Пути Звезднорожденных - Александр Зорич

– Клятва… Да, чушь, конечно… Я понимаю это так же хорошо, как и ты. У меня тоже был Брат по Слову… когда-то в юности… Но я сейчас хоть убей не вспомню как его звали! Говоря откровенно, я и сам из тех, кто смешал бы паттов с дерьмом только за то, что они внуки проклятых смегов, стало быть, разбойничье семя. Но я лицо подневольное. Моя воля – это воля Сиятельного князя Шета окс Лагина. Разве я могу растоптать интересы Сиятельного князя?

Урайн неожиданно резко остановился. Остановился Гаасса окс Тамай. Вслед за ними встала как вкопанная и вся процессия.

Даже зеваки перестали шептаться и смолкли – может, вот она, дармовщина?

Взгляд Урайна впился в зеленые глаза Гаассы окс Тамая, которому на миг показалось, что время остановилось по причинам, не зависящим ни от него, ни от мироздания. Впрочем, уста Урайна продолжали улыбаться, и это несколько успокоило Первого Кормчего.

– Коль скоро мы не можем растоптать волю Сиятельного князя, значит нам придется растоптать самого Сиятельного князя, – прошептал Урайн.

На лбу Гаассы окс Тамая выступила холодная испарина.

О таких вещах он еще ни разу не говорил всерьез ни с одним из смертных. Более того, о таких вещах он раньше запрещал себе даже думать.

Жадные до денежки сограждане Первого Кормчего наконец осознали, что раздача откладывается и гневно заулюлюкали.

7

«Провокатор, подосланный Шетом окс Лагином?».

«Провокатор, подосланный Элиеном Тремгором?»

«Сумасшедший?» .

На какое-то мгновение Гаасса окс Тамай вдруг сильно пожалел о том, что вообще позволил этому странному чужеземцу приблизиться.

«Да и вообще, куда смотрела охрана? У них что сегодня, коллективный приступ альтруизма?»

Какой-то сомнительный тип предлагает ему убить Сиятельного князя и выступить в поход на Орин, наплевав на все союзнические обязательства, рука об руку с необузданными грютами. Разве это не странно?

«Убить Шета окс Лагина… Конечно, он мне мешает, можно сказать, путается под ногами. Но убивать? Зачем же!»

Гаасса окс Тамай был совершенно уверен – не пройдет и года, как Шет умрет своей смертью. Или, что вероятнее, попросту отречется от престола, предпочтя своему шумному дворцу пещеру аскета на одном из западных отрогов Хелтанских гор.

«По слухам, даже пресловутый Герфегест – и тот аскетизмом не брезговал во времена оны…»

Шет окс Лагин скоро сам исчезнет с его горизонта. Таково, по крайней мере, было гадание по потрохам белого дельфина, что Гаасса в тайне от всех совершил в Пиннарине. Да и диковинный сон, что видел он намедни, толкователи объяснили именно так. Все знамения твердили об одном: не более, чем через год механика небесных сфер изменится и Сиятельным князем станет он, Гаасса окс Тамай. Зачем же торопить события и ввязываться в авантюры?

«Вот через год и можно будет с легким сердцем пойти на Орин, хоть бы и с теми же грютами…»

Гаасса окс Тамай сосредоточенно молчал, его костистое лицо оставалось совершенно непроницаемо. Впрочем, заговорил Октанг Урайн и голос его – вкрадчивый и тихий, как шорох стрекозьих крыльев – заставил окс Тамая вздрогнуть и прервать свои размышления.

– Того белого дельфина, над чьим чревом совершалось гадание, о котором ты сейчас думаешь, изловил вовсе не ты, – зловеще усмехнулся Октанг Урайн. – Твоего дельфина сглодали крысы в ночь перед гаданием. А твоя расторопная челядь, дабы избежать заслуженной кары, подложила тебе другого дельфина. Ты, конечно, не заметил подмены. Но скажи мне, можно ли верить такому прорицанию?

Глаза Гаассы окс Тамая округлились. Этот опасный тип прочел его мысли так уверенно… Да откуда этот тип вообще знает о том гадании на белом дельфине? Ведь он лично приказал умертвить и гадателя, и его прислужников?

– И это еще не все, – продолжал Урайн, увлекая окс Тамая вперед, к нарядным паланкинам, ждущим своего часа, дабы доставить во дворец Первого Кормчего и его свиту. – Тот сон, что приснился тебе недавно. Молодой лосось, увитый лентами, словно бы ряженый юноша, какие пляшут на празднике Зимнего Солнцеворота, гонит раненого тунца. Толкователь солгал тебе, когда объяснил, что лосось – это, мол, ты, а тунец – Шет окс Лагин. И что не ранее как к следующему Солнцевороту тунец издохнет от полученных ран и ты настигнешь его. Это было вопиющей ложью! Ибо на Истинном Наречии Хуммера «тунец» звучит так же как «воин», а «лосось» – так же как «царь». Желаешь ли ты знать истинное значение своего сна, Гаасса окс Тамай?

Первый Кормчий обреченно кивнул.

– Так знай же: еще до Зимнего Солнцеворота царь сведет счеты с воином! Вот о чем убоялся сказать тебе толкователь, ибо знал, что ты вздернешь его на дыбу только за тем, чтобы поднять себе настроение, испорченное его дурным, но правдивым толкованием, – чеканя слог, сказал Октанг Урайн.

Глаза Гаассы налились дурной кровью.

– Знаешь, это уже слишком! Слишком! – взревел он и его рука потянулась к ножнам. – Кто ты такой, чтобы я верил тебе?

Урайн приложил палец к губам, призывая Гаассу к спокойствию.

– Звук моего имени не усладит твой слух. Впрочем, мне есть чем усладить твой ум. Я, безымянный, видел, как ты, доблестный Гаасса окс Тамай, сражался по щиколотку в крови на Плато Поющих Песков острова Дагаат после того, как благородный Мата окс Гадаста получил свое. Я помню, ты помог Сиятельному князю вновь найти колдовскую серьгу. Сдается мне, тогда у князя были какие-то проблемы со здоровьем, что-то вроде раздвоения личности. И, кажется, именно та серьга была причиной его недуга…

– Ты был там?

– Я был и не был, – уста Урайна тронула скупая улыбка. – Но среди спасшихся с Дагаата моего тела не сыскалось. Веришь ли ты мне, безымянному?

– Я верю тебе, человек без имени, – обессиленно сказал Гаасса окс Тамай, потирая виски, которые грозила разорвать изнутри колючая боль. – Я верю тебе, как самому себе. Продолжай.

8

Шет окс Лагин подмигнул своему отражению в бассейне для игры в лам. Фигуры, вырезанные из черепаховой кости, были разбросаны повсюду в величайшем беспорядке.

Шет погрузил в воду кончик своего знаменитого бронзового пальца. Наметил им несколько линий. На поверхности воды остались бороздки, которые образовали семиконечную звезду.

Сиятельный князь тихонько свистнул. Звезда начала вращаться и побежала по поверхности воды. Достигла противоположного края бассейна, побежала обратно.

Играть в лам Шету было лень. Гонять туда-сюда колдовскую водомерку – тоже.

Сиятельный князь свистнул еще раз и звезда исчезла.

Шет направился к кустам шиповника. В конце концов, именно ради этого пришел он в обнищавший по части красот осенний сад.