло меня. Я больше ее не боялась, но при виде высокой черной фигуры, медленно приближающейся ко. мне, я содрогнулась, испытав давнее чувство беспомощности, которое, похоже, никогда меня окончательно не покинет. Я определенно знала: все, что я сказала ей в тот день в ее гостиной, было совершеннейшей правдой. Я видела ее такой, какой она была, - старой, мрачной, безумной женщиной, потерявшей связь с реальностью и утратившей власть надо мной. Однако Максим этого не знал. Он не знал, что я видела ее; и меня заботило лишь одно - что он испытает и почувствует, когда ее увидит.

Длинная черная тень от ее фигуры упала на освещенную солнцем траву.

Максим подошел с противоположной стороны. Я не решалась посмотреть ему в лицо, я знала, какое оно будет - не лицо, а маска с побелевшими губами, на которой нельзя прочитать ничего, кроме холодной вежливости. Там, где она стояла вместе с прильнувшей к ее руке старой женщиной, кажется, было пустое пространство, круг, в пределах которого господствовали безмолвие и холод.

Я бросилась вытаскивать стул и убирать лишние вещи со стола.

- Добрый день, мистер де Уинтер, я пришла с леди Беддоу - ей очень хотелось познакомиться с вами. Она знает этот дом с давних пор. Вероятно, вам придется говорить погромче, она не очень хорошо слышит. - Миссис Дэнверс повернулась, и я почувствовала, как ее глаза впились в меня, поблескивая из глубоких глазниц на лице, напоминающем череп. - Добрый день, мадам. Как прелестно выглядит сад, хотя, конечно, многие цветы уже отцвели с тех пор, как я последний раз была у вас.

Я почувствовала, как напрягся Максим, однако на меня он даже не взглянул. Взяв под руку пожилую женщину, он стал усаживать ее на стул, говоря при этом приличествующие случаю любезности; миссис Дэнверс стояла, хладнокровная и черная, как ворона, сложив перед собой руки. Я убежала на кухню, чтобы принести горячего чаю и тарелку с какой-нибудь едой; руки у меня так сильно дрожали, что я уронила тарелку и мне пришлось начать все сначала. Я не боялась ничего, кроме того, как отреагирует на ситуацию Максим.

- С вами все в порядке, миссис де Уинтер? Вы так побледнели. Что-нибудь случилось? Позвольте, я сама это сделаю, и перестаньте беспокоиться. - Дора нагнулась и стала убирать за мной.

- Спасибо... Прости меня, Дора... Я немножко... Ну да это ничего...

- Леди Беддоу оказала вам большую честь своим приходом.

- Да-да, мне сказали...

- Она уже много лет не выходит... Ну вот, все чисто. Дайте я сама это сделаю, а то как бы вы не ошпарились. Посидите минутку, вы просто немного устали, только и всего. Подготовка, волнение, солнце - вот и результат. Давайте я налью вам чашку чая и вы посидите здесь пару минут. А у гостей все идет хорошо, они этого не заметят.

Я села, как посоветовала мне Дора, благодарная за ее дружелюбие и участие, слушая ее милую болтовню, пока она накладывала новую еду на тарелки, а когда она понесла поднос с чаем, уронила голову на руки и некоторое время сидела не двигаясь. Дора была права, я устала, однако ощущение слабости и головокружение не имели ничего общего с физической усталостью. Причина лежала в пережитом шоке и недобрых предчувствиях. Мне хотелось представить, что в эту минуту делает и говорит Максим, что он думает. Все остальное для меня не имело ровным счетом никакого значения.

- Пейте, пока чай горячий. И потом смею заметить, что вы ничего сами не ели. Правда ведь? Вы вся в заботах, должны со всеми пообщаться. Да, так всегда бывает на вечерах. Съешьте сандвич с яйцом.

- Спасибо, Дора. Со мной все в порядке. Просто немного устала, ты права. - Я посмотрела на белые куски хлеба с яйцом и почувствовала тошноту. Должно быть, я бы сразу поднялась наверх, если бы не услышала голос появившегося в дверях Максима.

- Тебе все-таки лучше не оставлять гостей, - холодно сказал он и вышел.

Я не смела поднять глаза. Я могла лишь вообразить себе его лицо. Последний раз я видела такое лицо на том вечере, который она тоже испортила, хотя и другим образом; она и сейчас все очень тщательно рассчитала. День померк, радость улетучилась, все разрушилось и рассыпалось в прах. Просто мы должны как-то доиграть спектакль до конца, только и всего. Это продлится недолго. Гости уйдут, она уйдет. После этого я останусь с ним наедине, и мне придется объясняться. Что я скажу ему? Что должна ему сказать?

Дора наблюдала за мной, и я видела тревогу и беспокойство на ее лице. Она никогда не слышала, чтобы Максим разговаривал со мной таким тоном, всегда была свидетельницей исключительно нежных и добрых отношений между нами. Я попыталась улыбнуться и приободрить ее.

- Я спрошу Максима, когда подавать напитки. Уверена, что многие пожелают остаться, кажется, все очень довольны.

Так оно и было, и я убедилась в этом, когда снова вышла в сад. Солнце опустилось совсем низко, наступил вечер, и это ощущалось в воздухе. Игра в теннис, похоже, заканчивалась, и лишь двое играли в крокет. Остальные сидели за столами или в шезлонгах, негромко беседовали, кто-то неспешно прогуливался по дорожкам, кто-то отправился в сторону ореховой аллеи. Кажется, гости чувствовали себя очень непринужденно, словно это была гостиница, а они заплатили за пребывание в ней, и теперь все площадки и лужайки на какое-то время принадлежали им. Меня охватило чувство ревности, и я ничего не могла с этим поделать.

Я подошла к группе людей, среди которых находился и Максим. Он с невозмутимым видом вел разговор о том, что надо делать с землями, чтобы они опять стали плодородными. По его лицу и голосу вряд ли кто-то мог заподозрить неладное, все было хорошо, все шло нормально. Я узнавала лица, хотя и не могла припомнить имен, любезно улыбалась. Я помнила, что я хозяйка, что я на виду и обязана вести себя должным образом, и это мне немного помогало.

- Я хотела узнать, не пора ли подавать напитки.

- Я позабочусь об этом. Вы, конечно, выпьете чего-нибудь? - Максим улыбнулся, я также улыбалась, и все заулыбались в ответ и что-то оживленно забормотали. Мне хотелось, чтобы они ушли. Я больше не могла их видеть. Я хотела добраться до Максима и все ему объяснить. Оказаться в саду наедине с ним. Я хотела, чтобы ничего подобного впредь не случалось.

- Вы можете всем этим гордиться, - услышала я ее тихий медоточивый голос. Она неслышно подошла по траве и остановилась совсем близко от нас, я даже ощущала запах ее одежды. Она не шевелилась, не спускала глаз с наших лиц, руки ее белели, словно кости, на фоне черного платья. Почему всегда в черном, захотелось мне крикнуть, ну почему? - Это будет прелестный дом для вас со временем.

Она чуть повернулась. Обступившие нас люди, кажется, тоже были загипнотизированы и несколько озадачены. Никто из них не нашелся, что сказать, все просто вежливо, молча ждали.

- Конечно, он никогда не заменит Мэндерли. Мистер и миссис де Уинтер имели великолепный дом - это было несколько лет назад. Я тоже имела честь там находиться. Я уверена, вы слышали о нем.

- Миссис Дэнверс...

- И о случившейся там трагедии. Да все слышали об этом, разве не так?

- Вы упомянули Мэндерли... Мэндерли. Я что-то припоминаю... Мэндерли... - забормотал толстый мужчина с болезненно-желтыми белками глаз. Мне захотелось вцепиться пальцами ему в горло и задушить.

- Да, дом был знаменит. Это было, пожалуй, самое знаменитое место из всех подобных - по разным причинам. Уверена, что мистер и миссис де Уинтер согласятся со мной. - Она полуобернулась к Максиму, и я видела их в профиль, видела, как вытянулись их лица, в глазах обоих отражалась ненависть.